Анграпа.ru

Rino писал(а):Цитата(Rino 4 30.06.2013, 3:22) Подскажите пожалуйста, как происходил учет гражданского населения? Отдельно учитывалось немецкое гражданское население,
репатриированные советские граждане, подданные иностранных государств?
Во время работы оперативных групп в взятых населенных пунктах, по каким критериям происходило задержание для последующей
проверки? Возрастные категории? Имелись специальные директивы с перечнями категорий лиц, подлежащих немедленному задержанию?
При учете военнопленных на исходе войны, в эту категорию попадали только пленные военнослужащие или также мужчины
всех возрастов, подлежащие призыву у немцев (от 15 до 60 л.)?

Гражданское население проходило так называемую фильтрацию на предмет возможной причастности к нацистским организациям, карательным и разведывательным органам 3-го рейха, а также к преступлениям против человечности. Не прощался, в частности, факт использования в личном хозяйстве (на личном частном предприятии) рабского труда советских военнопленных и восточных рабочих...
Немецкие военнопленные через сборные пункты под конвоем служебных нарядов войск НКВД СССР направлялись в лагеря для военнопленных, а репатриированные советские граждане - в фильтрационные лагеря для процедуры спецпроверки...

Гражданское население проходило так называемую фильтрацию[/quote]
Спасибо.
Немного более развернутый вопрос.

Вот фрагмент "Доклада об обстановке в городе Кёнигсберг" написанный в первые дни после окончания штурма.

"После занятия нашими войсками города, скрывающееся
в подвалах население стало выходить из своих убежищ. В
большинстве своем это женщины, дети, старики и старухи.
Трудоспособного населения почти нет.
С целью выявления шпионов, диверсантов, террористов
и другого вражеского элемента в городе работает 8 оперативных
групп численностью в 120 человек, которые возглавляются
опытными оперативными работниками.
Для недопущения распространения населения по территории,
занятой нашими войсками, нами были перекрыты все
дороги вокруг города тремя полками войск НКВД.
На 13 апреля с.г. нашими оперативными группами
задержано 60.526 человек, из них немцев - 32.573 человека,
граждан СССР - 13.052 чел., иностранных подданных - 14.901 чел."

Указывается, что в городе осталось в основном нетрудоспособное население. Поэтому интересно, как работали опергруппы и
по каким критериям происходило задержание подозрительных лиц. Советские граждане и иностранцы - это понятно. Немцы -
ведь не всех подряд останавливали и вытаскивали из подвалов, стариков, детей. Среди 32 тыс задержанных немцев могли
быть и дезертиры, переодетые солдаты и офицеры, чиновники и функционеры НСДАП, полицейские и тд. То есть имели место
определенные правила.

Имеет место спор, в котором мой оппонент указывает, что эти 60 тыс. могут быть общим число оставшегося после штурма
гражданского населения Кёнигсберга. Я указываю на то, что на 26 апреля 1945 г. в городе было зарегистрировано 23 247
немецких гражданских лиц. И еще какое то число (около 10 тыс.) на этот момент проходило проверку в спецорганах.
И рассматриваемые выше задержанные 60 тыс. никак не могут быть всеми гражданскими в городе, так как помимо этого
были немецкие граждане, которые не задерживались, не проходили проверку и в отчетности опергрупп не проходили,
те самые старики, женщины и дети. Также как и то, что репатриированные граждане СССР и иностранцы не входили в
немецкое гражданское население. По нашим документам точно, по немецким - не знаю. Комендант вроде как в число
гражданских включал и "иностранных рабочих".

Кроме того, вышеуказанное происходило в период так называемого "второго штурма Кёнигсберга", о котором вы писали.

У вас нет подробной информации, сколько было задержано гражданских за период этой операции и взято в плен
военнослужащих?

И сколько всего в городе Кёнигсберге было освобождено советских граждан и иностранных подданных?

Надеюсь, получилось не очень сумбурно.

В разных источниках - разные цифры. В том числе свою статистку предоставляли советские военные комендатуры по делам гражданского управления. Лично я этим особо не интересовался...

Нужно определить, как все это происходило. К примеру, задержанные для проверки граждане СССР, в это понятие включались все
без исключения наши граждане, т.е. и военнопленные и угнанные на принудительные работы и "хиви" и бойцы "восточных формирований"...?
По немцам те же самые вопросы.

Rino писал(а):Цитата(Rino 4 2.07.2013, 1:24) Нужно определить, как все это происходило. К примеру, задержанные для проверки граждане СССР, в это понятие включались все
без исключения наши граждане, т.е. и военнопленные и угнанные на принудительные работы и "хиви" и бойцы "восточных формирований"...?
По немцам те же самые вопросы.

Советские военопленные, насколько можно судить, - отдельная категория. "Граждане СССР" - чаще всего перемещённые лица...

Выходит, что эта тема не очень изучена. Мало информации.

Rino писал(а):Цитата(Rino 4 8.07.2013, 5:03) Выходит, что эта тема не очень изучена. Мало информации.

Да нет: в Калининграде профессурой она регулярно будируется. Но только цифры в основном докладчиками берутся из данных советских комендатур по гражданскому управлению.
Но мне лично эти цифры всегда были мало интересны за ненадобностью...

Вот здесь представлены некоторые цифры по численности немецкого населения: http://gako.name/index.php?publ=118&razd=207

Спасибо большое, почитаю.

Дополненная версия:

КАПИЦКАЯ Клавдия Геннадьевна (1924-1945), радистка роты связи 370-го стрелкового полка внутренних войск 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР, участница боёв за Восточную Пруссию, ефрейтор.
Родилась в 1924 году в селе Кожевниково Барабинского района Новосибирской области. Член ВЛКСМ. Родственники по состоянию на лето 1945 года: мать – Капицкая Прасковья Васильевна; проживала по месту рождения дочери.
В армию призвана в 1944 году Кировским РВК города Новосибирска.
19 июня 1945 года «произвела самострел в область живота», в связи с чем 20 июня 1945 года поступила на лечение в 3809-й эвакуационный госпиталь, дислоцировавшийся в восточнопрусском городе Инстербурге (ныне – Черняховск). Диагноз: «Ранение брюшной полости».
В документах госпиталя была почему-то учтена как военнослужащая якобы зенитной в/ч «Полевая почта 93757». В качестве справки: данный условный номер принадлежал 10-му мотострелковому полку 1-й мотострелковой ордена Ленина Краснознамённой дивизии внутренних войск НКВД СССР имени Ф.Э. Дзержинского. Однако истинный условный номер родной для ефрейтора К.Г. Капицкой в/ч – «Полевая почта 93767». Правда, машинописный текст с указанием на в/ч «Полевая почта 93757» дополнен строчками, сделанными от руки чернильной ручкой: «Послан запрос для уточнения № части». Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 1005, л. 326.
Согласно донесениям о безвозвратных потерях, умерла от ран 24 июня 1945 года. Источники – ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 1005, л. 326; РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 683, л. 317; ф. 38680, оп. 1, д. 46, л. 185; ф. 38680, оп. 1, д. 48, л. 21; ф. 38823, оп. 1, д. 12, л. 5.
Похоронена была в восточнопрусском городе Инстербурге (ныне – Черняховск): «Госпитальное кладбище, могила 1190».
Увековечена в:
- Книге Памяти Новосибирской области – т. 5, стр. 371, но с тремя искажениями: 1) как якобы 1925-го, а не 1924 года рождения; 2) как якобы призванная в 1943 году Барабинским РВК Новосибирской области, а не в 1944 году Кировским РВК города Новосибирска; и 3) как военнослужащая якобы 12-го стрелкового полка (в/ч «Полевая почта 20687») 53-й стрелковой Новоукраинской Краснознамённой ордена Суворова дивизии имени Фридриха Энгельса (в/ч «Полевая почта 15338») 68-го стрелкового Белградского корпуса 46-й армии 2-го Украинского фронта, а не 370-го стрелкового полка внутренних войск 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР;
- Книге Памяти Барабинского района Новосибирской области – стр. 244, но с тремя искажениями: 1) как якобы 1925-го, а не 1924 года рождения; 2) как якобы призванная в 1943 году Барабинским РВК Новосибирской области, а не в 1944 году Кировским РВК города Новосибирска; и 3) как военнослужащая якобы «12 СП 53 СД в/ч 50117 [такой войсковой части в тот период не существовало!]», а не 370-го стрелкового полка внутренних войск 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» – т. 15, стр. 151, но почему-то как Капицкан, а не Капицкая по фамилии и без указания воинской части по месту службы.
Юрий РЖЕВЦЕВ.

Дополненная версия:

ПЕТРОВ Алексей Михайлович (1903-1945), врач-хирург Отдельной медико-санитарной роты 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР Управления войск НКВД по охране тыла 3-го Белорусского фронта, участник боёв за Восточную Пруссию, офицер «без звания».
Родился в 1903 году в Башкортостане – в административном центре Альшеевского района посёлке Раевский. Русский. Беспартийный. Был женат: супруга Столярова Анна Евграфовна по состоянию на лето 1945 года проживала по адресу: Ивановская область, город Фурманов, улица Большая Фурмановская, 25.
Образование – высшее медицинское по специальности «Хирург».
В армию мобилизован в 1944 году Фурмановским РВК Ивановской области.
К февралю 1945 года – военнослужащий в рядах личного состава Белорусско-Литовского военного округа.
С 1 февраля 1945 года – военнослужащий формируемой под литовским уездным городом Каунасом 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР: приказом комдива-57 № 1 от 1 февраля 1945 года назначен врачом-хирургом Отдельной медико-санитарной роты озвученного выше соединения. Источник – РГВА: ф. 38972, оп. 1, д. 1, л. 2.
Государственных наград, ранений и контузий не имел.
Из 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР выбыл 1 июня 1945 года в связи с направлением на лечение 2552-й эвакуационный госпиталь, дислоцировавшийся в восточнопрусском городе Инстербурге (ныне – Черняховск). Источник – РГВА: ф. 38972, оп. 1, д. 1, л. 2.
В тот же день, 1 июня 1945 года, поступил на лечение в ЭГ-2552. Поставленный здесь диагноз: «Отравление спиртом».
В госпитале был учтён как военнослужащий мифической 57-й стрелковой дивизии Красной Армии, а не одноимённой дивизии внутренних войск НКВД СССР.
Согласно донесениям о безвозвратных потерях, умер от отравления на следующий день – 2 июня 1945 года. Источники – ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 955, л. 42; РГВА: ф. 38680, оп. 1, д. 46, л. 153.
Похоронен был в восточнопрусском городе Инстербурге (ныне – Черняховск): по данным ЭГ-2552, силами которого умерший, собственно и был похоронен, – «Военно-госпитальное кладбище, могила № 928», а по данным штадива-57 – якобы «Общегоспитальное кладбище, могила – 1027».
Увековечен в:
- Книге Памяти Ивановской области – т. 6, стр. 118, но с тремя искажениями: 1) как якобы мобилизованный в 1941-м, а не в 1944 году; 2) как якобы военнослужащий мифической 57-й стрелковой дивизии Красной Армии, а не одноимённой дивизии внутренних войск НКВД СССР; и 3) как якобы похороненный в мифическом восточнопрусском селе Инстербдер, а не в городе Инстербурге (ныне – Черняховск);
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» – т. 17, стр. 68, но как якобы военнослужащий мифической 57-й стрелковой дивизии Красной Армии, а не одноимённой дивизии внутренних войск НКВД СССР.
В Книге Памяти Республики Башкортостан не значится.
Юрий РЖЕВЦЕВ.

Дополненная версия:

МАНКЕЕВИЧ (Минкевич; девичестве – Захарова) Екатерина Николаевна (1906-1945), начальник аптеки Отдельной медико-санитарной роты 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР (в/ч «Полевая почта 71325-В»), участница боёв за Восточную Пруссию, офицер «без звания».
Родилась в 1906 году в городе Москве. Русская. Беспартийная.
Родители: Захаровы Николай Павлович и Анна Ивановна; по состоянию на конец 1944-лето 1948 гг. проживали по адресу: Московская область, город Перово (ныне – в черте Москвы), дачный посёлок Новогиреево (ныне – в черте Москвы), 4-й проспект, 46.
Образование – средне-специальное по специальности «Фармацевт».
В армию мобилизована 31 декабря 1944 года: по одним данным – Тимирязевским РВК города Москвы, а по другим – бывшим Перовским ГВК Московской области.
К февралю 1945 года – военнослужащая в рядах личного состава Белорусско-Литовского военного округа.
С 1 февраля 1945 года – военнослужащая формируемой под литовским уездным городом Каунасом 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР: приказом комдива-57 № 1 от 1 февраля 1945 года назначена начальником аптеки Отдельной медико-санитарной роты озвученного выше соединения. В именные списки части внесена как Манкеевич по фамилии. Источник – РГВА: ф. 38972, оп. 1, д. 1, л. 3.
Государственных наград, ранений и контузий не имела.
Одно из последних писем, согласно почтовому штемпелю, было отправлено М.Н. Минкевич в адрес матери 22 августа 1945 года. Обратный адрес: в/ч «Полевая почта 71325-В». Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 977521, д. 577, л. 15. В качестве справки данный условный номер принадлежал управлению 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР.
Скоропостижно умерла 4 сентября 1945 года. Источник – РГВА: ф. 38972, оп. 1, д. 1, л. 3.
Похоронена была однополчанами в предместье Кёнигсберга, носившем название Кведнау (ныне – жилой массив Северная Гора Ленинградского района города Калининграда), вблизи форта № 3 «Фридрих Вильгельм I», на воинском кладбище.
Некоторые подробности – строками письма от 15 декабря 1945 года родителям Е.Н. Минкевич от её подруги и сослуживицы О.Ф. Горшковой (но по состоянию на конец 1945 года – уже военнослужащая 63-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР): «…Катя была лучшим моим другом по части. Мы с ней делили и радость, и горе. Хороший она была товарищ и я очень переживаю её утрату. Больше у меня нет такого товарища, как Катя.
Болела она мало и очень скоро умерла. Никто не думал, что так получится.
Похоронили мы её в 9 килом. от г. Кёнигсберга – в местечке Кведнау.
Одевала её я: надела чёрную юбочку и беленькую вышитую летнюю кофточку; хорошие чулки и туфли-босоножки.
Лежала в гробу вся в цветах, как живая.
Поставили небольшой памятник с надписью: «Е.Н. Минкевич 1906-1945».
Я очень часто навещала её могилу и носила живые цветы. Тогда я там жила, а теперь – нет. На днях навестила опять. Цветы на могилке стоят в баночке – они зимние. Живу я теперь в самом городе и ежедневно не могу навещать». Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 977521, д. 577, л. 16.
По уверждению военного врача офицера «без звания» О.Ф. Горшковой из части в адрес родителей умершей военнослужащей почтовой посылкой вскоре после похорон было выслано её форменное обмундирование. Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 977521, д. 577, л. 16.
Однако официальное извещение-«похоронка» штадивом-57 по какой-то причине оформлено и отправлено в адрес родителей умершей не было.
В настоящий момент официально значится похороненной на воинском мемориале, расположенном по улице Александра Невского города Калининграда, возле форта № 3, но без указания даты смерти и с искажениями в фамилии и отчестве: как Минькевич Екатерина Никитична, а не Манкеевич Екатерина Николаевна.
Под фамилией Минкевич была внесена в материалы подворового опроса, представленные Перовским горвоенкомом Московской области за Исходящим № 2/0557 от 15 июля 1948 года, однако на учёт оборонным ведомством тогда взята не была по причине отсутствия в тех самых представленных материалах дата гибели. Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 977521, д. 577, лл. 15-16об.
Увековечена в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» – т. 5, стр. 216, без указания даты смерти и с двумя искажениями: 1) как Минькевич Екатерина Никитична, а не Манкеевич Екатерина Николаевна; и 2) как якобы погибшая в бою, а не скоропостижно умершая 4 сентября 1945 года.
В Книге Памяти города Москвы не значится.
Юрий РЖЕВЦЕВ.

http://obd-memorial.ru/Image2/filterima ... e787b6f2c2
http://obd-memorial.ru/Image2/filterima ... c358eeeafa

Дополненная версия:

ЧЕРЁМУХИН Матвей Артемьевич (Артёмович) (1904-1945), боец-связист 2-го стрелкового батальона 370-го стрелкового полка внутренних войск 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР Управления войск НКВД по охране тыла 3-го Белорусского фронта, участник боёв за Восточную Пруссию, красноармеец.
Родился в 1904 году в деревне Щипа Бардымского района Пермского края. Русский. Рабочий. Беспартийный. Был женат: супруга Черёмухина Елена Григорьевна по состоянию на осень 1941-весну 1946 гг проживала по адресу: город Молотов (ныне – Пермь), посёлок Нижняя Курья, жилой посёлок Судостроительного завода № 344, дом № 42, квартира 3.
В армию мобилизован 8 ноября 1941 году Кировским РВК города Молотов (ныне – Пермь).
Непосредственный участник Великой Отечественной войны с конца 1941 года.
Ко второй половине октября 1944 года – стрелок 2-го стрелкового батальона 1106-го стрелкового Минского ордена Суворова полка 331-й стрелковой Пролетарской Брянско-Смоленской дважды Краснознамённой ордена Суворова дивизии 3-го Белорусского фронта, красноармеец по воинскому званию; имел два ранения.
Приказом комполка-1106 № 045 от 13 декабря 1944 года награждён медалью «За отвагу»: «…Участник Отечественной воны с 1941 г., за время боёв с немецкими захватчиками имеет два боевых ранения.
В период боевых дейтвий в Вост. Пруссии с 17.10.44 г. по 22.10.44 г. образцово выполнял задания командования». Источник – ЦАМО: ф. 33, оп. 690155, д. 3751, лл. 186 и 188.
С февраля 1945 года – военнослужащий формируемой под литовским уездным городом Каунасом 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР, по-прежнему красноармеец по воинскому званию.
Последнее письмо супруге датировал 3 марта 1945 года. Обратный адрес: в/ч «Полевая почта № 93767-М». Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 18004, д. 1477, л. 39. В качестве справки: условный номер в/ч «Полевая почта № 93767» принадлежал 370-му стрелковому полку внутренних войск НКВД СССР.
Согласно донесениям о безвозвратных потерях, трагически погиб 5 марта 1945 года: «Умер от отравления спиртным напитком». Источники – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 681, л. 102; ф. 38680, оп. 1, д. 46, лл. 57 и 67; ф. 38680, оп. 1, д. 48, л. 51; ф. 38823, оп. 1, д. 12, л. 3.
В действительности смерть наступила в 4.55 6 марта 1945 года в стенах Отдельной медико-санитарной роты 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР. Из Истории болезни № 10 конюха (правильно- связист) 370-го стрелкового полка внутренних войск НКВД СССР красноармейца Черёмушкина (правильно – Черёмухин) Матвея Артемьевича 1904 года рождения: в Отдельную медико-санитарную роту 57-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР поступил в 11.30 5 марта 1945 года «в тяжёлом бессознательном состоянии с резким запахом фруктовой эссенции». Поставленный диагноз: «Отравление неизвестными ядами трофейных продуктов. Сопутствующий диагноз: миокард сердца… Больной – мужчина, выше среднего роста».
В 18.00 5 марта 1945 года «больному несколько лучше стало. Он открыл глаза. Был стул – норма. На вопрос сестры: «Как себя чувствуете?», – мало внятно ответил: «Очень хочется спать». На дальнейшие вопросы ответа не последовало. Больной вновь впал в бессознательное состояние… В 4 часа 55 мин. наступила смерть». Источник – РГВА: ф. 38972, оп. 1, д. 2, лл. 18-21об.
Похоронен был в восточнопрусском городе Растенбурге (ныне – польский Кентшин): «На центральной площади, могила № 4».
23 мая 1946 года на основании Розыскной анкеты, оформленной супругой 29 апреля 1946 года через Кировский РВК города Молотов (ныне – Пермь), официально учтён оборонным ведомством условно пропавшим без вести в апреле 1945 года. Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 18004, д. 1477, л. 39.
В Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» и Книге Памяти Пермского края не увековечен.
Юрий РЖЕВЦЕВ.

Из досье еженедельника МВД России «Щит и меч»

ВРАГА СОКРУШАЛА ДИНАМОВСКАЯ УДАЛЬ!
10-я стрелковая Сталинградская ордена Ленина дивизия внутренних войск НКВД СССР (I ф) покрыла себя неувядаемой славой в боях по обороне Сталинграда. В течение августа-октября 1942 года ее воины продемонстрировали несгибаемую стойкость и беспримерное мужество в схватках с превосходящими силами вермахта. Это именно они, в частности, не сделав ни шагу назад, героически обороняли и легендарный сегодня Мамаев курган, и практически всю центральную часть города. Их высокий боевой дух и беззаветная верность Родине, достойно воспеты в отечественной библиографии. И все-таки одно неотъемлемое слагаемое, сделавшее подчиненных комдива-10 полковника Алексея Сараева подлинными героями Сталинградской битвы, историками спецслужб до сего момента оставалось незамеченным. Речь о наличии у всех у них настоящей динамовской закалки! Журналистам «Щита и меча» в фондах Российского государственного военного архива удалось обнаружить на сей счет уникальные документы. Их два. Первый – приказ командования озвученного выше соединения, изданный 6 мая 1942 года за № 123. Его название: «О развертывании спортивно-массовой работы в частях дивизии».
Приведем содержательную часть полностью, тем паче, что данный документ никогда прежде не публиковался в открытой печати! Текст дается с внесением пунктуации, согласно современным правилам русского языка. В необходимых случаях в квадратных скобках – уточнения и комментарии со стороны нашей редакции. Итак: «Произведенной проверкой боевой готовности частей дивизии установлено, что одним из слабых разделов боевой подготовки является физическая подготовка. Результаты гарнизонных стрелковых соревнований, проходивших 25 апреля 1942 года, в которых принимали участие команды частей дивизии, показали крайне неудовлетворительные результаты и особенно по преодолению полосы препятствий (команда 272 стрелкового полка заняла 8 место из 9). Это явилось результатом слабой постановки работы по развертыванию спортивно-массовой работы в частях.
Исходя из задач необходимости усиления оборонно-спортивной работы в условиях Отечественной войны против немецких оккупантов, ПРИКАЗЫВАЮ приступить к развертыванию спортивно-массовой работы в частях дивизии, для чего провести следующие мероприятия:
1. На основании постановления областного совета спортивного общества «Динамо» при дивизии создается районный совет об-ва.
2. Районный совет создать под моим [то есть полковника А.А. Сараева] председательствованием в составе:
- зам. председателя – начальник штаба дивизии подполковник Зайцев В.И.;
- ответственный секретарь – помощник начальника политотдела дивизии младший политрук Макаров А.Н.
Члены совета:
- командир 269 полка майор Капранов И.И.;
- командир 270 полка майор Романенко Н.Е;
- командир 271 полка майор Костеницин А.П.;
- командир 272 полка майор Савчук Г.П.;
- инструктор физподготовки 269 полка младший лейтенант Прохватилов А.М.;
- инструктор физподготовки 271 полка младший лейтенант Лукашев М.Я.;
- инструктор физподготовки 272 полка военфельдшер Ковалев А.И.;
- старший лейтенант Бородулин А.П.;
- фотограф политотдела дивизии младший сержант Кочергин В.В.;
- кодировщик 3 отдела штаба дивизии младший сержант Догадин М.Е.
Для повседневного руководства текущей работой создать под моим председательствованием Президиум совета в составе:
- заместитель председателя – начальник штаба дивизии подполковник Зайцев В.И.;
- ответственный секретарь – помощник начальника политотдела дивизии младший политрук Макаров А.Н.
Члены Президиума:
- старший лейтенант Бородулин А.П.;
- командир 272 полка майор Савчук Г.П.;
3. К 12 мая 1942 года создать и оформить спортивные коллективы, произведя выборы бюро коллектива в составе 5-7 членов.
4. Развернуть среди личного состава частей широкую работу по вовлечению в члены общества «Динамо»;
5. Для налаживания и руководства спортивно-массовой работой в частях (особенно военно-прикладного характера) выделить нештатных инструкторов физподготовки: из лиц среднего командного состава – при полках и [из лиц] младшего командного состава – при батальонах.
До 15 мая 1942 года провести с выделенными физинструкторами двухдневный семинар при штабе дивизии.
6. В частях при спортколлективах создать секции: футбольную, волейбольную, рукопашного боя, гимнастическую, легкоатлетическую, стрелковую и другие.
7. До 1 июня 1942 года сформировать сборные дивизионные команды:
а) футбольную;
б) волейбольную;
в) баскетбольную;
г) стрелковую;
д) рукопашного боя;
е) гимнастическую;
ж) легкоатлетическую.
8. Организовать подготовку и прием норм ГТО 1 и 2 ступени.
9. Приступить к оборудованию спортплощадок, полос препятствий и созданию необходимой спортивной базы на месте, закончив работу к 15 мая 1942 года.
Исполнение донести к 20 мая 1942 года». Источник – РГВА: 38759, оп. 1, д. 1, лл. 157 и 158.
Необходимо пояснить, почему в боевом соединении внутренних войск и вдруг не на высоте поначалу оказалась физическая закалка бойцов. Дело в том, что десятая дивизия была создана сравнительно недавно к дате издания приказа № 123 – в январе-феврале 1942 года, причем формирование частей производилось в разных регионах страны, при этом костяк личного состава полков составляли только что призванные по мобилизации из запаса Вооруженных Сил рабочие и колхозники. Представителей же кадрового состава войск правопорядка и безопасности в ней оказалось крайне мало. Преимущественно речь в данном случае об офицерах и сверхсрочниках. Сколачивание производилось уже весной – непосредственно в ходе ратных будней по обеспечению совместно с милицией общественной безопасности в прифронтовой зоне. Однако командование соединения, как мы видим из строк процитированного выше документа, вовремя обратило внимание на образовавшиеся прорехи в спортивно-массовой работе. И к лету сорок второго их повсеместно, включая два полка, стоявших вне Сталинграда, – 41-й (в Воронеже) и 273-й (в районной станице Новоаннинская), устранила. И с этой целью, в частности, в тот же день 6 мая 1942 года в качестве приложения к приказу № 123 был утвержден «План работы по физподготовке в частях 10 стрелковой дивизии внутренних войск НКВД на весенне-летний период 1942 года». Этот план – и есть тот второй документ из двух, выявленных в РГВА журналистами «Щита и меча».
План обязывал воинские коллективы обеспечить: «1. Развитие и совершенствование физических качеств и навыков красноармейского и начальствующего состава с целью максимальной подготовки их к выполнению боевой задачи дивизии.
2. Усиление оборонно-спортивной работы на основе комплекса ГТО I и II ступеней и Наставления по физподготовке в Красной Армии.
3. Организационное укрепление: там, где еще нет, – создание спортивных коллективов «Динамо».
Ниже следовал подробный список обязательных к проведению в мае и июне спортивно-массовых мероприятий с указанием конкретных дат и сроков: полковые, батальонные и ротные соревнования по гранатометанию, стрельбе из пистолета ТТ/револьвера «наган», многоборью ГТО, гимнастике и подвижным играм на свежем воздухе. Не забытым оказалось и участие дивизионных сборных (в том числе и сборной по преодолению полосы препятствий) в первенствах на призы Сталинградского областного общества «Динамо». Как мы уже знаем, все это вскоре, когда гитлеровцы ворвались-таки в Сталинград, по суворовскому принципу «Тяжело в учении – легко в бою!» окупилось сторицей: подчиненные комдива-10 полковника Алексея Сараева, как истинные динамовцы, первыми из советских воинов превратили Сталинград в неприступную для врага твердыню на Волге!..
Сергей ЛАГОДСКИЙ и Юрий РЖЕВЦЕВ,
члены журналистской спецбригады «Щита и меча».

Из досье еженедельника МВД России «Щит и меч»

Они отстояли Сталинград

СМЕРТЬ В БОЮ ПОПРАВШИЙ
Имя офицера войск правопорядка и безопасности Алексея Васильевича Холоднова как мужественного защитника Сталинграда для нас сохранили военные архивы. Но сам он при жизни не успел удостоиться посему поводу ни заслуженных почестей, ни наград. Причины тому две: негласное клеймо вернувшегося из немецко-фашистского плена (в сталинский период равно – «политически неблагонадежный»!) плюс – рано оборвавший его жизнь туберкулез легких – страшная и сегодня болезнь, которой он заразился еще в период пребывания в нацистских лагерях…

«Надеюсь, он отдал все, что мог, на защиту нашей Родины»
Старшего лейтенанта Алексея Холоднова официально исключили из списков внутренних войск НКВД СССР в конце 1942-начале 1943 годов: однополчане по 269-му стрелковому полку ВВ не досчитались его в своих рядах уже после того как остатки родной для них 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР (I ф) оказались наконец-то выведенными на правый берег Волги на отдых и переформирование.
Фамилии не вернувшихся из боя выжившие чаще всего составляли по памяти. Заместителя командира 1-го стрелкового батальона по строевой части старшего лейтенанта Холоднова убитым никто из них не видел. Поэтому его и учли без вести пропавшим, как, впрочем, и большинство из его подчиненных: первый батальон всегда дрался на наиболее тяжелых участках обороны, в том числе и у легендарного Мамаева кургана. Большинство из его воинов сгинули в неравных схватках с превосходящими силами фашистов и достоверных сведений об их судьбе в полку не имелось. Это сегодня формулировка «пропал без вести» выглядит сотканной из непроницаемой безнадежности, а на передовой в глазах самих фронтовиков она чаще всего даровала, пусть хлипкий, но шанс на новую встречу с такими безвозвратно выбывшими: а вдруг не погибли, а, скажем, при выходе из окружения присоединился к другим частям, или же израненные попали в госпиталь?!
Как выяснилось через три неполных года, старший лейтенант Алексей Холоднов в действительности не погиб! Об этом кадровики ГУВВ узнали в июне сорок пятого из письма, поступившего из Пятигорска от Зинаиды Васильевны Холодновой, супруги офицера. В настоящий момент этот документ хранится в Москве в фондах Российского государственного военного архива. Его «реквизиты» здесь: РГВА – ф. 38650, оп. 1, д. 393, лл. 330-А и 330-А/об. Вот полная цитата из него с сохранением стилистики оригинала: «От 27.II. 1943 г. я получила от Вас извещение, что ст. лейтенант Холодном Алек.[сей] Вас.[ильевич] 1905 г.[р.] в бою с немецкими захватчиками попал без вести.
В настоящее время он жив, но после ранения в легкое под Сталинградом в бессознательном состоянии попал в плен и с таким тяжелым ранением был у немцев вне человеческих условиях до момента освобождения нашей армией, а это было в январе 1945 г.
В настоящее время лежит в эвакогоспитале [№] 1322 [в] гор. Кирове (областной); у него туберкулез легких после ранения и перенесенного голодания.
Он просит меня как жену забрать его домой, но я не имею возможностей таких.
В настоящее время я получила отпуск и еду к нему в очень тяжелых материальных условиях. Так что чем-либо помочь ему, конечно, я бессильна.
Очень прошу Вас помочь ему быстрее восстановить документы, на основание чего – и содержание: очевидно, пенсию, платье, в которое он мог бы одеться и совместно со мной выехать домой (если [ему] позволит здоровье).
Он является офицером Красной Армии, а с 13 лет – воспитанник Красной Армии. Надеюсь, он отдал все, что мог, на защиту нашей Родины.
Дни его жизни, возможно, недолгие, и мне как жене очень хочется взять его домой.
Я еду к нему, но не знаю, в каком состоянии я его застану».

«Очнулся… в плену»
О том, какая же, собственно, драма постигла Алексея Васильевича как защитника Сталинграда, – строками его рукописного рапорта от 16 июня 1945 года, написанного и поданного «по команде» на имя начальника Эвакуационного госпиталя № 3154 Наркомздрава СССР подполковника медицинской службы Штейнфельда (источник – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 393, л. 482). На тот момент сорокалетний Алексей Холоднов проходил лечение в 4-м отделении озвученного выше госпиталя: являлся санбольным из 10-й палаты. Мотивом же для данного письменного прошения явилось отсутствие у него на руках каких-либо документов, подтверждавших бы его офицерский статус, без чего в свою очередь ему невозможно было рассчитывать на офицерскую (то есть повышенную) пенсию, а также прочие социальные льготы и выплаты, предусмотренные действующим законодательством для офицеров Вооруженных Сил. Вот текст этого рапорта, но со сделанными нами в квадратных скобках на правах кратких комментариев уточнениями и дополнениями: «Доношу, что я с 1922 г. по 1925 г. был курсантом 7-й Владикавказской школы РККА.
С 1925 г. по 1936 г. – на разных должностях среднего начсостава, служил в пограничных войсках НКВД Закавказья.
В 1936 году в сентябре месяце я был уволен в запас как инвалид 3-й группы (имел [на тот момент времени] выслугу 23 года) в результате полученного ранения. (Пенсионный лист № 2443-В и [пенсионная] книжка № 3545, которые были высланы, согласно сообщению моей жены, в новое Управление военного снабжения НКВД СССР при моей мобилизации).
Отправился к месту назначения в первый день мобилизации согласно повестке Пятигорского горвоенкомата, прибыл на второй день в 59 ж/д полк НКВД [правильно – 59-й стрелковый полк войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений] 5 дивизии [правильно – 5-я стрелковая дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений; штадив – в г Харьков] в город Армавир, где и получил назначение на должность начальника гарнизона 246 километра (мост через реку Кубань) и служил до января месс. 1942 года (командир полка – майор Митрофанов, военком полка – старший политрук Осипов).
В январе 1942 года был направлен в г. Сталинград на формирование 10-ой стрелковой дивизии НКВД по охране особо важных сооружений [правильно – дивизия внутренних войск НКВД СССР], где получил назначение в 269-ый полк НКВД [правильно – стрелковый полк внутренних войск НКВД СССР] на должность зам. командира 1-го батальона по строевой части (командир полка – подполковник Капранов, военком полка – бат. комиссар Плотников).
В 269 полку был аттестован на капитана. Этот полк в составе 62-ой армии защищал Сталинград.
27 сентября 1942 г. я был ранен у шоссейной дороге, идущей от гор. Калач [правильно – Калач-на-Дону] на Сталинград, ранение сопровождалось потерей сознания. Очнулся я в Котлубане [поселок в Городищенском районе современной Волгоградской области] в плену, в одном нательном белье. При перевязке фельдшер сказал мне, что я тяжело ранен в левое легкое и позвоночник.
Через несколько дней с другими ранеными был перевезен в город Калач [правильно – Калач-на-Дону] Сталинградской области. Здесь увидел при перевязке медсестру [из] нашей части, а также помначштаба полка по разведке лейтенанта Марусидзе.
Из Калача [правильно – Калач-на-Дону] все раненые были отправлены в город Смелый [правильно, очевидно, – Смела современной Черкасской области Украины] в лагерь военнопленных, где пробыл до сентября 1943 года.
По мере продвижения частей Красной Армии был эвакуирован в город Умань [ныне – в современной Черкасской области Украины; здесь при нацистах находился шталаг-349], затем в феврале 1944 г. – в лагерь военнопленных «Бяла-Подляска» [правильно – в лагерь шталаг-366Ц, дислоцировавшейся в польском городе Бяла-Подляска], а отсюда по истечению одного месяца – в Восточную Пруссию, в город Хохинштайн [правильно – Хохенштайн; ныне – польский Ольштынек; на окраине Хохенштайна при нацистах дислоцировался шталаг-1Б]. Здесь находился в тяжелом состоянии до момента освобождения частями Красной Армии, т.е. до 22 января 1945 года.
По освобождению комиссией направлен в город Инстербург [ныне – Черняховск Калининградской области РФ], затем в город Двинск [ныне – латвийский Даугавпилс].
В город Киров (областной), в сортир.[овочную] в/ч 3774 прибыл в марте 1945 г. из города Двинска.
В настоящее время нахожусь на излечении в э/госпитале № 3154 в гор. Кирове (областном).
В связи с тяжелым состоянием моего здоровья, требующего дальнейшего санаторно-курортного лечения, полным отсутствием средств к существованию и даже средств для проезда к семье прошу Вашего ходатайства перед наркомом НКВД т. Берия о высылке мне соответствующих воинских документов, дающих право на получение денежных средств и места в санатории.
Домашний адрес мой и семьи: город Пятигорск, Сенная улица, дом № 5».
Резолюция начальника госпиталя от 18 июня 1945 года: «Направить рапорт [по команде в НКВД СССР] с просьбой ответить на адрес госпиталя и по адресу его [санбольного А.В. Холоднова] жены».
А еще через сутки тот рапорт был вручен в канцелярии ЭГ-3154 под роспись сотрудникам фельдъегерской связи для максимально скорой доставки ими командованию пограничных войск НКВД СССР. В сопроводительном письме за Исходящим № 301/с от 19 июня 1945 года и имевшем гриф «Секретно» подполковник медицинской службы Штейнфельд просил (источник – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 393, л. 481): «При этом вторично запрашиваю подтверждение принадлежности к офицерскому составу ХОЛОДНОВА АЛЕКСЕЯ ВАСИЛЬЕВИЧА.
Копию ответа прошу направить просителю: г. Пятигорск, Сенная ул., д. № 5, ХОЛОДНОВУ В.А.».
Согласно постовому штемпелю на конверте, адресату пакет поступил 9 июля 1945 года. Через три дня на рапорте старшего лейтенанта А.В. Холоднова кадровики-пограничники поставили штамп, гласящий, что такой офицер в картотеке Отдела комсостава ГУПВ НКВД СССР не значится, после чего пакет со всем содержимым через Секретариат НКВД СССР для дальнейших разбирательств по существу незамедлительно переправили коллегам из ГУВВ НКВД СССР. (Источник – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 393, лл. 481-484.)

Приказ гласил: повысить в должности!
На момент получения кадровиками ГУВВ в июле 1945 года «челобитного» пакета из ЭГ-3154 офицер Алексей Холоднов уже находился у себя дома в Пятигорске. Его, не дожидаясь отсутствующих пока документов, необходимых для объективного начисления пенсии, выписали из госпиталя как безнадежно больного. Говоря по-другому, военные медики, исходя из высших принципов гуманизма, предоставили ему возможность умереть в родных стенах – в кругу семьи. Однако воинские перевозочные документы госпиталем ему, можно не сомневаться, были выписаны как на рядового. По-другому работники финчасти ЭГ-3154 попросту не имели бы права поступить...
Дата безвременной кончины этого ранее неизвестного героя Сталинградской битвы и место его последнего упокоения нашей редакции пока неизвестны. Но выяснить это мы собираемся в самое ближайшее время. К тому же сохраняется надежда, что оперативно на данную публикацию откликнутся здравствующие родственники офицера…
На сегодняшний же день посредством архивного поиска в крайне немногочисленном, увы, на документы фонде 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР (I ф), который хранится в РГВА, удалось выявить подлинник приказа комдива-10 о назначении старшего лейтенанта Алексея Васильевича Холоднова заместителем командира 1-го стрелкового батальона по строевой части. Номер этого приказа «л/121», а дата издания – 6 июня 1942 года, но с оговоркой в тексте, что назначение – оно с 15 мая 1942 года (источник – РГВА: ф. 38759, оп. 1, д. 2, л. 132). Ранее же офицер Холоднов в том же полку состоял в должности заместителя командира батальона по разведке, а теперь же вот за свои высокие морально-боевые качества он был повышен до условного статуса первого «зама»…
Сергей ЛАГОДСКИЙ и Юрий РЖЕВЦЕВ,
члены журналистской спецбригады «Щита и меча».