sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 9.09.2009, 21:56) В СМИ Калининградской области Уважаемые коллеги!
Приглашаем Вас на совместную пресс-конференцию Союза работников правоохранительных органов, Ассоциации поисковых отрядов «Память» и Калининградского корпункта Объединённой редакции МВД России, посвящённую 95-летию начала 1-й мировой войны, - «Забытые в истории янтарного края личности и факты».
14.09.2009 16:31 Ученые обратились к забытым фактам истории янтарного края
«Забытые в истории янтарного края личности и факты» - так назвали свою конференцию историки и краеведы области. Она посвящена 95-летию начала первой мировой войны. Тогда боевые действия как раз развернулись в провинции Восточная Пруссия. Тогда две русские армии вторглись в Пруссию и двигались на Кенигсберг. Знаменитое Гумбинненское сражение в сентябре 14 года прошлого века стало апофеозом боевых действий русских войск. Об этом сейчас напоминают многочисленные братские захоронения в нашем крае. По мнению историков, эта дата незаслуженно забыта у нас в области. Также предано забвению и имя военного генерал-губернатора Восточной Пруссии того времени Павла Курлова. Его портрета даже нет в галерее губернаторов в Правительстве Калининградской области.
Геннадий Кретинин, профессор кафедры специальных исторических дисциплин РГУ им. Канта: «Территория провинции завоевана не была, мы ей не управляли, хотя мы готовились, мы вот назначили военного генерал-губернатора, но вступить в должность - полномочия свои он не осуществлял».
Юрий Ржевцев, журналист, историк спецслужб МВД: «Возрождаем русский след в русской истории, нашей российской земли, которую называем калининградской, янтарным краем. К тому же сейчас круглая дата, которая, к сожалению, на уровне Калининградской области скомкана. Эту дату нужно было отмечать так, как мы отмечаем 22 июня».
Последний раз редактировалось sobkor 23 сен 2009, 11:56, всего редактировалось 1 раз.
sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 10.12.2005, 15:18) Эхо рыцарских времён
ЗАМОК ТАПИАУ: хроника и факты
В 1469 году, уже после утраты Тевтонским орденом своей столицы Мариенбурга (ныне – польский Мальборк), в крепость Тапиау свезли (здесь ему суждено было находиться до 1722 года) архив ордена. Сейчас, как известно, он хранится в Берлине в фондах частного архива, именуемого почему-то Секретным.
прусский государственный тайный архив, часть государственного же фонда прусского культурного наследия, название "тайный" носит с начала 20 века, в знак признания заслуг. здесь слово "тайный" значит допущенность к тайнам, а вовсе не особенную закрытость. в советской традиции его могли бы назвать "академическим" - но у немцев свои слова.
prussak писал(а):Цитата(prussak 4 23.09.2009, 17:44) прусский государственный тайный архив, часть государственного же фонда прусского культурного наследия, название "тайный" носит с начала 20 века, в знак признания заслуг. здесь слово "тайный" значит допущенность к тайнам, а вовсе не особенную закрытость. в советской традиции его могли бы назвать "академическим" - но у немцев свои слова.
Спасибо, коллега, за разъяснение. Буду теперь знать!..
Последний раз редактировалось sobkor 23 сен 2009, 20:01, всего редактировалось 1 раз.
Наш польский коллега Wasyłyk Zdzisław предоставил в распоряжении нашего Форума фотографии советского дота, находящегося вблизи мясокомбината польского города Пше́мысль (польское - Przemyśl, входит в состав Подкарпатского воеводства; прежнее русское название города – Перемы́шль).
Теперь здесь будет музей Красной Армии.
Вроде бы, насколько понял из польского текста письма, в округе ещё шесть таких же дотов...
Вложения
Последний раз редактировалось sobkor 26 сен 2009, 10:59, всего редактировалось 1 раз.
sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 26.09.2009, 10:28) Наш польский коллега Wasyłyk Zdzisław предоставил в распоряжении нашего Форума фотографии советского дота, находящегося вблизи мясокомбината польского города Пше́мысль (польское - Przemyśl, входит в состав Подкарпатского воеводства; прежнее русское название города – Перемы́шль).
Теперь здесь будет музей Красной Армии.
Вроде бы, насколько понял из польского текста письма, в округе ещё шесть таких же дотов...
И ещё два снимка от польских поисковиков:
Вложения
Последний раз редактировалось sobkor 26 сен 2009, 12:20, всего редактировалось 1 раз.
sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 26.09.2009, 10:28) Наш польский коллега Wasyłyk Zdzisław предоставил в распоряжении нашего Форума фотографии советского дота, находящегося вблизи мясокомбината польского города Пше́мысль (польское - Przemyśl, входит в состав Подкарпатского воеводства; прежнее русское название города – Перемы́шль).
Теперь здесь будет музей Красной Армии.
Вроде бы, насколько понял из польского текста письма, в округе ещё шесть таких же дотов...
Коллега-журналист в своём пересказе моего монолога в ряде случаев исказил историческую правду, но выполнена главная цель: калининградцы узнали о таких масштабных личностях как жандармский генерал П. Курлов и видный советский государственный и военный деятель С. Аралов:
Отсюда -http://exclav.ru/sobyitiya/oblast/geroy ... lomat.html
Герой, революционер, дипломат
25.09.09 ОДИН ИЗ ОТЦОВ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ ВОЕВАЛ ПОД ОЗЁРСКОМ
Недавно «Калининградская правда» рассказала о том, что в зале истории Восточной Пруссии областного историко-художественного музея прошла совместная пресс-конференция Союза работников правоохранительных органов, ассоциации поисковых отрядов «Память» и Калининградского корпункта Объединенной редакции МВД России, посвященная 95-летию начала Первой мировой войны. Выступающий был всего один – руководитель вышеупомянутого корпункта Юрий Ржевцев. Большую часть своего «доклада» он посвятил незаслуженно, на его взгляд, забытому «формальному» генерал-губернатору Восточной Пруссии, занимавшему этот пост в августе-сентябре 1914 года, Павлу Курлову.
Однако информацией о нем дело не ограничилось. Ржевцев также поведал об еще одном историческом персонаже, «засветившемся» на территории бывшей Восточной Пруссии и, несмотря на это, тоже довольно редко вспоминаемом местной прессой.
Речь о Семене Аралове. Надо сказать, это действительно весьма интересная личность - пламенный революционер, разведчик, дипломат.
По информации Ржевцева, к революционному движению Семен Иванович примкнул 22 лет от роду в 1902 году. Некоторое время он просто ходил в рабочие кружки, участвовал в акциях протеста, а потом «пошел на повышение».
В 1903-1905 годах молодой человек находился на нелегальной партийной работе в Москве, был организатором и пропагандистом при Московском комитете РСДРП.
С началом Японской войны Семен, как военнообязанный, получил повестку о мобилизации. Явился. Служил. Однако особым рвением не отличился. Всю дорогу агитировал за мировую революцию и за то, чтобы сослуживцы повернули оружие против мироедов, развязавших эту бойню. Командованию такая позиция Аралова не понравилась, и оно вознамерилось привлечь его к ответственности.
Узнав об этом, Семен Иванович собрал свои нехитрые солдатские пожитки и дал деру из расположения части. За что был приговорен трибуналом к смертной казни.
До 1914 года, несмотря на столь суровый вердикт, Аралов умудрился получить диплом Московского коммерческого института, вел активную партийную общественную работу, а потом был призван в действующую армию ввиду начала Первой мировой войны.
Аралов понимал что война эта империалистическая и простому народу ничего не несущая, однако воевал, согласно имеющимся данным, весьма отважно. Пять орденов Российской империи, среди которых - орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом – это, как вы понимаете, не фунт изюма.
Имея опыт военной службы, он получает должность командира роты 215-го Сухаревского полка. Убежденный революционер и враг самодержавия, в августе 1914-го Аралов повел своих бойцов в первую атаку у немецкого городишки Даркемен (современный Озерск). «Смятые» немцы вынуждены были отступить.
…История героической гибели II русской армии, в составе которой сражался наш герой, широко известна. Своим наступлением в глубь немецкой территории она фактически спасла Париж и весь французский фронт…
Что касается Сухаревского полка, то вскоре он попал в окружение. Пробиться из него удалось немногим. В частности, спаслась рота большевика Семёна Аралова.
Потом нашего героя долго мотало между большевиками и меньшевиками, но в конце концов он выбрал «правильный курс».
С приходом к власти большевиков в стране Аралов, как сообщил Ржевцев, сблизился с Троцким и вместе с ним, можно сказать, создал главное разведывательное управление Красной Армии.
По некоторым данным, после разгрома Врангеля нарком иностранных дел Чичерин потребовал перевода Аралова на дипломатическую работу. Аралов хотел остаться военным, кроме того, из рядов РККА его не отпускал и Фрунзе. Тогда Чичерин пожаловался лично Ленину. Владимир Ильич счел, что по окончании войны дипломаты нужнее военных, и отправил Аралова послом в Литву.
Некоторое время Аралов довольно успешно работал в этой прибалтийской республике, а затем был отправлен на дипломатическую же работу в Турцию, где за недолгое пребывание сумел заслужить огромный авторитет. Там ему даже поставлен памятник.
- Для турок Аралов – святой человек, - без обиняков сообщил Ржевцев.
В 1925 году Аралов стал членом коллегии Наркомата иностранных дел, заместителем министра. В 1926-м он недолго проработал на посту советского посла в Латвии, где в Риге успел завербовать в нашу разведку агента, известного под кличкой Горбун. Через Горбуна (он действительно был горбат) потянулась агентурная сеть к известному оккультисту Николаю Рериху и дальше – от банкиров Нью-Йорка до приближенных тибетского Далай-Ламы.
В 1937-м, когда в мгновение ока создавались и рушились самые фантастические карьеры, Семен Аралов, один из самых высокопоставленных функционеров советской власти, вдруг оказывается на должности… помощника директора Литературного музея. Эта почти демонстративная отстраненность от борьбы за власть и одновременно загадочный иммунитет в разгар самых жестоких чисток наводят на мысль о несоответствии столь ничтожного поста и реального влияния.
Как бы то ни было, летом 1941-го Семен Иванович Аралов, почти старик – 61 год, уходит добровольцем на фронт. Бывший третий человек в Красной Армии идет рядовым народного ополчения. Почти все ополченцы погибли в октябре 1941 году в котле под Вязьмой, своей смертью задержав танки Гудериана от немедленного броска на незащищенную Москву. Советскими войсками на этом направлении командовал Жуков. Рядовой Аралов из окружения пробился к своим.
Великую Отечественную войну полковник Аралов закончил в Берлине, командуя истребительно-противотанковой бригадой.
После победы – долгая и плодотворная партийная работа на самых разных должностях…
Такая вот удивительная, я бы сказал – сочная, жизнь, которая вполне бы могла бы закончиться в 1914-м под «нашим» Даркеменом… Но, слава богу, это случилось гораздо позже – 22 мая 1969 года. Газета «Калининградская правда».
а не попадались ли в калининградской правде (или где ещё) публикации о тех солдатах первой мировой, кому плена избежать не удалось? был бы весьма заинтересован.
prussak писал(а):Цитата(prussak 4 4.10.2009, 17:39) а не попадались ли в калининградской правде (или где ещё) публикации о тех солдатах первой мировой, кому плена избежать не удалось? был бы весьма заинтересован.
Данное издание за последние годы настолько деградировало, что противно в руки брать. Поэтому я и не беру. Уже много лет подряд. Если что-то надо посмотреть на её страницах, то лично я - через Интернет: у газеты свой сайт плюс перепечатки из неё на калининградских сайтах...
«ЗАБЫТЫЙ» ИСТОРИКАМИ ГЕНЕРАЛ-ЖАНДАРМ Еще в конце 1990-х внутри здания Калининградской обладминистрации появилась галерея живописных портретов всех руководителей российской Прибалтики: от русских губернаторов в покоренной Пруссии периода Семилетней войны (в том числе и отец легендарного полководца А.В. Суворова – Василий Иванович) до 1-х секретарей Калининградского обкома партии вкупе с председателями облисполкомов и нынешних (сменявших друг друга) губернаторов. В настоящий момент эта галерея украшает собой стены конференц-зала регионального правительства.
И вот в хорошем смысле слова сенсация от Союза работников правоохранительных органов (СРПО): в ходе неустанной работы его активистов по пропаганде среди калининградцев лучших боевых традиций системы отечественного МВД выявлен еще один, но на сей раз «напрочь» забытый местными представителями исторической науки руководитель российской Прибалтики. И это – жандармский генерал-лейтенант Павел Григорьевич Курлов. Да-да, тот самый особенно ненавистный русским революционерам товарищ министра внутренних дел-командир Отдельного корпуса жандармов, чье имя впервые в советской литературе (хотя, понятное дело, и в отрицательном свете) отразил в своих произведениях непревзойденный Валентин Пикуль! Павлу Григорьевичу выпало, поясним, в ходе Восточно-Прусской наступательной операции русских войск лета-осени 1914 года занимать пост первого и единственного в российской истории военного генерал-губернатора Восточной Пруссии…
- Предоставьте нам обстоятельную энциклопедическую справку на генерала Курлова, ибо без этого невозможно будет принять решение о дополнении известной галереи портретом этой исторической личности, - таким был ответ, прозвучавший в адрес СРПО и Калининградского корпункта Объединенной редакции МВД России из уст руководителя аппарата правительства Калининградской области Александра Торбы.
Что ж, в таком случае есть все основания за такую справку считать данную публикацию такого многоуважаемого и авторитетного на постсоветском пространстве издания, как газета Министерства внутренних дел РФ «Щит и меч»…
Офицер лейб-гвардии, пограничник, прокурор…
Как это и не странно, но до сих пор в открытой печати практически не встретишь подробного жизнеописания в отношении П.Г. Курлова как крупного государственного деятеля и одного из наиболее эффективных руководителей высшего звена спецслужб Российской Империи. Так что биографические сведения на Павла Григорьевича пришлось собирать буквально по крупицам, причем главным образом из исторических летописей начала ХХ века.
Итак, что удалось выяснить достоверно. Родился 5 января (судя по всему, - старого стиля) 1860 года в бывшей Новгородской губернии. Из молодого рода потомственных дворян: «Внук и сын солдата, я с детских лет вырос и воспитался в военной семье. Мой дед поступил в войска простым рядовым и дослужился до чина генерал-майора. Отец уже был произведен в офицеры по окончании курса в корпусе и вышел в отставку в чине генерала от инфантерии», - писал о своем происхождении П. Курлов уже как белоэмигрант. Русский по национальности и православный по вероисповеданию.
Получил блестяще образование: в 1879 году по первому разряду (то есть, говоря современным языком, - с красным дипломом) закончил Николаевское кавалерийское училище, а в 1888 году там же в Санкт-Петербурге – Александровскую военно-юридическую академию.
Офицерскую службу начинал в чине подпрапорщика (исторический аналог современного воинского звания «прапорщик») в дислоцировавшимся в Старом Петергофе Лейб-гвардии конно-гренадерском полку. Здесь же в 1880 году был произведен в гвардейские корнеты (исторический аналог современного воинского звания «гвардии лейтенант»).
В 1883-1885 годах – на военной службе в структурах Пограничной стражи Таможенного ведомства Министерства финансов Российской Империи: последовательно в обер-офицерских должностях в Таурогенской (штаб - в местечке Тауроген Россиенского уезда Ковенской губернии, ныне это литовский районный город Таураге), Бакинской и Петербургской бригадах Пограничной стражи. Именно здесь получает первые азы оперативно-розыскной работы, что впоследствии, похоже, самым благотворным образом скажется на его выборе в пользу карьеры представителя правоохранительных структур. В частности, в 1885 году он подает прошение и успешно выдерживает вступительное испытание в Александровскую военно-юридическую академию, находившуюся в Санкт-Петербурге.
Три года учебы прошли быстро и по выпуску из академии новоиспеченный офицер-юрист П. Курлов получает назначение в военно-судное ведомство Московского военного округа: последовательно военный следователь и помощник военного прокурора военных гарнизонов Москвы, Костромы, Твери, Владимира и Вологды. В этот же период вроде бы некоторое время – в Одесском военном гарнизоне. Последний офицерский чин, полученный в качестве военного юриста, - подполковник.
С 1890 года – в прокурорском надзоре системы Министерства юстиции Российской Империи, куда, согласно личным воспоминаниям, перешел «по предложению бывшего в то время прокурором Московской судебной палаты Н.В. Муравьева», и первые девять лет - товарищ (то есть заместитель) прокурора Костромского, Тверского, Владимирского и Московского окружных судов. В 1891 году был уволен с военной службы в связи с приобретением статуса чиновника по службе гражданской.
В 1899-1900 годах - прокурор Вологодского окружного суда. В данный период, как сам вспоминал, Николай Валерианович Муравьев, на тот момент времени прокурор Московской судебной палаты, а впоследствии - министр юстиции, «отметил меня как обвинителя и неоднократно возлагал на меня эти обязанности по выдающимся процессам, два раза вызывая меня для этой цели по особым ордерам из Вологды в Москву».
В 1900-1903 годах, опять же по протекции министра юстиции генерал-прокурора Н. Муравьева, - товарищ (то есть заместитель) прокурора Московской судебной палаты.
Во главе губерний…
В 1903 году у Павла Григорьевича произошла ставшая для него судьбоносной встреча с министром внутренних дел В. Плеве. Вот как об этом живописал сам будущий жандармский генерал: «В бытность мою прокурором Вологодского окружного суда между моими товарищами по должности возникла мысль повесить в служебном кабинете портреты бывших в Вологде прокуроров. Задолго до меня эту должность занимал бывший в то время уже министром внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве. На меня возложили поручение обратиться к нему с просьбою дать свой портрет, хотя уже в это время я был назначен товарищем прокурора Московской судебной палаты. Тогда я впервые имел случай встретиться с В.К. Плеве, которого, невзирая на все нападки его врагов, нельзя не считать крупным государственным деятелем. Он охотно согласился исполнить мою просьбу и, с любовью вспоминая свою прежнюю прокурорскую службу, обратился ко мне с неожиданным вопросом, почему я не перехожу на службу по администрации, прибавив к этому, что «нам нужны люди». Я ответил, что служба в администрации давно меня привлекала, но я не предпринимал никаких шагов в этом направлении, не зная никого из лиц, стоявших во главе министерства внутренних дел…
Плеве мне на это ответил: «Вы встретили теперь вашего коллегу, который имеет некоторое значение в министерстве внутренних дел, так что вам не приходится обращаться с просьбою, а согласиться на предложение, которое я вам делаю. Конечно, по занимаемой вами должности вы вправе претендовать на место губернатора, - мы назначаем губернаторами даже прокуроров суда. Но вдумайтесь хорошенько в мои слова: по моему мнению, нельзя быть хорошим губернатором, не пройдя должности вице-губернатора; нельзя авторитетно отдавать приказания, не зная, как они на практике технически выполняются подчиненными. Я предлагаю вам вице-губернаторство в большой губернии, а именно Курской. Губернатор там - большой барин и вполне порядочный человек; работой себя обременять он не любит, и это даст вам возможность при желании ознакомиться с порядком управления губернией, сделать это в короткое время. Само собой разумеется, что вице-губернатором вы не засидитесь. Подумайте и дайте мне завтра ответ».
Я внял и в течение всей моей дальнейшей службы мог оценить данный мне В.К. Плеве мудрый совет: никогда не браться за дело без надлежащей к нему подготовки. На другой день я поблагодарил министра за сделанное мне предложение и вскоре был назначен курским вице-губернатором».
С 16 мая (судя по всему, - по старому стилю) 1905 года П. Курлов - Минский губернатор и на данный период уже действительный статский советник по чину, что по службе гражданской равнялось генерал-майору. Но уже в июле 1906 года отозван в Санкт-Петербург в связи с назначением на более высокий пост - члена совета министра внутренних дел Российской Империи. Практически одновременно получил и временное назначение на должность Киевского губернатора: только ему было под силу экстренно исправить перекосы в управлении губернией, порожденные личностными трениями между Юго-Западным генерал-губернатором и прежним Киевским губернатором.
За достигнутые на служебном поприще успехи в начале 1907 года был пожалован чином шталмейстера (условно равнялось генерал-лейтенанту) Высочайшего Двора.
Правая рука министра-реформатора Петра Столыпина
С весны 1907 года действительный статский советник и шталмейстер Высочайшего Двора П. Курлов вновь на столь знакомом для себя попроще блюстителя Закона: в апреле-августе 1907 года - И.о. вице-директора Департамента полиции МВД Российской Империи и, как сам вспоминал, «мне пришлось управлять этим департаментом во время отсутствия директора». И с этого момента и до самой трагической кончины осенью 1911 года Петра Аркадьевича – неизменный соратник и правая рука П.А. Столыпина на ниве правоохранительной деятельности.
В октябре 1907 года неожиданное назначение на пост начальника Главного тюремного управления Министерства юстиции Российской Империи: «Убийство начальника главного тюремного управления Л.М. Максимовского прервало мою службу по министерству внутренних дел. П.А. Столыпин потребовал, чтобы я занял временно этот пост и провел в Государственной Думе новый бюджет тюремного управления. Время было тяжелое: тюрьмы были переполнены, в них свирепствовал сыпной тиф, а тюремные поставщики отказывались отпускать впредь в долг даже съестные припасы.
«Вы привыкли, - сказал мне П.А. Столыпин, - за свою прокурорскую службу к публичной деятельности и знакомы с тюремным делом. Смотрите на это назначение, как на временную командировку, - мое намерение поставить вас во главе полиции остается неизменным. Я желал бы на всякий случай обеспечить вас в будущем и потому через министра юстиции испросил Высочайшее соизволение на назначение вас сенатором, если вы оставите должность начальника главного тюремного управления без другого назначения.
В течение года мне удалось провести в Государственной Думе новый бюджет, увеличенный с 16 до 33 миллионов рублей, и привести в порядок тюрьмы».
«Командировка» затянулась аж до января 1909 года.
1(14) января 1909 года Павел Григорьевич был возвращен П. Столыпиным в МВД, но с повышением в должности: принял пост товарища (то есть заместителя) министра внутренних дел Российской Империи, а с 26 марта(8 апреля) 1909 года одновременно стал еще и командиром Отдельного корпуса жандармов Российской Империи «с переименованием в генерал-майоры и с оставлением в должности шталмейстера Высочайшего двора». Таким образом, П. Курлов – первый в истории самодержавной России товарищ министра внутренних дел, который одновременно являлся и командиром Отдельного корпуса жандармов. И такое «сочетание» должностей вопреки уже сложившимся в МВД традициям было произведено П. Столыпиным специально «под» П. Курлова, а это, как не крути, - высочайшая оценка непревзойденных заслуг Павла Григорьевича как талантливейшего администратора и правоохранителя!
В 1910 году Высочайше произведен в жандармские генерал-лейтенанты.
В период службы в системе МВД России Павел Григорьевич Курлов около раз (если не больше!) становился объектом террористических покушений: в него стреляли в упор из пистолета и метали в него бомбы, но прицельно летящие пули и осколки неизменно обходили Павла Григорьевича словно заговоренного!
Осенью 1911 года – неожиданное падение вниз, которое было таким же стремительным, как и взлет по карьерной лестнице: уволен в отставку в связи с убийством П. Столыпина.
В своих предсмертных мемуарах П. Курлов те события опишет так: «Этот пост [товарища министра внутренних дел-командира ОКЖ] я занимал до трагической кончины П.А. Столыпина, а затем вышел в отставку, благодаря ярым, но, как оказалось впоследствии, неосновательным нападкам моих врагов. Эти инсинуации получили в свое время широкое распространение в обществе, что вынуждает меня посвятить событиям в Киеве особую главу»…
Единственным утешением для опального генерала стала тогда благодарственная телеграмма, отправленная в его адрес лично Государем Императором: «Благодарю. В верности генерала Курлова никогда не сомневался»…
Фронтовая страда военного генерал-губернатора
С первыми же залпами завязавшегося вооруженного конфликта России с кайзеровской Германией пребывающий в вынужденной отставке жандармский генерал-лейтенант П. Курлов подал на имя Николая II прошение о своем возвращении на военную службу, которое было на удивленно оперативно удовлетворено. Должность, которую Высочайше предписывалась принять незамедлительно, - генерал, состоящий в распоряжении главного начальника снабжений армий Северо-Западного фронта и одновременно – военный генерал-губернатор Восточной Пруссии с первоначальным местом дислокации возглавляемого аппарата в городе Белостоке (ныне – административный центр Подлясского воеводства Республики Польша).
Цитата из мемуаров генерала П.Г. Курлова: «Ночью мы приехали в город Белосток, где находилась квартира главного начальника снабжений, а рано утром я был уже у генерала Данилова, который приказал мне тотчас же явиться к главнокомандующему армиями Северо-Западного фронта, генералу Жилинскому, так как приказ о моем назначении генерал-губернатором Восточной Пруссии будет немедленно отдан и я должен без замедления выехать к новому месту своего служения. Каково же было мое удивление, когда главнокомандующий, ранее мне знакомый, принял меня очень холодно и заявил, что ему ничего не известно о причине моего вызова, но что он не преминет запросить ставку верховного главнокомандующего. Как впоследствии оказалось, эта холодность объяснялась тем, что генерал Жилинский как варшавский генерал-губернатор продолжал считать себя таковым и на занятой нашими войсками германской территории.
Ответ получился в тот же день и в довольно резкой форме: «Генерал Курлов назначается генерал-губернатором Восточной Пруссии для введения в ней строгого порядка». Приходилось преклониться пред волей великого князя, спорить с которым его подчиненные не дерзали. Генерал Н.А. Данилов приказал мне безотлагательно представить проект управления Восточной Пруссией и выехать туда, не теряя ни одной минуты времени».
И далее: «Я считал недопустимым введение чисто гражданского управления, а находил, что важнейшей моей обязанностью является обеспечение тыла и всевозможное содействие русским войскам. На месте я намеревался восстановить, если это окажется возможным, бывшие ранее органы управления. Я ходатайствовал о назначении в мое распоряжение бригады пограничной стражи, так как ее офицеры и нижние чины были хорошо знакомы с немецким языком и прилегавшей к границе местностью. Проект мой был утвержден главнокомандующим, но на следующий день при свидании генерал Н.А. Данилов сообщил мне, что главнокомандующий 2-й армией генерал Самсонов двинулся со своими войсками в обход неприятеля и тем оторвался от телеграфа. Вечером происходил военный совет у главнокомандующего, и в эту ночь то давались, то отменялись распоряжения генералу Ренненкампфу начать наступление на помощь генералу Самсонову. В окончательной форме распоряжение о наступлении так дано и не было, а между тем получилось донесение о разгроме самсоновской армии, и оказалось, что в своей собственной инициативе двинуться на выручку генерал Ренненкампф был остановлен главнокомандующим.
Конечно, говорить о поездке в Восточную Пруссию не приходилось. Вслед за тем генерал Жилинский был уволен от командования фронтом, а через несколько дней я увидел на вокзале сувалкского губернатора, который вынужден был уже эвакуировать Сувалки, и командира 6-го корпуса Благовещенского, отступавшего перед предполагаемым натиском германцев. Тут же я встретил генерала Артамонова, уже отчисленного от командования 1-м корпусом.
…На том же вокзале ко мне подошел один из знакомых мне чинов министерства внутренних дел К.В. Гюнтер и заявил, что министр внутренних дел приказал ему экстренно выехать в Белосток в качестве губернатора одной из местностей Восточной Пруссии. Таким образом, одновременно с распоряжениями верховного главнокомандующего министр внутренних дел отдавал свои собственные. Так окончилось мое кратковременное генерал-губернаторство, и я остался при главном начальнике снабжения без определенных функций. Я не считаю командировки в Варшаву, Седлец и Комарово, где был штаб 2-й армии, которой командовал генерал Шейдеман, чтобы ускорить постройку военных хлебопекарен…».
В приведенном выше монологе обращает на себя внимание тот факт, что в отличие от военного генерал-губернатора Галиции графа Г.А. Бобринского, который по прибытию на Юго-Западный фронт хвастливо-громогласно заявил, что он будет «учреждать здесь [то есть на завоеванных русской армией территориях Австро-Венгрии] русский язык, закон и строй», генерал П. Курлов предлагал к реализации более гибкую и, говоря современным языком, поистине толерантную по отношению к гражданскому населению Восточной Пруссии модель гражданского управления: ничего, включая сложившейся здесь уклад жизни, не ломать и более того - всемерно восстанавливать прежние местные органы власти. Именно так подобострастно по отношению к Российской Короне Восточная Пруссия жила в годы правления в ней русских губернаторов периода Семилетней войны (1756-1763).
Изначально мудрым, видится, было и решение Павла Григорьевича опираться в своей работе на коллег-пограничников: те ведь – и об этом генерал ведал не понаслышке, сам ведь в прошлом офицер Пограничной стражи! – не только владели ситуаций, которая складывалась на сопредельной территории Восточной Пруссии, но и имели среди тамошнего немецкого населения мощный агентурный аппарат! Для сравнения: граф Г. Бобринский свои порядки в Галиции начал насаждать с позиций неисправимого русского великодержавного шовиниста. А делал это преимущественно руками срочно откомандированных из Юго-Западного края России по вербовке на фронт полицейских чиновников. Это вскоре и неминуемо привело к антагонизму между ними и коренным населением. И как следствие, когда австряки перешли в решительное наступление и выбили-таки русские войска из Галиции, - к подкарауливанию за углом и захвату в плен местными жителями русских «столоначальников» с последующей передачей тех в руки военных властей Австро-Венгрии…
Сегодня калининградские историки, «проспавшие» в своих трудах генерала П. Курлова как военного генерал-губернатора Восточной Пруссии, отчаянно оправдываются. А в качестве «линии своей защиты» они единодушно избрали тот, казалось бы, «железный» аргумент, что генерал П. Курлов в Восточную Пруссию из Белостока так ни разу и не выехал, а по сему, мол, выходит, что он-де генерал-губернатор-то номинальный, а, следовательно, и не подлежащий внесению в Анналы современной российской Прибалтики. Но вот только явно уже лукавят те историки: жандармский генерал-лейтенант Павел Григорьевич Курлов по своему статусу ведь был именно ВОЕННЫМ генерал-губернатором и уже одно это более чем весомо расставляет все точки над «i». Это тоже самое, согласитесь, что и «обвинять» кого-либо из командующих фронтом или генштабистов якобы в не участии в боевых действиях по причине фактического пребывания в сотнях километрах от передовой. К тому же, как мы знаем, Павел Григорьевич на этом пост был назначен де-юре состоявшемся Высочайшим Указом и находился на этом посту не меньше месяца. И опять же выбыл с должности в силу драматической, сложившейся на Северо-Западном фронте не в пользу русской армии, боевой обстановки …
Фронт силен тылом
Дальнейший послужной список генерал П. Курлова по военному ведомству: со второй половины сентября по ноябрь 1914 года – помощник начальника Двинского военного округа по гражданскому управлению и одновременно – заведующий военной цензурой и контрразведкой округа с местом дислокации возглавляемого аппарата в городе Вильно (ныне столица Литовской Республики Вильнюс).
В ноябре 1914-августе 1915 годов – особоуполномоченный по гражданскому управлению Прибалтийским краем с правами военного генерал-губернатора и с местом дислокации возглавляемого аппарата в городе Риге (ныне столица Республики Латвия).
С осени 1915 года по осень 1916 года - в резерве чинов Петроградского военного округа: «Из Могилева я возвратился в Петроград, где исполнял впоследствии отдельные поручения главного начальника военного округа, вроде инспекторских смотров расположенных в Вологде ополченских дружин и центральных учреждений округа».
С осени 1916 года – вновь на ответственных постах в центральном аппарате МВД Российской Империи и, в частности, в октябре-ноябре 1916 года – товарищ (то есть заместитель) министра внутренних дел и одновременно - заведующий делами Департамента полиции.
5(18) января 1917 года в связи с плохим состоянием здоровья и политическими разногласиями с министром внутренних дел А.Д. Протопоповым Павел Григорьевич подал прошение об отставке, «на что и воспоследовало Высочайшее соизволение».
В ночь с 27 (12 марта) на 28(13 марта) февраля 1917 года он, сославшись на хворь, отказался принять пост товарища (то есть заместителя) министра внутренних дел. Данное предложение было ему сделано «сверху», как человеку, который потенциально был способен силой оружия подавить начавшуюся Февральскую революцию.
Утром 28 февраля(13 марта) 1917 года арестован восставшими и последующие семь месяцев провел в одиночной камере Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, но, в конце концов, был переведен под домашний арест: «2 августа [15 августа 1917 года], вследствие опасной сердечной болезни, я был переведен из крепости в хирургическое отделение Петроградской одиночной тюрьмы, а в начале октября под домашний арест. Здесь меня охраняли те же бывшие солдаты, служившие уже в милиции, которые, после захвата власти большевиками, в комитете комиссариата решили, что держать меня под арестом нет никаких оснований, и сняли с квартиры охрану».
29 августа 1918 года, опасаясь пополнить собой кровавый список жертв красного террора, как сам пишет, «при содействии добрых друзей» бежал за границу.
К началу 1920-х гг. проживал в столице Германии городе Берлине. Буквально накануне смерти в одной из берлинских типографий успел издать свои мемуары, получившие название «Гибель Императорской России».
Скончался 20 июня 1923 года в Берлине, где после православного отпевания был похоронен на кладбище Тегель… Юрий РЖЕВЦЕВ.
Последний раз редактировалось sobkor 07 окт 2009, 13:51, всего редактировалось 1 раз.
Сканы с фронтовой фотоплёнки фотокорреспондента газеты 59-й армии 1-го Украинского фронта «Н разгром врага» старшины Льва Владимировича Прозоровского (впоследствии – популярный советский писатель). Снимки сделаны в январе 1945 года накануне форсирования Одера на нижесилезском направлении. Подпись гласит, что наши разведчики доставляют в штаб пленённых фашистов…
Сканы сделаны мною с негативов-подлинников:
Сканы с фронтовой фотоплёнки фотокорреспондента газеты 59-й армии 1-го Украинского фронта «На разгром врага» старшины Льва Владимировича Прозоровского (впоследствии – популярный советский писатель). Снимки сделаны весной 1945 года в Нижней Силезии, на территории современной Польши. Подпись к ним гласит, что это пленные из группы фашистского генерал-фельдмаршала Фердинанда Шернера.
Сканы сделаны мною с негативов-подлинников:
sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 18.10.2009, 12:41) Сканы с фронтовой фотоплёнки фотокорреспондента газеты 59-й армии 1-го Украинского фронта «На разгром врага» старшины Льва Владимировича Прозоровского (впоследствии – популярный советский писатель). Снимки сделаны весной 1945 года в Нижней Силезии, на территории современной Польши. Подпись к ним гласит, что это пленные из группы фашистского генерал-фельдмаршала Фердинанда Шернера.
Сканы сделаны мною с негативов-подлинников:
sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 18.10.2009, 12:41) Сканы с фронтовой фотоплёнки фотокорреспондента газеты 59-й армии 1-го Украинского фронта «На разгром врага» старшины Льва Владимировича Прозоровского (впоследствии – популярный советский писатель). Снимки сделаны весной 1945 года в Нижней Силезии, на территории современной Польши. Подпись к ним гласит, что это пленные из группы фашистского генерал-фельдмаршала Фердинанда Шернера.
Сканы сделаны мною с негативов-подлинников:
Некоторые «картинки» польского города Катовице за лето 1945 года. Автор снимков - фотокорреспондент красноармейской газеты 59-й армии 1-го Украинского фронта старшина Лев Прозоровский (впоследствии - популярный советский писатель и поэт). Мною сканированы с негативов-подлинников:
