Добавлено: 23 авг 2012, 14:06
Из досье еженедельника МВД России «Щит и меч»
ТАЙНА ГИБЕЛИ КОМАНДАРМА-24
В плеяду наиболее прославленных полководцев Великой Отечественной имя генерал-майора Константина Ракутина окончательно внес факт его посмертного награждения 6 мая 1965 года орденом Отечественной войны 1-й степени. Издав тот Указ Верховного Совета СССР, государство, пусть и с более чем двадцатилетним опозданием, но все же официально признало командарма-24 истинным героем завершающего этапа Смоленского сражения. Напомним, что это именно войска 24-й армии (1-го формирования) в ходе Ельнинской наступательной операции, осуществленной в период с 30 августа по 8 сентября 1941 года под общим командованием генерала армии Георгия Жукова, отбили у врага уже второй месяц находившуюся под немецко-фашистской оккупацией Ельню, а затем совместными усилиями с левофланговой 43-й армией генерал-майора Дмитрий Селезнева окончательно ликвидировали на линии советско-германского фронта и сам так называемый ельнинский выступ. И тут, особо подчеркнем, важен даже не столько военный характер нанесенного тогда противнику поражения, сколько политический, поскольку та наша победа как самая первая и самая яркая со дня гитлеровской агрессии против СССР еще сильней сплотила советский народ в его же борьбе против фашизма. Она же наглядно продемонстрировала всему миру, что Красная Армия отнюдь не разбита, как о том надрывно днем и ночью вещает геббельская пропаганда: ее войска не только продолжают на всем протяжении от Черного до Баренцева морей оказывать самое ожесточенное сопротивление, но и способны успешно наступать!
А с момента рождения 18 сентября 1941 года советской гвардии 24-я армия (1-го формирования) вошла в Анналы истории еще и под образным наименованием армии первогвардейцев!
Все это в конечном итоге дало смолянам законное основание установить в центральном парке районного города Ельня скульптурный бюст генерала Ракутина как героя Ельнинской наступательной операции.
Однако вернемся к факту посмертного награждения, чтобы пояснить, почему все-таки выбор скромно пал на орден Отечественной войны 1-й степени, а не какой-то другой, более высокий по статусу: Константин Иванович ведь продолжал считаться бесследно сгинувшим под лавиной вражеского «Тайфуна» – широкомасштабной наступательной операции, начатой Гитлером по захвату и уничтожению Москвы. Так, последнее достоверные сведения о командарме-24 датированы 7 октября 1941 года. В этот день он, пока еще работала связь с вышестоящим штабом, шифром донес командующему Резервным фронта (1-го формирования): «Части 24-й армии, ведя ожесточенные бои в полосе обороны, окружены, атакованы с фронта и флангов»…
С середины 1980-х в стране началось увековечение памяти генерала Ракутина еще и как достойного воспитанника войск правопорядка и безопасности. В частности, приказом КГБ СССР от 16 сентября 1986 года его имя было присвоено пограничной заставе «Охотск» Магаданского пограничного отряда Камчатского пограничного округа КГБ СССР. Для тех, кто не знает: Константин Иванович впервые стал пограничником в 1919-м, но в тот период времени пограничные формирования входили в состав РККА. Как краском-пехотинец отважно сражался против белополяков на Западном фронте и японских интервентов на Дальнем Востоке. В 1922 году успел пройти жизненное испытание постом сотрудника суда Военного трибунала, но в том же двадцать втором подал рапорт с настоятельной просьбой о переводе в войска ОГПУ. Последняя занимаемая им должность в войсковых структурах НКВД СССР, на которую был назначен 26 июня 1941 года, – начальник Управления по охране войскового тыла Северо-Западного фронта, но в ней он, правда, пробыл считанные часы, поскольку в тот же день 26 июня кодированной телетайпограммой экстренно был вызван в Москву в связи с предстоящим назначением по линии союзного Наркомата обороны командующим 31-й общевойсковой армией. А с 15 июля 1941 года и до момента своей героической гибели в бою командовал уже другой армией – 24-й (1-го формирования), защищавшей столицу на самом важном для нас тогда операционном направлении – Ельнинском…
Идя на встречу многочисленным и настойчивым ходатайствам общественности, Президент СССР своим Указом № 114 от 5 мая 1990 года посмертно удостоил генерала Константина Ракутина Звания Героя Советского Союза. И это решение было повсеместно в стране воспринято с пониманием и благодарностью. Однако даже и на тот момент времени судьба полководца оставалась до конца не выясненной. Среди того немного, чем располагали власти, – обнаруженная в архивах ссылка на показания вызволенного в начале 1944 года из плена некоего старшего политрука Беседина. Последний утверждал, что является очевидцем гибели командарма-24: «Командующий 24 армией генерал-лейтенант [правильно – генерал-майор] РАКУТИН. Убит в 1941 году в д. Семлево Смоленской обл.». Документ же составили и отправили в Главное управление кадров НКО СССР работники штаба Белорусского фронта(1-го формирования). Сегодня подлинник хранится в Центральном архиве Министерства обороны РФ. Его здесь можно «поднять» по следующим реквизитам: ЦАМО – ф. 33, оп. 11458, д. 472, л. 163об.
Похоже, что именно эта запись «из» 1944 и дала основание оборонному ведомству через Смоленский облвоенкомат увековечить имя Константина Ивановича как якобы похороненного на Воинском кладбище № 7 села Семлево Вяземского района. Но сделано это было откровенно бездушно: на скрижали его внесли как «генерал-лейтенант Ракутин», то есть с искажением воинского звания (правильно – генерал-майор), и без указания имени-отчества и социально-демографических данных.
Уже в наше время неформальным историкам-исследователям удалось установить, что 7 октября 1941 года штарм-24 отходил в сторону Вязьмы вместе с остатками разбитой накануне 139-й стрелковой дивизии (2-го формирования) генерал-майора Бориса Боброва. В качестве справки: сто тридцать девятая стрелковая это бывшая 9-я Московская стрелковая дивизия народного ополчения. Соединяем регулярной Красной Армии она стала незадолго до описываемых трагических событий – 26 сентября 1941 года.
Наткнувшись на усиленные танками заслоны противника, вчерашние ополченцы залегли и приготовились к круговой обороне. Командарм-24 генерал Константин Ракутин и член Военного совета 24-й армии (1-го формирования) дивизионный комиссар Николай Иванов выдвинулись непосредственно в боевые порядки, чтобы личным примером воодушевлять бойцов. В частности, в окрестностях села Семлево они вдвоем несколько раз лично поднимали бойцов в штыковые атаки. Однако, тем не менее, прорвать кольцо окружения не удалось ни 7, ни 8 октября. В результате офицеры из штарма-24 и воины разбитой сто тридцать девятой стрелковой вынуждены были начать пробиваться из «котла» небольшими разрозненными группами, а то и в одиночку. Среди вышедших к своим таким образом был и дивизионный комиссар Николай Иванов, а вот командарма-24 и комдива-139 не оказалось…
В мае 1996 года в ходе комплексной полевой экспедиции, проводившейся в Дорогобужском районе Смоленской области силами энтузиастов из Историко-архивного поискового центра «Судьба» Ассоциации «Военные мемориалы», в двух метрах от обочины дороги Волочек – Семлёво, вблизи урочища Гаврюково была обнаружена и «поднята» неизвестная ранее братская воинская могила. Погребенных в ней советских воинов некогда наспех прикопали в свежей воронке. Среди других останков, судя по сохранившимся знакам различия на гимнастерке (на шинели же они были кем-то предусмотрительно спороты), находились и останки некоего генерал-майора Красной Армии. Последний, явно что погиб от осколочного ранения в голову. Проведённая впоследствии антропологическая экспертиза черепа доказала, что это бесследно сгинувший в боях осени сорок первого генерал-майор Константин Иванович Ракутин.
6 декабря 1996 года, в дни всенародного празднования 55-летия контрнаступления под Москвой, останки Героя-командарма с отданием последних воинских почестей были перезахоронены на Ленино-Снегиревском мемориальном комплексе воинам-сибирякам «Рубеж Славы», расположенном в Истринском районе Московской области, на 42-й км Волоколамского шоссе, в поселке Ленино перед въездом в поселок Снегири. На могиле установлен бюст. А вот вблизи места первичного захоронения генерала Ракутина теперь стоит памятный знак.
Казалось бы, точка в разгадке тайны гибели командрама-24 поставлена. Ан нет! Так, 25 октября 2004 года одним из заместителей главы администрации (губернатора) Смоленской области в ходе специально созванного для журналистов брифинга была оглашена следующая небезынтересная версия, основанная на только что добытых в немецких архивах документах вермахта: якобы генералы Константин Ракутин, командарм-24, и Борис Бобров, комдив-139, погибли… 19 октября 1941 года в Дорогобужском районе Смоленской области, когда в составе экипажей тяжелых танков КВ прорывались во главе своих войск из окружения. Танки те были подбиты артиллерией немцев и сгорели на поле боя. При извлечении трупов погибших членов экипажей гитлеровцы обнаружили и изъяли личные документы генералов Ракутина и Боброва. Вечером того же дня в присутствии командира 78-й пехотной дивизии вермахта полковника фон Ройтнера тела, идентифицированные фашистами как трупы генералов Ракутина и Боброва, с воинскими почестями были преданы земле на перекрестке дороги Косой Брод - деревня Свиная, о чем генерал фон Ротнер незамедлительно донес рапортом «выше», приложив к нему схему захоронения.
Смоленские поисковики тут же провели на том месте поисковую экспедицию, которая, увы, закончилась ничем: никакой могилы обнаружить не удалось. По их мнению, озвученному в телесюжете, показанному в свою очередь в местных новостях, неудача могла быть обусловлена двумя причинами: первая – ошиблись в координатах, а, следовательно, копали не там. Вторая: та самая братская могила оказалась «поднятой» в начале 1950-х при переносе многочисленных воинских захоронений на официальные мемориалы; в таком случае погребные в ней солдатами вермахта были перезахоронены как неизвестные солдаты.
Сомневаться в подлинности озвученных выше немецких документов не приходится. Но, как видится с высоты общей массы уже обобщенных фактов, трофеями гитлеровцев тогда, похоже, стали только личные документы генералов Константина Ракутина и Бориса Боброва, но отнюдь не тела этих военачальников. В составе экипажей танках КВ явно прорывались офицеры штарма-24 (возможно, даже что это были военные контрразведчики!), которые имели задачей доставить на «большую» Землю документальные свидетельства героической гибели перечисленных выше военачальников: нельзя было допустить чтобы Родины объявила их без вести пропавшими... Но сделать это им, увы, не посчастливилось: пали в неравном бою смертью героев. А поскольку тела танкистов обгорели до неузнаваемости, визуально опознать погибших не представлялось никакой возможным да и вряд ли чтобы сами гитлеровцы были в этом особо заинтересованы: для них куда важнее был уже сам факт обнаружения документов, что давало право тут же победно рапортовать «наверх» об уничтожении сразу двух советских генералов…
Юрий РЖЕВЦЕВ.
ТАЙНА ГИБЕЛИ КОМАНДАРМА-24
В плеяду наиболее прославленных полководцев Великой Отечественной имя генерал-майора Константина Ракутина окончательно внес факт его посмертного награждения 6 мая 1965 года орденом Отечественной войны 1-й степени. Издав тот Указ Верховного Совета СССР, государство, пусть и с более чем двадцатилетним опозданием, но все же официально признало командарма-24 истинным героем завершающего этапа Смоленского сражения. Напомним, что это именно войска 24-й армии (1-го формирования) в ходе Ельнинской наступательной операции, осуществленной в период с 30 августа по 8 сентября 1941 года под общим командованием генерала армии Георгия Жукова, отбили у врага уже второй месяц находившуюся под немецко-фашистской оккупацией Ельню, а затем совместными усилиями с левофланговой 43-й армией генерал-майора Дмитрий Селезнева окончательно ликвидировали на линии советско-германского фронта и сам так называемый ельнинский выступ. И тут, особо подчеркнем, важен даже не столько военный характер нанесенного тогда противнику поражения, сколько политический, поскольку та наша победа как самая первая и самая яркая со дня гитлеровской агрессии против СССР еще сильней сплотила советский народ в его же борьбе против фашизма. Она же наглядно продемонстрировала всему миру, что Красная Армия отнюдь не разбита, как о том надрывно днем и ночью вещает геббельская пропаганда: ее войска не только продолжают на всем протяжении от Черного до Баренцева морей оказывать самое ожесточенное сопротивление, но и способны успешно наступать!
А с момента рождения 18 сентября 1941 года советской гвардии 24-я армия (1-го формирования) вошла в Анналы истории еще и под образным наименованием армии первогвардейцев!
Все это в конечном итоге дало смолянам законное основание установить в центральном парке районного города Ельня скульптурный бюст генерала Ракутина как героя Ельнинской наступательной операции.
Однако вернемся к факту посмертного награждения, чтобы пояснить, почему все-таки выбор скромно пал на орден Отечественной войны 1-й степени, а не какой-то другой, более высокий по статусу: Константин Иванович ведь продолжал считаться бесследно сгинувшим под лавиной вражеского «Тайфуна» – широкомасштабной наступательной операции, начатой Гитлером по захвату и уничтожению Москвы. Так, последнее достоверные сведения о командарме-24 датированы 7 октября 1941 года. В этот день он, пока еще работала связь с вышестоящим штабом, шифром донес командующему Резервным фронта (1-го формирования): «Части 24-й армии, ведя ожесточенные бои в полосе обороны, окружены, атакованы с фронта и флангов»…
С середины 1980-х в стране началось увековечение памяти генерала Ракутина еще и как достойного воспитанника войск правопорядка и безопасности. В частности, приказом КГБ СССР от 16 сентября 1986 года его имя было присвоено пограничной заставе «Охотск» Магаданского пограничного отряда Камчатского пограничного округа КГБ СССР. Для тех, кто не знает: Константин Иванович впервые стал пограничником в 1919-м, но в тот период времени пограничные формирования входили в состав РККА. Как краском-пехотинец отважно сражался против белополяков на Западном фронте и японских интервентов на Дальнем Востоке. В 1922 году успел пройти жизненное испытание постом сотрудника суда Военного трибунала, но в том же двадцать втором подал рапорт с настоятельной просьбой о переводе в войска ОГПУ. Последняя занимаемая им должность в войсковых структурах НКВД СССР, на которую был назначен 26 июня 1941 года, – начальник Управления по охране войскового тыла Северо-Западного фронта, но в ней он, правда, пробыл считанные часы, поскольку в тот же день 26 июня кодированной телетайпограммой экстренно был вызван в Москву в связи с предстоящим назначением по линии союзного Наркомата обороны командующим 31-й общевойсковой армией. А с 15 июля 1941 года и до момента своей героической гибели в бою командовал уже другой армией – 24-й (1-го формирования), защищавшей столицу на самом важном для нас тогда операционном направлении – Ельнинском…
Идя на встречу многочисленным и настойчивым ходатайствам общественности, Президент СССР своим Указом № 114 от 5 мая 1990 года посмертно удостоил генерала Константина Ракутина Звания Героя Советского Союза. И это решение было повсеместно в стране воспринято с пониманием и благодарностью. Однако даже и на тот момент времени судьба полководца оставалась до конца не выясненной. Среди того немного, чем располагали власти, – обнаруженная в архивах ссылка на показания вызволенного в начале 1944 года из плена некоего старшего политрука Беседина. Последний утверждал, что является очевидцем гибели командарма-24: «Командующий 24 армией генерал-лейтенант [правильно – генерал-майор] РАКУТИН. Убит в 1941 году в д. Семлево Смоленской обл.». Документ же составили и отправили в Главное управление кадров НКО СССР работники штаба Белорусского фронта(1-го формирования). Сегодня подлинник хранится в Центральном архиве Министерства обороны РФ. Его здесь можно «поднять» по следующим реквизитам: ЦАМО – ф. 33, оп. 11458, д. 472, л. 163об.
Похоже, что именно эта запись «из» 1944 и дала основание оборонному ведомству через Смоленский облвоенкомат увековечить имя Константина Ивановича как якобы похороненного на Воинском кладбище № 7 села Семлево Вяземского района. Но сделано это было откровенно бездушно: на скрижали его внесли как «генерал-лейтенант Ракутин», то есть с искажением воинского звания (правильно – генерал-майор), и без указания имени-отчества и социально-демографических данных.
Уже в наше время неформальным историкам-исследователям удалось установить, что 7 октября 1941 года штарм-24 отходил в сторону Вязьмы вместе с остатками разбитой накануне 139-й стрелковой дивизии (2-го формирования) генерал-майора Бориса Боброва. В качестве справки: сто тридцать девятая стрелковая это бывшая 9-я Московская стрелковая дивизия народного ополчения. Соединяем регулярной Красной Армии она стала незадолго до описываемых трагических событий – 26 сентября 1941 года.
Наткнувшись на усиленные танками заслоны противника, вчерашние ополченцы залегли и приготовились к круговой обороне. Командарм-24 генерал Константин Ракутин и член Военного совета 24-й армии (1-го формирования) дивизионный комиссар Николай Иванов выдвинулись непосредственно в боевые порядки, чтобы личным примером воодушевлять бойцов. В частности, в окрестностях села Семлево они вдвоем несколько раз лично поднимали бойцов в штыковые атаки. Однако, тем не менее, прорвать кольцо окружения не удалось ни 7, ни 8 октября. В результате офицеры из штарма-24 и воины разбитой сто тридцать девятой стрелковой вынуждены были начать пробиваться из «котла» небольшими разрозненными группами, а то и в одиночку. Среди вышедших к своим таким образом был и дивизионный комиссар Николай Иванов, а вот командарма-24 и комдива-139 не оказалось…
В мае 1996 года в ходе комплексной полевой экспедиции, проводившейся в Дорогобужском районе Смоленской области силами энтузиастов из Историко-архивного поискового центра «Судьба» Ассоциации «Военные мемориалы», в двух метрах от обочины дороги Волочек – Семлёво, вблизи урочища Гаврюково была обнаружена и «поднята» неизвестная ранее братская воинская могила. Погребенных в ней советских воинов некогда наспех прикопали в свежей воронке. Среди других останков, судя по сохранившимся знакам различия на гимнастерке (на шинели же они были кем-то предусмотрительно спороты), находились и останки некоего генерал-майора Красной Армии. Последний, явно что погиб от осколочного ранения в голову. Проведённая впоследствии антропологическая экспертиза черепа доказала, что это бесследно сгинувший в боях осени сорок первого генерал-майор Константин Иванович Ракутин.
6 декабря 1996 года, в дни всенародного празднования 55-летия контрнаступления под Москвой, останки Героя-командарма с отданием последних воинских почестей были перезахоронены на Ленино-Снегиревском мемориальном комплексе воинам-сибирякам «Рубеж Славы», расположенном в Истринском районе Московской области, на 42-й км Волоколамского шоссе, в поселке Ленино перед въездом в поселок Снегири. На могиле установлен бюст. А вот вблизи места первичного захоронения генерала Ракутина теперь стоит памятный знак.
Казалось бы, точка в разгадке тайны гибели командрама-24 поставлена. Ан нет! Так, 25 октября 2004 года одним из заместителей главы администрации (губернатора) Смоленской области в ходе специально созванного для журналистов брифинга была оглашена следующая небезынтересная версия, основанная на только что добытых в немецких архивах документах вермахта: якобы генералы Константин Ракутин, командарм-24, и Борис Бобров, комдив-139, погибли… 19 октября 1941 года в Дорогобужском районе Смоленской области, когда в составе экипажей тяжелых танков КВ прорывались во главе своих войск из окружения. Танки те были подбиты артиллерией немцев и сгорели на поле боя. При извлечении трупов погибших членов экипажей гитлеровцы обнаружили и изъяли личные документы генералов Ракутина и Боброва. Вечером того же дня в присутствии командира 78-й пехотной дивизии вермахта полковника фон Ройтнера тела, идентифицированные фашистами как трупы генералов Ракутина и Боброва, с воинскими почестями были преданы земле на перекрестке дороги Косой Брод - деревня Свиная, о чем генерал фон Ротнер незамедлительно донес рапортом «выше», приложив к нему схему захоронения.
Смоленские поисковики тут же провели на том месте поисковую экспедицию, которая, увы, закончилась ничем: никакой могилы обнаружить не удалось. По их мнению, озвученному в телесюжете, показанному в свою очередь в местных новостях, неудача могла быть обусловлена двумя причинами: первая – ошиблись в координатах, а, следовательно, копали не там. Вторая: та самая братская могила оказалась «поднятой» в начале 1950-х при переносе многочисленных воинских захоронений на официальные мемориалы; в таком случае погребные в ней солдатами вермахта были перезахоронены как неизвестные солдаты.
Сомневаться в подлинности озвученных выше немецких документов не приходится. Но, как видится с высоты общей массы уже обобщенных фактов, трофеями гитлеровцев тогда, похоже, стали только личные документы генералов Константина Ракутина и Бориса Боброва, но отнюдь не тела этих военачальников. В составе экипажей танках КВ явно прорывались офицеры штарма-24 (возможно, даже что это были военные контрразведчики!), которые имели задачей доставить на «большую» Землю документальные свидетельства героической гибели перечисленных выше военачальников: нельзя было допустить чтобы Родины объявила их без вести пропавшими... Но сделать это им, увы, не посчастливилось: пали в неравном бою смертью героев. А поскольку тела танкистов обгорели до неузнаваемости, визуально опознать погибших не представлялось никакой возможным да и вряд ли чтобы сами гитлеровцы были в этом особо заинтересованы: для них куда важнее был уже сам факт обнаружения документов, что давало право тут же победно рапортовать «наверх» об уничтожении сразу двух советских генералов…
Юрий РЖЕВЦЕВ.
