Черняховская земля - место подвига советских разведчиков.
Несколько лет пришлось заниматься судьбой могилы группы разведчиков, погибших около Инстербурга. Пришлось кое-что почитать, кое с кем поговорить ... Разведотдел 3 Белорусского фронта в 1944-1945 гг. забросил на Восточную Пруссию (в административных границах современного Черняховского района) около 20 разведгрупп. Значительная часть их просто посылалась на смерь. Слабо подготовленные, плохо вооруженные и экипированные молодые ребята забрасывались как горох, иногда просто со смешными задачами, которые решаются иными методами.
Например группа «Сокол» из 8 человек, в составе которой была известная многим ученикам школы № 7 Тамара Васильева, была заброшена под Инстербург 13 октября 1944 г. и имела задачу визуального наблюдения за железнодорожным узлом. Группу бросили совсем с другой стороны города, фактически на укрепрайон, который создавался еще до войны, во времена нашей "дружбы" с Гитлером. Через несколько дней ребята погибли, погибла и Тамара Васильева. Причем часть группы, судя по всему, постреляли местные жители. Надо ноги и руки оторвать тем начальникам, которые так готовили и отправляли наших советских ЛЮДЕЙ. Просто так, на смерть, не понятно за чем. Наверное, получали ордена не за качество полученной информации и за количество отправленных людей.
Кстати, в начале 90-х годов седьмая школа "перестроилась" и условное место гибели Тамары Васильевой перестало интересовать взрослых теть и дядь. Они перестали получать указание ухаживать за памятниками, а самим им это видно стало не нужно ...
Известный многим Игорь Васильевич Ерофеев взял на себя заботу о могиле. Сейчас не забывают могилу военные одного из подразделений войсковой разведки.
В свое время я хотел там сделать памятник всей группе, который было бы видно с дороги, но не смог. Будет возможность обязательно к этому вернусь.
Вот здесь есть некоторая инфрмация об этом http://muzeyrazvedki.narod.ru
Подвиг разведчиков
Модератор: Wandragor
-
Nick
- Участник
- Сообщения: 426
- Зарегистрирован: 01 авг 2005, 11:06
- Откуда: Черняховск-Москва
- Контактная информация:
Подвиг разведчиков
Последний раз редактировалось Nick 05 авг 2005, 21:26, всего редактировалось 1 раз.
-
Юрий Ржевцев
Уважаемый Николай!
На мой взгляд, дискуссия о специальных диверсионно-разведывательных формированиях советской военной разведки и их вкладе в разгром Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск непродуктивна уже изначально. «Непродуктивна уже изначально», поскольку мало-мальски серьёзных исследователей этой темы в Калининградской области попросту нет. В этом я уже убедительно лично. А когда спорят любители, а не эксперты – это уже не дискуссия, а крик с переходом на личности.
Я ведь потому и вынужден был заняться изучением этой темы, что в нашем особом эксклавном регионе ни среди историков, ни среди краеведов, как не старался, до сих пор не сумел отыскать ни одного по-настоящему компетентного эксперта, за исключением, пожалуй, лишь глубоко уважаемого мною Авенира Петровича Овсянова, но он, к сожалению, в своей работе лишь касается этой тематики, а потому стоит от неё чуть в стороне.
Действительно, богатая база данных о разведгруппах глубинной разведки имеется в работающем при Гастелловской средней школы самодеятельном Музеи разведчиков, но, увы, она не обобщённая, с массой фактических и даже – как это не печально (музей ведь школьный!) банальных грамматических ошибок, но самое пагубное – его руководители в силу каких-то непомерных личных амбиций просто не готовы к конструктивному диалогу с заинтересованными исследователями. Поверьте на слово: имел неудовольствие с ними заочно пообщаться.
Сейчас, уверен, чтобы установить истину, нужна не дискуссия, а конструктивное взаимодействие. Только в нём созидание!
Говоря по-другому, всем заинтересованным исследователям просто необходимо объединить усилия на этой ниве, тем более что технически при наличии Интернета такое экспресс-общение уже не является проблемой. Надо не столько дискутировать, сколько обогащать друг друга специальными военными знаниями, без которых в принципе невозможно, в образном смысле слова, реконструировать минувшие события, плюс активно обмениваться имеющейся информацией о каждой из конкретных разведгрупп. Мне, например, до сих пор не понятно, где в действительности находится могила радистки Т.И. Васильевой – в посёлке Красная Горка (если, здесь, то какой статус она имеет?) или же у стен СШ № 7 Черняховска (но здесь, как я понимаю, условная могила, а если это так, то последнее во многом выглядит нелепо в свете наличия реального захоронения)? В одиночку мне это ребус не разрешить, а помочь могут только исследователи из Черняховска, но я ни с кем из них, увы, не имею связи.
Со своей стороны делаю первый шаг к конструктивному взаимовыгодному диалогу – прилагаю черновой вариант статьи о глубиной разведки, которую подготовил для рукописи Правоохранительной энциклопедии.
Изложенное в статье – не истина, а только попытка к ней приблизиться. Но в любом случае это намного содержательнее, чем то, что на сегодняшний день могут предложить землякам краеведы. Буду благодарен за любую конструктивную помощь.
С уважением,
Юрий РЖЕВЦЕВ
ГЛУБИННАЯ РАЗВЕДКА В ХОДЕ БОЁВ ЛЕТА 1944-ВЕСНЫ 1945 гг. ЗА ВОСТОЧНУЮ ПРУССИЮ. Летом 1944-весной 1945 гг. осуществлялась аппаратом Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, разведывательными управлениями 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов и Отдельным отрядом особого назначения (ОООН) НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР путём заброски в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника различных как по своему составу, так и предназначению специальных диверсионно-разведывательных групп, а также одиночных диверсантов-разведчиков и маршрутных агентов.
В своём наиболее активном проявлении началась с 24 июля 1944 года, когда наркомом обороны СССР Маршалом Советского Союза И.В. Сталиным была издана директива, обязавшая начальников штабов и начальников разведуправлений фронтов немедленно начать работу по форсированному созданию на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран Западной Европы (но на глубине, не превышающей пятисот километров от линии фронта) советской агентурной сети. При этом в качестве основных объектов интереса были избраны не только военно-стратегические замыслы противника, но и существующие там, в прифронтовой полосе, местные организации и формирования националистического толка.
Чуть позже, в самом начале 1945 года, нарком обороны в другом своём приказе - № 001 по агентурной разведке - потребовал по мере приближения советских войск к территории Германии усиливать диверсионно-разведывательную деятельность, в том числе и путём увеличения числа забрасываемых в тыл противника специальных диверсионно-разведывательных групп.
Как пишет в своих мемуарах бывший начальник 4-го (по обработке поступающей разведывательной информации) отдела Разведывательного управления штаба 1-го Прибалтийского фронта полковник в отставке Афанасий Григорьевич Синицкий; («Разведчикам ошибаться нельзя» / М.: Воениздат, 1987. - 190 с. / Литературная запись Ю.П. Галкина. Тираж 65 000 экз.), «разведчики 1-го Прибалтийского фронта сделали всё зависящее от них для того, чтобы своевременно раскрыть планы врага… В считанные дни нам предстояло сформировать несколько небольших разведывательных групп во главе с офицерами. Эти группы, снабжённые продовольствием, боеприпасами, радиостанциями, должны были действовать во вражеском тылу в период всей предстоящей операции. Их задача после выброски с самолетов состояла в том, чтобы следить за передвижениями войск противника по дорогам, вскрывать характер инженерных сооружений врага в глубине обороны, информировать нас о местах расположения пунктов управления, складов и баз гитлеровцев.
Отбирали в группы только добровольцев из числа коммунистов и комсомольцев. И неудивительно. Задание было исключительно важным и опасным. Ведь действовать предстояло в районах, которые весьма плотно были насыщены вражескими войсками, да ещё в назначенные часы выходить на связь по радио. Гитлеровцы могли и запеленговать разведчиков, и визуально обнаружить их».
Всего же, по утверждению А.Г. Синицкого, «при подготовке Мемельской операции (сентябрь 1944 г.) войсками 1-го Прибалтийского фронта было составлено 10 таких групп, в каждую из них включены военные переводчики. Они сбрасывались на парашютах с самолётов в оперативном тылу врага. Добываемые военными переводчиками сведения передавались по радио командованию наших войск. Они захватывали там и пленных, допрашивая их на месте, а показания передавали по радио в штаб» (цитата – по материалам http://www.tgl.ru/podrazd/archive/book/front/gl2.shtml).
В начале августа 1944 года в Брест с задачей взять на себя непосредственное руководство процессом подготовки личного состава советских групп глубинной разведки и одиночных разведчиков и агентов, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, прибыла Оперативная группа Разведуправления Генштаба Красной Армии. Её возглавлял профессиональный офицер-разведчик В.А. Никольский. Известно, что, помимо него, в состав группы входили также подполковники В.И. Кириленко, И.М. Семёнов, С.И. Шепелев, майоры В.П. Алексеев, П.Н. Савельев, старший лейтенант В.Б. Величко и некоторые другие офицеры.
Всего при участии данной Оперативной группы, как следует из воспоминаний самого В.А. Никольского, было подготовлено и переброшено за линию фронта 120 диверсантов-разведчиков, что равняется по своей численности приблизительно 10-15 «стандартным» разведгруппам.
Как можно судить по библиографическим источникам, в боях за Восточную Пруссию костяк личного состава подразделений глубинной разведки наряду с профессиональными диверсантами-разведчиками из числа военнослужащих спецчастей Разведуправления Генштаба Красной Армии и 4-го (диверсионного) управления Наркомата госбезопасности СССР составляли бывшие белорусские партизаны, но при этом только те из них, которым выпало сражаться с оккупантами именно в составе специальных диверсионно-разведывательных групп глубинной разведки или же чекистских спецотрядов. Исключения если и были, то редко. А это всё – бесспорное свидетельство в пользу высокого уровня профессиональной подготовленности личного состава разведгрупп как диверсантов-разведчиков.
Подавляющее большинство разведгрупп, даже если они имели ведомственную принадлежность к Отдельному отряду особого назначения НКГБ СССР, были, судя по всему, подчинены 3-м (диверсионным), а группы маршрутных агентов, в том числе сформированные из немцев-антифашистов, - 2-м (агентурной разведки) отделам разведывательных управлений фронтов.
О характере боевых задачах, которые большинство из специальных диверсионно-разведывательных групп выполняли в тылу Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск можно во многом судить по тексту приказа, полученного разведгруппой «Джек» от штаба 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «1) установить контроль за железнодорожными и шоссейными дорогами; 2) определить состояние и пропускную способность железнодорожного транспорта и состояние линий связи; 3) организовать систематический захват «языков»; 4) освещать наличие и состояние оборонительных рубежей; 5) освещать сосредоточение войск на этих рубежах; 6) освещать сосредоточение техники, вооружения, боеприпасов, горючего, продовольствия и других видов снабжения; 7) своевременно вскрывать мероприятия противника по подготовке к химической войне; 8) осветить намерения противника по дальнейшему ведению операций».
Начиная же с декабря 1944 года, и, по крайне мере, силами Разведывательным управлением 3-го Белорусского фронта для заброски в тыл противника более активно начали использоваться иностранные антифашисты (преимущественно немцы) из числа военнопленных, перебежчиков и лиц, пострадавших от нацистского режима. Их подготовка велась в Каунасе.
За линию фронта, на территорию Восточной Пруссии, такие агенты забрасывались, как правило, в немецкой военной форме. При этом каждый из них в обязательном порядке был снабжён соответствующей легендой и отлично выполненными документами для легализации – установленного в вермахте образца солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными билетами, проездными билетами и т.д.
Всего, согласно архивным документам, в августе 1944-марте 1945 гг. Разведуправлением 3-го Белорусского фронта было подготовлено и заброшено в тыл противника восемнадцать разведгрупп, состоявших из немцев: четырнадцать радиофицированных групп и четыре группы маршрутных агентов. Правда, как следует из текста шифрограммы начальника Разведуправления 3-го Белорусского фронта генерал-майора Е.В. Алёшина начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-полковнику Ф.Ф. Кузнецову, датированной не ранее конца марта 1945 года, деятельность этих разведгрупп оказалась не достаточно эффективной, поскольку «с тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т.к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев... 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна».
Если исходить из публикаций открытой прессы, в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника приблизительно в сентябре 1944-январе 1945 года действовал, по меньшей мере, один спецотряд, напрямую подчинённый Разведывательному управлению Генерального штаба Красной Армии, - спецотряд лейтенанта «Фёдорова» (кодовое название отряда неизвестно, поэтому условно даётся по оперативному псевдониму его командира, подлинная фамилия которого тоже пока неизвестна).
В тыл врага это специальное диверсионно-разведывательное формирование было заброшено с борта самолёта ещё 3 мая 1944 года. Штатная численность на тот момент – 32 штыка. До конца лета оно действовало в Белгорайским (Яновских) лесах, что южнее польского города Люблин, в том числе в середине июля 1944 года данный спецотряд принял непосредственное участие в спасении (с последующей эвакуацией из оккупированной Польши в Москву) руководителя Варшавского восстания, будущего главнокомандующего Народным Войском Польским генерала Михаила Роля-Жимерского, а также сопровождавших того польских офицеров общим числом в более чем в сто двадцать человек.
Совершив в конце августа сорок четвёртого по заданию Центра скрытный бросок в Восточную Пруссию, подчинённые лейтенанта «Фёдорова» приступило здесь к сбору разведданых о секретных укрепрайонах гитлеровцев.
К концу декабря 1944 года в живых в рядах этого спецотряда оставалось всего на всего шесть бойцов, остальные погибли, в том числе командир - лейтенант «Фёдоров». Лишь только после этого Центр разрешил уцелевшим диверсантам-разведчикам идти на соединение с регулярными частями Красной Армии.
Линию фронта оставшиеся в живых благополучно перешли 16 января 1945 года на Сандомирском плацдарме.
Всего же, по разным (но чаще всё же неофициальным), данным в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника летом 1944-весной 1945 гг. было заброшено от 36 до 120 специальных диверсионно-разведывательных формирований глубинной разведки. Среди краеведов Калининградской области, например, бытует широко устоявшееся здесь, но при всём этом, увы, никак и никем из них документально не подтверждённое мнение о том, что их было не менее 49. В свою очередь самодеятельный Музей разведчиков, работающий при Гастелловской средней школе Славского района, оперирует цифрой в 20 разведгрупп (см.: [url=http://muzeyrazvedki.narod.ru)]http://muzeyrazvedki.narod.ru)[/url]. Однако реально на сегодняшний день в открытой печати удалось отыскать упоминания о существовании, как минимум, 69 специальных диверсионно-разведывательных формирований советской военной разведки, но при этом кодовые названия известны лишь 47 из них. Итак:
- прямого подчинения Разведуправления Генштаба Красной Армии – спецотряд лейтенанта «Фёдорова»;
- Разведывательного управления 1-го Прибалтийского фронта (всего – не менее десяти групп, но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно - пока неизвестно): «Артур», «Атаман», «Мичиган», «Орион», «Тайфун» и «Харон»;
- Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта: «Лось», «Матросов», «Невский», «Олег» и «Ясень». К ним плюс ещё одна – гвардии капитана Черных, заброшенная в ноябре 1944 года в расположение Млавского укрепрайона и почти полностью погибшая 31 декабря того же года в Польше в ходе рейда по тылам врага из-под Млавы к Плоцку; её кодовое название неизвестно;
- Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта (но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно из нижеперечисленных пока неизвестно): «Бас», «Блондин», «Быстрый», «Вол», «Восход», «Гафен», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Заря», «Зубр», «Искра», «Казбек», «Камень», «Кит», «Клык», «Кристалл», «Кросс», «Максим», «Мороз», «Неман», «Прогресс», «Свет», «Снарс», «Сокол», «Сталь», «Студент», «Урал» и «Штык». (При этом точно известно, что «Вол», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Зубр», «Кит», «Максим», «Урал» и «Штык» - из в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела.) К ним плюс ещё 18 – сформированные из иностранцев-антифашистов;
- Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР (но в подчинении разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, в том числе и в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела): «Джек», «Каштан», «Клён» и «Тигр» (в терминологии НКГБ СССР - «Корректировщики»);
- специальные диверсионно-разведывательные формирования, фронтовая подчинённость которых – разведуправления 1-го Прибалтийского или 3-го Белорусского фронтов? - неизвестна: «Гроза», «Прибалтийцы» и «ТОПО». (Но, возможно, что под разведгруппой «Прибалтийцы» калининградскими краеведами подразумевается именно специальная диверсионно-разведывательная группа «Орион» Разведуправления 1-го Прибалтийского фронта, поскольку, по их же утверждениям, сделанным на страницах региональной прессы, во главе разведгруппы «Прибалтийцы» стоял ни кто-нибудь, а капитан В. Денисов, то есть командир разведгруппы «Орион».)
Кроме того, необходимо упомянуть, что параллельно, начиная с конца 1943 года и вплоть до августа 1944 года, со стороны Польши и Литвы на территорию Восточной Пруссии для выполнения здесь своих специфичных боевых задач регулярно проникали специальные диверсионно-разведывательные группы и маршрутные агенты Интернационального отряда майора С.А. Волокитина («Майор Серго») – партизанского спецсоединения Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР, состоявшего в свою очередь из:
- интернациональной (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группы майора С.А. Волокитина. Базировалась при литовском партизанском отряде И. Вильджунаса;
- четырёх чекистских спецотрядов - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году прибыл в Августовские леса современной Польши из Ровенской области Украины), «Гвалдахара» (личный состав действовал под личиной военнослужащих испанской «Голубой дивизии»), «Дружина» и «Комета»;
- двух разведгрупп чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкой» группы политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- нескольких мелких чекистских разведгрупп.
В августе сорок четвёртого в связи с окончательным освобождением Литвы и Сувалкской области Польши этот отряд чекистского спецназа в полном составе (то есть не имея безвозвратных потерь в личном составе) вернулся в Москву в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР.
Как это и не горько констатировать, но судьба подавляющего большинства из разведгрупп и одиночных диверсантов-разведчиков, целенаправленно заброшенных летом 1944-весной 1945 гг. в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника, оказалась трагической: за редким исключением были оперативно выявлены и обезврежены вражескими контрразведывательными органами, причём многие из них – буквально сразу же после приземления на вражескую территорию. В целом, по мнению независимых экспертов, из ста двадцати заброшенных в Восточную Пруссию разведгрупп погибло (причём чаще всего они именно пропали без вести) не менее ста.
Именно столь непомерно высокие потери в рядах диверсантов-разведчиков и привели в конечном счёте к тому, что роль, которую в боях за Восточную Пруссию сыграла глубинная разведка оказалась, если не намного, то, по меньше мере, всё же несколько ниже той, которая ей изначально отводилась высшим командованием Красной Армии. И это уже - мнение наших военных экспертов. В результате основная миссия по сбору разведданных в ходе подготовки и осуществления Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций вынуждено легла тогда на плечи войсковой разведки.
Причины же всех этих неудач, приведшие, в том числе, и к непомерно высоким потерям в рядах личного состава глубинной разведки, по компетентному и единодушному мнению как независимых, так и военных экспертов, лежат, прежде всего, в стремлении высшего советского командования как можно быстрее испытанными методами и без учёта совершенно иной агентурной обстановки, которая реально сложилась на тот момент на территории Германии, добиться желаемых результатов. Вот, в частности, точка зрения на это проблему уже упоминавшегося выше заслуженного ветерана советской военной разведки В.А. Никольского. Она как цитата приведёна в главе «Советская войсковая разведка в 1941-1945 гг.» книги А.И. Колпакиди и Д.П. Прохоров «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки» (в т.ч. см. - http://wartime.narod.ru/gru.html): «Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Ещё до окончания войны нам стало известно, что почти все наши диверсионно-разведывательные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в своё время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвлённая система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» - «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики...
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
Поскольку «приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника» (цитата из воспоминаний непосредственного участника тех событий ветерана советских ВВС полковника в отставке В.П. Сололова), немалые потери несла и вспомогательная авиация, приданная разведуправлениям фронтов, а одновременно - соответственно и личный состав парашютно-десантных служб спецчастей глубинной разведки, поскольку судьбу экипажей не вернувшихся с боевого задания военно-транспортных самолётов, как правило, разделяли и неизменно находившиеся на борту инструкторы парашютного дела. В частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб и инструктор парашютного дела роты парашютно-десантной службы Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР Виктор Павлович Антонов.
О сложности работы представителей советской глубинной разведки в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника свидетельствуют и такие факты: гражданское немецкое население круглосуточно по месту своего постоянного жительства было задействовано властями в осуществлении визуального контроля за воздушным пространством; все крестьяне, даже работающие в поле, имели при себе оружие; по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах регулярно организовывались засады; коменданты участков имели при себе именные списки проживающих в округе граждан с указанием их примет (рост, возраст, цвет волос и глаз). Одновременно немецкие военные имели приказ, который гласил, что (цитата даётся по тексту приказа командира 48-го танкового корпуса вермахта) «все шатающиеся по дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных», а сельское гражданское население – приказ, запрещающий открывать двери незнакомым людям и одновременно требующий незамедлительно сообщать в полицию или гестапо о каждом замеченном в округе незнакомом человеке или подозрительном факте.
Небезынтересен в этом отношении и письменное распоряжение небезызвестного доктора Роде из Кёнигсберга, направленное в начале лета 1944 года в адрес органов власти и гестапо восточнопрусского административного округа «Гумбиннен»: «В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующего полицией охраны порядка Кёнигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Инстербург, Лётцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется».
Негативную роль в совокупности с другими причинами, отмечают в своих работах историки, исследующие эту проблему, сыграли также: в целом низкий уровень профессиональной подготовленности лётного состава вспомогательной авиации и не всегда правильный выбор районов десантирования. В результате этого, например, многие из диверсантов-разведчиков и значительная часть грузов были сброшены на парашютах в буквальном смысле слова прямо на штыки немецких военнослужащих.
Тем не менее, характеризовать эти потери как абсолютно напрасные вряд ли допустимо уже в принципе. В доказательство - строки отчёта Разведуправления 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «…В Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки. О рубежах обороны да и вообще обо всём тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось – надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было…».
В современной Калининградской области подвиг представителей советской глубинной разведки увековечен в материалах тематических экспозиций ряда музеев, а также путём возведения памятников и обелисков. Перечислим наиболее известные из числа последних:
- воинский мемориал «Разведчикам спецгрупп 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусского фронтов» - у шоссе Калининград – Советск, на участке посёлок Большаково - посёлок Десантное Славского района. В своём нынешнем виде - композиция из трёх выполненных из бетона раскрытых парашютов – открыт был весной 1976 года. На плите мемориала надпись: «С июля 1944 г. по февраль 1945 г. на территории бывшей Восточной Пруссии действовали спецразведгруппы «Джек», «Максим», «Невский», «Матросов», «Прибалтийцы» и др., добывавшие разведданные для подготовки крупнейшей военной операции Великой Отечественной войны по ликвидации восточно-прусской группировки фашистских войск»;
- скорбный обелиск на месте гибели в ночь с 10 на 11 сентября 1944 года в бою с эсэсовцами Иосифа Ивановича Зварики, разведчика специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Сосновка Полесского района. Представляет из себя выполненный из белого металла и стилизованный под официальный логотип КГБ СССР щит, установленный на импровизированный могильный холмик. Сведения об истории создания памятника в открытой печати отыскать не удалось;
- памятник капитану Павлу Андреевичу Крылатых, командиру специальной диверсионно-разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, - у посёлка Громово Славского района, на изгибе лесной дороги. Открыт был 9 мая 1988 года по проекту калининградского скульптора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали и украшенный в центральной части двумя композициями – с изображением щита и меча и барельефом героя;
- памятник лейтенанту Николаю Андреевичу Шпакову, второму по счёту командиру специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Десантное Славского района. Открыт был в 1975 году по проекту калининградского архитектора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали;
- памятный обелиск в честь специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Мороз» - в Славском районе, у шоссе Гастеллово – Большаково, вблизи того места, где некогда располагался ныне уже не существующий восточнопрусский посёлок Розенвальде;
- памятный знак в честь специальной диверсионно-разведывательной группы «Вол» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела разведывательного управления 3-го Белорусского фронта – в районе города Советска.
Кроме того, имена Героев Советского Союза из числа представителей глубинной разведки присвоены:
- красноармейца Зои Анатольевны Космодемьянской - улице Балтийского района Калининграда («Улица Зои Космодемьянской») и, вероятней всего, - двум созвучным по названию посёлкам: Космодемьяново (бывший восточнопрусский Бурбельн) Черняховского и Космодемьянское (бывший восточнопрусский Мользенен) Гурьевского районов;
- полковника в отставке Станислава Алексеевича Ваупшаса (Ваупшасова) - пограничной заставе 23-го пограничного дважды Краснознамённого отряда Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области.
Подвиг, совершённый советскими диверсантами-разведчиками в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, нашёл своё отражение и в ряде художественных произведений калининградских писателей, при этом наиболее масштабное из них (причём масштабное во всех отношениях) – роман Юрия Николаевича Иванова «На краю пропасти». Он был издан Калининградским книжным издательством в 1983 году тиражом в 30 тысяч экземпляров (На краю пропасти: Роман./Оформл. Худож. В.Н. Рыжова. – Калининград: Кн. изд-во, 1983. – 248 с., ил.), а впоследствии в переводе отдельным изданием - в Японии.
В основу сюжета этого произведения положена боевая летопись сразу двух разведгрупп Разведуправления 3-го Белорусского фронта - «Джек» и «Максим».
Авторство принадлежит полковнику милиции Ю. РЖЕВЦЕВУ.
На мой взгляд, дискуссия о специальных диверсионно-разведывательных формированиях советской военной разведки и их вкладе в разгром Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск непродуктивна уже изначально. «Непродуктивна уже изначально», поскольку мало-мальски серьёзных исследователей этой темы в Калининградской области попросту нет. В этом я уже убедительно лично. А когда спорят любители, а не эксперты – это уже не дискуссия, а крик с переходом на личности.
Я ведь потому и вынужден был заняться изучением этой темы, что в нашем особом эксклавном регионе ни среди историков, ни среди краеведов, как не старался, до сих пор не сумел отыскать ни одного по-настоящему компетентного эксперта, за исключением, пожалуй, лишь глубоко уважаемого мною Авенира Петровича Овсянова, но он, к сожалению, в своей работе лишь касается этой тематики, а потому стоит от неё чуть в стороне.
Действительно, богатая база данных о разведгруппах глубинной разведки имеется в работающем при Гастелловской средней школы самодеятельном Музеи разведчиков, но, увы, она не обобщённая, с массой фактических и даже – как это не печально (музей ведь школьный!) банальных грамматических ошибок, но самое пагубное – его руководители в силу каких-то непомерных личных амбиций просто не готовы к конструктивному диалогу с заинтересованными исследователями. Поверьте на слово: имел неудовольствие с ними заочно пообщаться.
Сейчас, уверен, чтобы установить истину, нужна не дискуссия, а конструктивное взаимодействие. Только в нём созидание!
Говоря по-другому, всем заинтересованным исследователям просто необходимо объединить усилия на этой ниве, тем более что технически при наличии Интернета такое экспресс-общение уже не является проблемой. Надо не столько дискутировать, сколько обогащать друг друга специальными военными знаниями, без которых в принципе невозможно, в образном смысле слова, реконструировать минувшие события, плюс активно обмениваться имеющейся информацией о каждой из конкретных разведгрупп. Мне, например, до сих пор не понятно, где в действительности находится могила радистки Т.И. Васильевой – в посёлке Красная Горка (если, здесь, то какой статус она имеет?) или же у стен СШ № 7 Черняховска (но здесь, как я понимаю, условная могила, а если это так, то последнее во многом выглядит нелепо в свете наличия реального захоронения)? В одиночку мне это ребус не разрешить, а помочь могут только исследователи из Черняховска, но я ни с кем из них, увы, не имею связи.
Со своей стороны делаю первый шаг к конструктивному взаимовыгодному диалогу – прилагаю черновой вариант статьи о глубиной разведки, которую подготовил для рукописи Правоохранительной энциклопедии.
Изложенное в статье – не истина, а только попытка к ней приблизиться. Но в любом случае это намного содержательнее, чем то, что на сегодняшний день могут предложить землякам краеведы. Буду благодарен за любую конструктивную помощь.
С уважением,
Юрий РЖЕВЦЕВ
ГЛУБИННАЯ РАЗВЕДКА В ХОДЕ БОЁВ ЛЕТА 1944-ВЕСНЫ 1945 гг. ЗА ВОСТОЧНУЮ ПРУССИЮ. Летом 1944-весной 1945 гг. осуществлялась аппаратом Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, разведывательными управлениями 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов и Отдельным отрядом особого назначения (ОООН) НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР путём заброски в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника различных как по своему составу, так и предназначению специальных диверсионно-разведывательных групп, а также одиночных диверсантов-разведчиков и маршрутных агентов.
В своём наиболее активном проявлении началась с 24 июля 1944 года, когда наркомом обороны СССР Маршалом Советского Союза И.В. Сталиным была издана директива, обязавшая начальников штабов и начальников разведуправлений фронтов немедленно начать работу по форсированному созданию на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран Западной Европы (но на глубине, не превышающей пятисот километров от линии фронта) советской агентурной сети. При этом в качестве основных объектов интереса были избраны не только военно-стратегические замыслы противника, но и существующие там, в прифронтовой полосе, местные организации и формирования националистического толка.
Чуть позже, в самом начале 1945 года, нарком обороны в другом своём приказе - № 001 по агентурной разведке - потребовал по мере приближения советских войск к территории Германии усиливать диверсионно-разведывательную деятельность, в том числе и путём увеличения числа забрасываемых в тыл противника специальных диверсионно-разведывательных групп.
Как пишет в своих мемуарах бывший начальник 4-го (по обработке поступающей разведывательной информации) отдела Разведывательного управления штаба 1-го Прибалтийского фронта полковник в отставке Афанасий Григорьевич Синицкий; («Разведчикам ошибаться нельзя» / М.: Воениздат, 1987. - 190 с. / Литературная запись Ю.П. Галкина. Тираж 65 000 экз.), «разведчики 1-го Прибалтийского фронта сделали всё зависящее от них для того, чтобы своевременно раскрыть планы врага… В считанные дни нам предстояло сформировать несколько небольших разведывательных групп во главе с офицерами. Эти группы, снабжённые продовольствием, боеприпасами, радиостанциями, должны были действовать во вражеском тылу в период всей предстоящей операции. Их задача после выброски с самолетов состояла в том, чтобы следить за передвижениями войск противника по дорогам, вскрывать характер инженерных сооружений врага в глубине обороны, информировать нас о местах расположения пунктов управления, складов и баз гитлеровцев.
Отбирали в группы только добровольцев из числа коммунистов и комсомольцев. И неудивительно. Задание было исключительно важным и опасным. Ведь действовать предстояло в районах, которые весьма плотно были насыщены вражескими войсками, да ещё в назначенные часы выходить на связь по радио. Гитлеровцы могли и запеленговать разведчиков, и визуально обнаружить их».
Всего же, по утверждению А.Г. Синицкого, «при подготовке Мемельской операции (сентябрь 1944 г.) войсками 1-го Прибалтийского фронта было составлено 10 таких групп, в каждую из них включены военные переводчики. Они сбрасывались на парашютах с самолётов в оперативном тылу врага. Добываемые военными переводчиками сведения передавались по радио командованию наших войск. Они захватывали там и пленных, допрашивая их на месте, а показания передавали по радио в штаб» (цитата – по материалам http://www.tgl.ru/podrazd/archive/book/front/gl2.shtml).
В начале августа 1944 года в Брест с задачей взять на себя непосредственное руководство процессом подготовки личного состава советских групп глубинной разведки и одиночных разведчиков и агентов, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, прибыла Оперативная группа Разведуправления Генштаба Красной Армии. Её возглавлял профессиональный офицер-разведчик В.А. Никольский. Известно, что, помимо него, в состав группы входили также подполковники В.И. Кириленко, И.М. Семёнов, С.И. Шепелев, майоры В.П. Алексеев, П.Н. Савельев, старший лейтенант В.Б. Величко и некоторые другие офицеры.
Всего при участии данной Оперативной группы, как следует из воспоминаний самого В.А. Никольского, было подготовлено и переброшено за линию фронта 120 диверсантов-разведчиков, что равняется по своей численности приблизительно 10-15 «стандартным» разведгруппам.
Как можно судить по библиографическим источникам, в боях за Восточную Пруссию костяк личного состава подразделений глубинной разведки наряду с профессиональными диверсантами-разведчиками из числа военнослужащих спецчастей Разведуправления Генштаба Красной Армии и 4-го (диверсионного) управления Наркомата госбезопасности СССР составляли бывшие белорусские партизаны, но при этом только те из них, которым выпало сражаться с оккупантами именно в составе специальных диверсионно-разведывательных групп глубинной разведки или же чекистских спецотрядов. Исключения если и были, то редко. А это всё – бесспорное свидетельство в пользу высокого уровня профессиональной подготовленности личного состава разведгрупп как диверсантов-разведчиков.
Подавляющее большинство разведгрупп, даже если они имели ведомственную принадлежность к Отдельному отряду особого назначения НКГБ СССР, были, судя по всему, подчинены 3-м (диверсионным), а группы маршрутных агентов, в том числе сформированные из немцев-антифашистов, - 2-м (агентурной разведки) отделам разведывательных управлений фронтов.
О характере боевых задачах, которые большинство из специальных диверсионно-разведывательных групп выполняли в тылу Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск можно во многом судить по тексту приказа, полученного разведгруппой «Джек» от штаба 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «1) установить контроль за железнодорожными и шоссейными дорогами; 2) определить состояние и пропускную способность железнодорожного транспорта и состояние линий связи; 3) организовать систематический захват «языков»; 4) освещать наличие и состояние оборонительных рубежей; 5) освещать сосредоточение войск на этих рубежах; 6) освещать сосредоточение техники, вооружения, боеприпасов, горючего, продовольствия и других видов снабжения; 7) своевременно вскрывать мероприятия противника по подготовке к химической войне; 8) осветить намерения противника по дальнейшему ведению операций».
Начиная же с декабря 1944 года, и, по крайне мере, силами Разведывательным управлением 3-го Белорусского фронта для заброски в тыл противника более активно начали использоваться иностранные антифашисты (преимущественно немцы) из числа военнопленных, перебежчиков и лиц, пострадавших от нацистского режима. Их подготовка велась в Каунасе.
За линию фронта, на территорию Восточной Пруссии, такие агенты забрасывались, как правило, в немецкой военной форме. При этом каждый из них в обязательном порядке был снабжён соответствующей легендой и отлично выполненными документами для легализации – установленного в вермахте образца солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными билетами, проездными билетами и т.д.
Всего, согласно архивным документам, в августе 1944-марте 1945 гг. Разведуправлением 3-го Белорусского фронта было подготовлено и заброшено в тыл противника восемнадцать разведгрупп, состоявших из немцев: четырнадцать радиофицированных групп и четыре группы маршрутных агентов. Правда, как следует из текста шифрограммы начальника Разведуправления 3-го Белорусского фронта генерал-майора Е.В. Алёшина начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-полковнику Ф.Ф. Кузнецову, датированной не ранее конца марта 1945 года, деятельность этих разведгрупп оказалась не достаточно эффективной, поскольку «с тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т.к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев... 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна».
Если исходить из публикаций открытой прессы, в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника приблизительно в сентябре 1944-январе 1945 года действовал, по меньшей мере, один спецотряд, напрямую подчинённый Разведывательному управлению Генерального штаба Красной Армии, - спецотряд лейтенанта «Фёдорова» (кодовое название отряда неизвестно, поэтому условно даётся по оперативному псевдониму его командира, подлинная фамилия которого тоже пока неизвестна).
В тыл врага это специальное диверсионно-разведывательное формирование было заброшено с борта самолёта ещё 3 мая 1944 года. Штатная численность на тот момент – 32 штыка. До конца лета оно действовало в Белгорайским (Яновских) лесах, что южнее польского города Люблин, в том числе в середине июля 1944 года данный спецотряд принял непосредственное участие в спасении (с последующей эвакуацией из оккупированной Польши в Москву) руководителя Варшавского восстания, будущего главнокомандующего Народным Войском Польским генерала Михаила Роля-Жимерского, а также сопровождавших того польских офицеров общим числом в более чем в сто двадцать человек.
Совершив в конце августа сорок четвёртого по заданию Центра скрытный бросок в Восточную Пруссию, подчинённые лейтенанта «Фёдорова» приступило здесь к сбору разведданых о секретных укрепрайонах гитлеровцев.
К концу декабря 1944 года в живых в рядах этого спецотряда оставалось всего на всего шесть бойцов, остальные погибли, в том числе командир - лейтенант «Фёдоров». Лишь только после этого Центр разрешил уцелевшим диверсантам-разведчикам идти на соединение с регулярными частями Красной Армии.
Линию фронта оставшиеся в живых благополучно перешли 16 января 1945 года на Сандомирском плацдарме.
Всего же, по разным (но чаще всё же неофициальным), данным в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника летом 1944-весной 1945 гг. было заброшено от 36 до 120 специальных диверсионно-разведывательных формирований глубинной разведки. Среди краеведов Калининградской области, например, бытует широко устоявшееся здесь, но при всём этом, увы, никак и никем из них документально не подтверждённое мнение о том, что их было не менее 49. В свою очередь самодеятельный Музей разведчиков, работающий при Гастелловской средней школе Славского района, оперирует цифрой в 20 разведгрупп (см.: [url=http://muzeyrazvedki.narod.ru)]http://muzeyrazvedki.narod.ru)[/url]. Однако реально на сегодняшний день в открытой печати удалось отыскать упоминания о существовании, как минимум, 69 специальных диверсионно-разведывательных формирований советской военной разведки, но при этом кодовые названия известны лишь 47 из них. Итак:
- прямого подчинения Разведуправления Генштаба Красной Армии – спецотряд лейтенанта «Фёдорова»;
- Разведывательного управления 1-го Прибалтийского фронта (всего – не менее десяти групп, но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно - пока неизвестно): «Артур», «Атаман», «Мичиган», «Орион», «Тайфун» и «Харон»;
- Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта: «Лось», «Матросов», «Невский», «Олег» и «Ясень». К ним плюс ещё одна – гвардии капитана Черных, заброшенная в ноябре 1944 года в расположение Млавского укрепрайона и почти полностью погибшая 31 декабря того же года в Польше в ходе рейда по тылам врага из-под Млавы к Плоцку; её кодовое название неизвестно;
- Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта (но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно из нижеперечисленных пока неизвестно): «Бас», «Блондин», «Быстрый», «Вол», «Восход», «Гафен», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Заря», «Зубр», «Искра», «Казбек», «Камень», «Кит», «Клык», «Кристалл», «Кросс», «Максим», «Мороз», «Неман», «Прогресс», «Свет», «Снарс», «Сокол», «Сталь», «Студент», «Урал» и «Штык». (При этом точно известно, что «Вол», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Зубр», «Кит», «Максим», «Урал» и «Штык» - из в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела.) К ним плюс ещё 18 – сформированные из иностранцев-антифашистов;
- Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР (но в подчинении разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, в том числе и в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела): «Джек», «Каштан», «Клён» и «Тигр» (в терминологии НКГБ СССР - «Корректировщики»);
- специальные диверсионно-разведывательные формирования, фронтовая подчинённость которых – разведуправления 1-го Прибалтийского или 3-го Белорусского фронтов? - неизвестна: «Гроза», «Прибалтийцы» и «ТОПО». (Но, возможно, что под разведгруппой «Прибалтийцы» калининградскими краеведами подразумевается именно специальная диверсионно-разведывательная группа «Орион» Разведуправления 1-го Прибалтийского фронта, поскольку, по их же утверждениям, сделанным на страницах региональной прессы, во главе разведгруппы «Прибалтийцы» стоял ни кто-нибудь, а капитан В. Денисов, то есть командир разведгруппы «Орион».)
Кроме того, необходимо упомянуть, что параллельно, начиная с конца 1943 года и вплоть до августа 1944 года, со стороны Польши и Литвы на территорию Восточной Пруссии для выполнения здесь своих специфичных боевых задач регулярно проникали специальные диверсионно-разведывательные группы и маршрутные агенты Интернационального отряда майора С.А. Волокитина («Майор Серго») – партизанского спецсоединения Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР, состоявшего в свою очередь из:
- интернациональной (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группы майора С.А. Волокитина. Базировалась при литовском партизанском отряде И. Вильджунаса;
- четырёх чекистских спецотрядов - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году прибыл в Августовские леса современной Польши из Ровенской области Украины), «Гвалдахара» (личный состав действовал под личиной военнослужащих испанской «Голубой дивизии»), «Дружина» и «Комета»;
- двух разведгрупп чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкой» группы политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- нескольких мелких чекистских разведгрупп.
В августе сорок четвёртого в связи с окончательным освобождением Литвы и Сувалкской области Польши этот отряд чекистского спецназа в полном составе (то есть не имея безвозвратных потерь в личном составе) вернулся в Москву в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР.
Как это и не горько констатировать, но судьба подавляющего большинства из разведгрупп и одиночных диверсантов-разведчиков, целенаправленно заброшенных летом 1944-весной 1945 гг. в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника, оказалась трагической: за редким исключением были оперативно выявлены и обезврежены вражескими контрразведывательными органами, причём многие из них – буквально сразу же после приземления на вражескую территорию. В целом, по мнению независимых экспертов, из ста двадцати заброшенных в Восточную Пруссию разведгрупп погибло (причём чаще всего они именно пропали без вести) не менее ста.
Именно столь непомерно высокие потери в рядах диверсантов-разведчиков и привели в конечном счёте к тому, что роль, которую в боях за Восточную Пруссию сыграла глубинная разведка оказалась, если не намного, то, по меньше мере, всё же несколько ниже той, которая ей изначально отводилась высшим командованием Красной Армии. И это уже - мнение наших военных экспертов. В результате основная миссия по сбору разведданных в ходе подготовки и осуществления Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций вынуждено легла тогда на плечи войсковой разведки.
Причины же всех этих неудач, приведшие, в том числе, и к непомерно высоким потерям в рядах личного состава глубинной разведки, по компетентному и единодушному мнению как независимых, так и военных экспертов, лежат, прежде всего, в стремлении высшего советского командования как можно быстрее испытанными методами и без учёта совершенно иной агентурной обстановки, которая реально сложилась на тот момент на территории Германии, добиться желаемых результатов. Вот, в частности, точка зрения на это проблему уже упоминавшегося выше заслуженного ветерана советской военной разведки В.А. Никольского. Она как цитата приведёна в главе «Советская войсковая разведка в 1941-1945 гг.» книги А.И. Колпакиди и Д.П. Прохоров «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки» (в т.ч. см. - http://wartime.narod.ru/gru.html): «Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Ещё до окончания войны нам стало известно, что почти все наши диверсионно-разведывательные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в своё время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвлённая система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» - «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики...
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
Поскольку «приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника» (цитата из воспоминаний непосредственного участника тех событий ветерана советских ВВС полковника в отставке В.П. Сололова), немалые потери несла и вспомогательная авиация, приданная разведуправлениям фронтов, а одновременно - соответственно и личный состав парашютно-десантных служб спецчастей глубинной разведки, поскольку судьбу экипажей не вернувшихся с боевого задания военно-транспортных самолётов, как правило, разделяли и неизменно находившиеся на борту инструкторы парашютного дела. В частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб и инструктор парашютного дела роты парашютно-десантной службы Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР Виктор Павлович Антонов.
О сложности работы представителей советской глубинной разведки в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника свидетельствуют и такие факты: гражданское немецкое население круглосуточно по месту своего постоянного жительства было задействовано властями в осуществлении визуального контроля за воздушным пространством; все крестьяне, даже работающие в поле, имели при себе оружие; по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах регулярно организовывались засады; коменданты участков имели при себе именные списки проживающих в округе граждан с указанием их примет (рост, возраст, цвет волос и глаз). Одновременно немецкие военные имели приказ, который гласил, что (цитата даётся по тексту приказа командира 48-го танкового корпуса вермахта) «все шатающиеся по дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных», а сельское гражданское население – приказ, запрещающий открывать двери незнакомым людям и одновременно требующий незамедлительно сообщать в полицию или гестапо о каждом замеченном в округе незнакомом человеке или подозрительном факте.
Небезынтересен в этом отношении и письменное распоряжение небезызвестного доктора Роде из Кёнигсберга, направленное в начале лета 1944 года в адрес органов власти и гестапо восточнопрусского административного округа «Гумбиннен»: «В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующего полицией охраны порядка Кёнигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Инстербург, Лётцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется».
Негативную роль в совокупности с другими причинами, отмечают в своих работах историки, исследующие эту проблему, сыграли также: в целом низкий уровень профессиональной подготовленности лётного состава вспомогательной авиации и не всегда правильный выбор районов десантирования. В результате этого, например, многие из диверсантов-разведчиков и значительная часть грузов были сброшены на парашютах в буквальном смысле слова прямо на штыки немецких военнослужащих.
Тем не менее, характеризовать эти потери как абсолютно напрасные вряд ли допустимо уже в принципе. В доказательство - строки отчёта Разведуправления 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «…В Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки. О рубежах обороны да и вообще обо всём тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось – надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было…».
В современной Калининградской области подвиг представителей советской глубинной разведки увековечен в материалах тематических экспозиций ряда музеев, а также путём возведения памятников и обелисков. Перечислим наиболее известные из числа последних:
- воинский мемориал «Разведчикам спецгрупп 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусского фронтов» - у шоссе Калининград – Советск, на участке посёлок Большаково - посёлок Десантное Славского района. В своём нынешнем виде - композиция из трёх выполненных из бетона раскрытых парашютов – открыт был весной 1976 года. На плите мемориала надпись: «С июля 1944 г. по февраль 1945 г. на территории бывшей Восточной Пруссии действовали спецразведгруппы «Джек», «Максим», «Невский», «Матросов», «Прибалтийцы» и др., добывавшие разведданные для подготовки крупнейшей военной операции Великой Отечественной войны по ликвидации восточно-прусской группировки фашистских войск»;
- скорбный обелиск на месте гибели в ночь с 10 на 11 сентября 1944 года в бою с эсэсовцами Иосифа Ивановича Зварики, разведчика специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Сосновка Полесского района. Представляет из себя выполненный из белого металла и стилизованный под официальный логотип КГБ СССР щит, установленный на импровизированный могильный холмик. Сведения об истории создания памятника в открытой печати отыскать не удалось;
- памятник капитану Павлу Андреевичу Крылатых, командиру специальной диверсионно-разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, - у посёлка Громово Славского района, на изгибе лесной дороги. Открыт был 9 мая 1988 года по проекту калининградского скульптора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали и украшенный в центральной части двумя композициями – с изображением щита и меча и барельефом героя;
- памятник лейтенанту Николаю Андреевичу Шпакову, второму по счёту командиру специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Десантное Славского района. Открыт был в 1975 году по проекту калининградского архитектора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали;
- памятный обелиск в честь специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Мороз» - в Славском районе, у шоссе Гастеллово – Большаково, вблизи того места, где некогда располагался ныне уже не существующий восточнопрусский посёлок Розенвальде;
- памятный знак в честь специальной диверсионно-разведывательной группы «Вол» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела разведывательного управления 3-го Белорусского фронта – в районе города Советска.
Кроме того, имена Героев Советского Союза из числа представителей глубинной разведки присвоены:
- красноармейца Зои Анатольевны Космодемьянской - улице Балтийского района Калининграда («Улица Зои Космодемьянской») и, вероятней всего, - двум созвучным по названию посёлкам: Космодемьяново (бывший восточнопрусский Бурбельн) Черняховского и Космодемьянское (бывший восточнопрусский Мользенен) Гурьевского районов;
- полковника в отставке Станислава Алексеевича Ваупшаса (Ваупшасова) - пограничной заставе 23-го пограничного дважды Краснознамённого отряда Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области.
Подвиг, совершённый советскими диверсантами-разведчиками в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, нашёл своё отражение и в ряде художественных произведений калининградских писателей, при этом наиболее масштабное из них (причём масштабное во всех отношениях) – роман Юрия Николаевича Иванова «На краю пропасти». Он был издан Калининградским книжным издательством в 1983 году тиражом в 30 тысяч экземпляров (На краю пропасти: Роман./Оформл. Худож. В.Н. Рыжова. – Калининград: Кн. изд-во, 1983. – 248 с., ил.), а впоследствии в переводе отдельным изданием - в Японии.
В основу сюжета этого произведения положена боевая летопись сразу двух разведгрупп Разведуправления 3-го Белорусского фронта - «Джек» и «Максим».
Авторство принадлежит полковнику милиции Ю. РЖЕВЦЕВУ.
-
Nick
- Участник
- Сообщения: 426
- Зарегистрирован: 01 авг 2005, 11:06
- Откуда: Черняховск-Москва
- Контактная информация:
Согласен с Вами, что серьезных исследований деятельности военной разведки в годы Великой Отечественной войны на современной тер-ритории Калининградской области нет. В связи с этим и нельзя при-нимать за последнюю инстанцию «Книгу Памяти Калининградской об-ласти», а Ваша критика изложенной мною версия о группе «Сокол», мягко говоря, слабо аргументирована.
Мемориал военным разведчикам около ср. школы № 7 захоронений не имеет.
Где похоронена Т.И. Васильева и ее боевые товарищи точно неиз-вестно. Вся версия о Красной горке очень слабая. Мне не известно об официальной информации о вскрытии могилы. Версия о кофточке, опознанной мамой Т.И. Васильевой не убедительна. Представляете разведчика, отправленного в глубокий тыл врага в кофточке связанной мамой! Группы даже продуктами немецкими должны были обеспечи-вать.
Да и, честно говоря, непонятно мне, кто и что там мог найти, какие по-левые работы велись на краю склона-оврага около молочно-товарной фермы или старой конюшни.
Однако в гор. Черняховске живет Костина Маина Агафоновна. В свое время, работая пионервожатой ср. школы № 1, а затем руководителем городского поискового штаба и музея в Доме Пионеров, она занима-лась историей группы «Сокол» и, наверное, в настоящее время это наиболее информированный человек в этой области.
М.А. Костина сейчас живет в гор. Черняховске и могла бы дать пояс-нения.
Статья из будущей книги вызывает уважение. Это действительно труд! Но полагаю, что стоит попросить на этот материал отзыв экспертов.
Готов к сотрудничеству по установлению истины.
С музеем Гастелловской средней школы готов Вам помочь – сформулируйте запрос и пришлите мне на мыло. Также можно поступить и с архивом ГРУ.
Мемориал военным разведчикам около ср. школы № 7 захоронений не имеет.
Где похоронена Т.И. Васильева и ее боевые товарищи точно неиз-вестно. Вся версия о Красной горке очень слабая. Мне не известно об официальной информации о вскрытии могилы. Версия о кофточке, опознанной мамой Т.И. Васильевой не убедительна. Представляете разведчика, отправленного в глубокий тыл врага в кофточке связанной мамой! Группы даже продуктами немецкими должны были обеспечи-вать.
Да и, честно говоря, непонятно мне, кто и что там мог найти, какие по-левые работы велись на краю склона-оврага около молочно-товарной фермы или старой конюшни.
Однако в гор. Черняховске живет Костина Маина Агафоновна. В свое время, работая пионервожатой ср. школы № 1, а затем руководителем городского поискового штаба и музея в Доме Пионеров, она занима-лась историей группы «Сокол» и, наверное, в настоящее время это наиболее информированный человек в этой области.
М.А. Костина сейчас живет в гор. Черняховске и могла бы дать пояс-нения.
Статья из будущей книги вызывает уважение. Это действительно труд! Но полагаю, что стоит попросить на этот материал отзыв экспертов.
Готов к сотрудничеству по установлению истины.
С музеем Гастелловской средней школы готов Вам помочь – сформулируйте запрос и пришлите мне на мыло. Также можно поступить и с архивом ГРУ.
Последний раз редактировалось Nick 06 авг 2005, 11:30, всего редактировалось 1 раз.
-
Гость
Николай!
Документально или логически неподкреплённый аргумент – не аргумент. Это я по поводу Вашего недоверия 10-му тому Книги Памяти. Моя же ссылка была не на саму калининградскую Книгу Памяти, в которой, безусловно, имеется «вагон и маленькая тележка» ошибок, а только на те её страницы, которые были подготовлены редколлегией на основании компетентного документа, поступившего в Калининград из ГРУ.
Да, всякий документ несовершенен. В связи с этим есть немало поводов для возмущений относительно той самой бумаги из ГРУ. Ну, например, почему сегодня, когда уже установлена судьба многих из погибших диверсантов-разведчиков, ГРУ, тем не менее, не желает всё это брать в расчёт, продолжая тупо настаивать, что большинство павших погибло или пропало без вести именно по дате заброски конкретной разведгруппы в тыл противника. Однако что касается поименного состава и названия групп, то здесь ошибки не может быть в принципе, ибо ГРУ эти группы само же формировало и забрасывало в тыл. Боле того - на каждую из них составлялся письменный боевой приказ. А это – документ, с которым не поспоришь, он, если хотите, – истина в последней инстанции.
Так что спорить здесь ни о чем. Куда продуктивнее будет, если мы с Вами попытаемся понять, а каким же образом Т.И. Васильева вдруг ошибочно оказалось причисленной именно к группе «Сокол». Да очень просто всё: это название, насколько я могу судить, всплыло в воспоминаниях бывших сотрудников аппарата 3-го (диверсионного) отдела Разведуправления 3-го Белорусского фронта. Кстати, из-за того, что человеческая память несовершенна по своей природе, и столько в свою очередь много фактических ошибок на сайте Музея разведчиков.
В общем, произошла непреднамеренная путаница, возможность которой, кстати, не отвергает и сама Е.В. Ермоленко, директор Гастелловской школы. Вот строки из её ответного письма на мой E-mail: «В одном Вы действительно правы. Группа «Сокол» могла носить другое кодовое название. Мы не стали делать в своё время запрос в архив МО. Нам и так были известны все разведчики этой группы, их биографические данные, адреса ряда родственников. Отыскать остальных родственников не составило особого труда, тратить же средства, время и силы на то, что и так уже найдено, не стали. Конкретику помог получить Валентин Кудряшёв, жених Тамары Васильевой и к тому же радист радиоцентра штаба партизанского движения. У нас была возможность познакомится с дневниками Тамары, которые хранились у Кудрящёва, который великодушно позволил их прочитать. Рассказал подробно и обстоятельно свою биографию и боевой путь Тамары».
По поводу кофточки, по которой якобы была опознана Т.И. Васильева. Знаете, не исключено. Аналогичных случаев в те, 1960-е-1970-е, годы в практике поискового движения было не мало. Тем более, что личный состав многих из разведгрупп был экипирован именно в штатское. Из форменного обмундирования имели в лучшем случае только плащ-палатки.
Навязываться Елене Васильевне Ермоленко в очередной раз не хочу. В своё время я, будучи в тот момент едва ли не полным дилетантом в этой теме, обратился к ней именно как к авторитетному эксперту. Но в ответ к полному моему недоумению прозвучала… плохо замаскированная агрессия. Я, похоже, вторгся «в чужой огород». Согласитесь, что взаимоуважительное партнёрское сотрудничество на такой основе не строится не может. С другой стороны спасибо моему адресату за тот «холодный душ»: я окончательно отказался тогда от идеи заказать статью о диверсантах-разведчиках у краеведов, после чего, хотя и потерял несколько столь драгоценных месяцев на проведение самостоятельной исследовательской работы, но в итоге «накопал» больше, чем мои псевдонедоброжелатели.
Но в любом случае я всегда открыт для сотрудничества, ибо подобный материал не может и не должен иметь грифов: «Сугубо для частного пользования» и «Чужим в руки не давать». Речь ведь идёт о святом – увековечении памяти павших за Родину советских воинов.
Ниже, вдруг это кому-нибудь да пригодится, справка на разведгруппы «До» и «Сокол».
С уважением,
Юрий РЖЕВЦЕВ
Специальная диверсионно-разведывательная группа «ДОК»
«ДОК», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшая и в полном составе погибшая осенью 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника.
Состав группы – восемь человек (воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны): командир – Прохоров («Док») Михаил Михайлович; заместитель командира – старший сержант Горшков Сергей Яковлевич; радистка - Васильева Тамара Ивановна; разведчики – Сапавичус (Сипавичус) Иозас Анто (Андреевич) и Ульянов Григорий Семёнович, красноармейцы Бойко Константин Михайлович, Демидович Владимир Иванович и Хмелинко (Хмеленко) Николай Фёдорович.
Десантирована была с борта самолёта 13 (по другим данным – 24) октября 1944 года в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск).
Боевую задачу выполняла в треугольнике восточнопрусских городов Лабиау (ныне – Полесск) – Инстербург (ныне – Черняховск) - Шилленен (ныне – посёлок Победино Краснознаменского района).
В полном составе пропала без вести в тылу врага в октябре 1944 года, что в тех условиях могло означать только одно – была выслежена и уничтожена противником в ходе череды специально для этой цели организованных облав и засад.
В 1965 году в окрестностях современного Черняховска (район так называемой Башни Бисмарка) при проведении сезонных сельскохозяйственных работ было случайно вскрыто ранее неизвестное захоронение безымянной советской радистки. Расположение скелета и находившихся в могиле вещей и предметов однозначно указывали на то, что русская девушка-воин погибла в бою, подорвав себя и рацию гранатой. Чуть позже красными следопытами из средней школы № 7 города Черняховска в ходе поиска было установлено, что это останки, вероятней всего, именно Т.И. Васильевой – радистки специальной диверсионно-разведывательной группы «Док».
В печатных и электронных СМИ данная разведгруппа ошибочно именуется как «Сокол». Мнение же сотрудников архива Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил России, публично озвученное на страницах 255-267 10-го тома Книги Памяти Калининградской области, на данный счёт однозначно – не «Сокол», а «Док». Что же касается специальной диверсионно-разведывательной группы «Сокол», то такая при структурах Разведуправления штаба 3-го Белорусского фронта действительно существовала. Причём она тоже была заброшена на территорию Восточной Пруссии в октябре 1944 года и тогда же, как и разведгруппа «Док», пропала здесь без вести. Однако при всём этом разведгруппа «Сокол» имела совершенно иной списочный состав диверсантов-разведчиков.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Сокол»
«СОКОЛ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки, заброшенная в октябре 1944 года в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника в интересах командования 3-го Белорусского фронта.
Ведомственная принадлежность (военная разведка или НКГБ СССР?) пока точно не установлена.
Состав группы неизвестен, а только список безвозвратных потерь – семеро без вести пропавших в октябре 1944 года в тылу врага: командир группы Кабаков («Сокол») Павел Павлович, заместитель командира Черенков Василий Иванович; радисты Земсков Александр Петрович и Нагорских Анастасия Романовна; разведчики Белоусов Александр Кузьмич, Лазарев Алексей Михайлович и Червов Иван Степанович.
Какие-либо иные сведения в открытой печати отыскать не удалось.
Документально или логически неподкреплённый аргумент – не аргумент. Это я по поводу Вашего недоверия 10-му тому Книги Памяти. Моя же ссылка была не на саму калининградскую Книгу Памяти, в которой, безусловно, имеется «вагон и маленькая тележка» ошибок, а только на те её страницы, которые были подготовлены редколлегией на основании компетентного документа, поступившего в Калининград из ГРУ.
Да, всякий документ несовершенен. В связи с этим есть немало поводов для возмущений относительно той самой бумаги из ГРУ. Ну, например, почему сегодня, когда уже установлена судьба многих из погибших диверсантов-разведчиков, ГРУ, тем не менее, не желает всё это брать в расчёт, продолжая тупо настаивать, что большинство павших погибло или пропало без вести именно по дате заброски конкретной разведгруппы в тыл противника. Однако что касается поименного состава и названия групп, то здесь ошибки не может быть в принципе, ибо ГРУ эти группы само же формировало и забрасывало в тыл. Боле того - на каждую из них составлялся письменный боевой приказ. А это – документ, с которым не поспоришь, он, если хотите, – истина в последней инстанции.
Так что спорить здесь ни о чем. Куда продуктивнее будет, если мы с Вами попытаемся понять, а каким же образом Т.И. Васильева вдруг ошибочно оказалось причисленной именно к группе «Сокол». Да очень просто всё: это название, насколько я могу судить, всплыло в воспоминаниях бывших сотрудников аппарата 3-го (диверсионного) отдела Разведуправления 3-го Белорусского фронта. Кстати, из-за того, что человеческая память несовершенна по своей природе, и столько в свою очередь много фактических ошибок на сайте Музея разведчиков.
В общем, произошла непреднамеренная путаница, возможность которой, кстати, не отвергает и сама Е.В. Ермоленко, директор Гастелловской школы. Вот строки из её ответного письма на мой E-mail: «В одном Вы действительно правы. Группа «Сокол» могла носить другое кодовое название. Мы не стали делать в своё время запрос в архив МО. Нам и так были известны все разведчики этой группы, их биографические данные, адреса ряда родственников. Отыскать остальных родственников не составило особого труда, тратить же средства, время и силы на то, что и так уже найдено, не стали. Конкретику помог получить Валентин Кудряшёв, жених Тамары Васильевой и к тому же радист радиоцентра штаба партизанского движения. У нас была возможность познакомится с дневниками Тамары, которые хранились у Кудрящёва, который великодушно позволил их прочитать. Рассказал подробно и обстоятельно свою биографию и боевой путь Тамары».
По поводу кофточки, по которой якобы была опознана Т.И. Васильева. Знаете, не исключено. Аналогичных случаев в те, 1960-е-1970-е, годы в практике поискового движения было не мало. Тем более, что личный состав многих из разведгрупп был экипирован именно в штатское. Из форменного обмундирования имели в лучшем случае только плащ-палатки.
Навязываться Елене Васильевне Ермоленко в очередной раз не хочу. В своё время я, будучи в тот момент едва ли не полным дилетантом в этой теме, обратился к ней именно как к авторитетному эксперту. Но в ответ к полному моему недоумению прозвучала… плохо замаскированная агрессия. Я, похоже, вторгся «в чужой огород». Согласитесь, что взаимоуважительное партнёрское сотрудничество на такой основе не строится не может. С другой стороны спасибо моему адресату за тот «холодный душ»: я окончательно отказался тогда от идеи заказать статью о диверсантах-разведчиках у краеведов, после чего, хотя и потерял несколько столь драгоценных месяцев на проведение самостоятельной исследовательской работы, но в итоге «накопал» больше, чем мои псевдонедоброжелатели.
Но в любом случае я всегда открыт для сотрудничества, ибо подобный материал не может и не должен иметь грифов: «Сугубо для частного пользования» и «Чужим в руки не давать». Речь ведь идёт о святом – увековечении памяти павших за Родину советских воинов.
Ниже, вдруг это кому-нибудь да пригодится, справка на разведгруппы «До» и «Сокол».
С уважением,
Юрий РЖЕВЦЕВ
Специальная диверсионно-разведывательная группа «ДОК»
«ДОК», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшая и в полном составе погибшая осенью 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника.
Состав группы – восемь человек (воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны): командир – Прохоров («Док») Михаил Михайлович; заместитель командира – старший сержант Горшков Сергей Яковлевич; радистка - Васильева Тамара Ивановна; разведчики – Сапавичус (Сипавичус) Иозас Анто (Андреевич) и Ульянов Григорий Семёнович, красноармейцы Бойко Константин Михайлович, Демидович Владимир Иванович и Хмелинко (Хмеленко) Николай Фёдорович.
Десантирована была с борта самолёта 13 (по другим данным – 24) октября 1944 года в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск).
Боевую задачу выполняла в треугольнике восточнопрусских городов Лабиау (ныне – Полесск) – Инстербург (ныне – Черняховск) - Шилленен (ныне – посёлок Победино Краснознаменского района).
В полном составе пропала без вести в тылу врага в октябре 1944 года, что в тех условиях могло означать только одно – была выслежена и уничтожена противником в ходе череды специально для этой цели организованных облав и засад.
В 1965 году в окрестностях современного Черняховска (район так называемой Башни Бисмарка) при проведении сезонных сельскохозяйственных работ было случайно вскрыто ранее неизвестное захоронение безымянной советской радистки. Расположение скелета и находившихся в могиле вещей и предметов однозначно указывали на то, что русская девушка-воин погибла в бою, подорвав себя и рацию гранатой. Чуть позже красными следопытами из средней школы № 7 города Черняховска в ходе поиска было установлено, что это останки, вероятней всего, именно Т.И. Васильевой – радистки специальной диверсионно-разведывательной группы «Док».
В печатных и электронных СМИ данная разведгруппа ошибочно именуется как «Сокол». Мнение же сотрудников архива Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил России, публично озвученное на страницах 255-267 10-го тома Книги Памяти Калининградской области, на данный счёт однозначно – не «Сокол», а «Док». Что же касается специальной диверсионно-разведывательной группы «Сокол», то такая при структурах Разведуправления штаба 3-го Белорусского фронта действительно существовала. Причём она тоже была заброшена на территорию Восточной Пруссии в октябре 1944 года и тогда же, как и разведгруппа «Док», пропала здесь без вести. Однако при всём этом разведгруппа «Сокол» имела совершенно иной списочный состав диверсантов-разведчиков.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Сокол»
«СОКОЛ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки, заброшенная в октябре 1944 года в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника в интересах командования 3-го Белорусского фронта.
Ведомственная принадлежность (военная разведка или НКГБ СССР?) пока точно не установлена.
Состав группы неизвестен, а только список безвозвратных потерь – семеро без вести пропавших в октябре 1944 года в тылу врага: командир группы Кабаков («Сокол») Павел Павлович, заместитель командира Черенков Василий Иванович; радисты Земсков Александр Петрович и Нагорских Анастасия Романовна; разведчики Белоусов Александр Кузьмич, Лазарев Алексей Михайлович и Червов Иван Степанович.
Какие-либо иные сведения в открытой печати отыскать не удалось.
-
Гость
Уважаемый Николай!
Спасибо за предложение, связанное с организацией поисковых мероприятий в отношении разведгрупп, но я журналист, а не поисковик. Изучением роли глубинной разведки в боях за Восточную Пруссию вынуждено занимаюсь лишь в рамках работы над Правоохранительной энциклопедией Калининградской области. Могу лишь быть Вам на этой благородной стезе полезным в качестве консультанта, ну и, конечно, если вдруг речь зайдёт именно о чекистских разведгруппах, ещё и публициста. И, к сожалению, не более. На большее, поверьте, – не располагаю свободным временем. Да и, признаться, не совсем моя это тема. В действительности мой интерес как историка-энтузиаста лежит чуть в стороне. Это – участие и роль воинских формирований НКВД СССР в боях за Восточную Пруссию. Я всё-таки представитель системы МВД, а не военной разведки.
В настоящий момент о разведгруппах располагаю следующим (чем, в свою очередь, всегда готов и поделиться с заинтересованными исследователями):
- рукописным (но в электронном виде, разумеется) каталогом известных мне разведгрупп (на сегодня таковых уже насчитал 70!), включая досье с известными мне биографическими данными на большинство из разведчиков;
- списком безвозвратных потерь погибших в Восточной Пруссии диверсантов-разведчиков (хотя, понятное дело, далеко не полным);
- статьями (авторство моё) со страниц рукописи Правоохранительной энциклопедии Калининградской области «Глубинная разведка в ходе боёв лета 1944-весны 1945 гг. за Восточную Пруссию», «Отдельный отряд особого назначения (ОООН) НКГБ СССР» и «Разведывательные управления фронтов».
Помощь от Гастелловского Музея разведчиков сегодня мне нужна лишь в одном – чтобы дополнить строки соцданных в имеющиеся у меня досье на разведчиков. Е.В. Ермоленко и её супруг со многими из выживших состояли в переписке, поэтому знают об этих людях на много и на много больше, чем я, но, увы, как я уже писал раньше, делиться подобным биографическим материалом даже под мои твёрдые гарантии строго соблюдения их, супругов Ермоленко, авторских прав не желают. Это – их позиция, которая в моих глазах выглядит как поза. Ну что ж, я вынужден в ответ лишь вежливо раскланяться. А что остаётся делать?..
Работа над Правоохранительной энциклопедией продлится где-то до зимы, потому что фактически делаю её в одиночку. Так что время вносить в рукописи правку (а, следовательно, максимально избавиться от неминуемых фактических ошибок) ещё есть. Буду благодарен за любую конструктивную помощь и Музею разведчиков, если предложение о таковой оттуда всё же ко мне поступит…
Быть постоянным автором данного форума в мои планы пока не входит. Если можно, я ещё присмотрюсь, хотя в душе по-настоящему и искренне рад, что провинциальный, в глазах жителей областного центра Черняховск, «живёт» в Интернете полнокровной и полноценной жизнью.
Крепко жму руку,
Ваш Юрий РЖЕВЦЕВ
Спасибо за предложение, связанное с организацией поисковых мероприятий в отношении разведгрупп, но я журналист, а не поисковик. Изучением роли глубинной разведки в боях за Восточную Пруссию вынуждено занимаюсь лишь в рамках работы над Правоохранительной энциклопедией Калининградской области. Могу лишь быть Вам на этой благородной стезе полезным в качестве консультанта, ну и, конечно, если вдруг речь зайдёт именно о чекистских разведгруппах, ещё и публициста. И, к сожалению, не более. На большее, поверьте, – не располагаю свободным временем. Да и, признаться, не совсем моя это тема. В действительности мой интерес как историка-энтузиаста лежит чуть в стороне. Это – участие и роль воинских формирований НКВД СССР в боях за Восточную Пруссию. Я всё-таки представитель системы МВД, а не военной разведки.
В настоящий момент о разведгруппах располагаю следующим (чем, в свою очередь, всегда готов и поделиться с заинтересованными исследователями):
- рукописным (но в электронном виде, разумеется) каталогом известных мне разведгрупп (на сегодня таковых уже насчитал 70!), включая досье с известными мне биографическими данными на большинство из разведчиков;
- списком безвозвратных потерь погибших в Восточной Пруссии диверсантов-разведчиков (хотя, понятное дело, далеко не полным);
- статьями (авторство моё) со страниц рукописи Правоохранительной энциклопедии Калининградской области «Глубинная разведка в ходе боёв лета 1944-весны 1945 гг. за Восточную Пруссию», «Отдельный отряд особого назначения (ОООН) НКГБ СССР» и «Разведывательные управления фронтов».
Помощь от Гастелловского Музея разведчиков сегодня мне нужна лишь в одном – чтобы дополнить строки соцданных в имеющиеся у меня досье на разведчиков. Е.В. Ермоленко и её супруг со многими из выживших состояли в переписке, поэтому знают об этих людях на много и на много больше, чем я, но, увы, как я уже писал раньше, делиться подобным биографическим материалом даже под мои твёрдые гарантии строго соблюдения их, супругов Ермоленко, авторских прав не желают. Это – их позиция, которая в моих глазах выглядит как поза. Ну что ж, я вынужден в ответ лишь вежливо раскланяться. А что остаётся делать?..
Работа над Правоохранительной энциклопедией продлится где-то до зимы, потому что фактически делаю её в одиночку. Так что время вносить в рукописи правку (а, следовательно, максимально избавиться от неминуемых фактических ошибок) ещё есть. Буду благодарен за любую конструктивную помощь и Музею разведчиков, если предложение о таковой оттуда всё же ко мне поступит…
Быть постоянным автором данного форума в мои планы пока не входит. Если можно, я ещё присмотрюсь, хотя в душе по-настоящему и искренне рад, что провинциальный, в глазах жителей областного центра Черняховск, «живёт» в Интернете полнокровной и полноценной жизнью.
Крепко жму руку,
Ваш Юрий РЖЕВЦЕВ
-
Nick
- Участник
- Сообщения: 426
- Зарегистрирован: 01 авг 2005, 11:06
- Откуда: Черняховск-Москва
- Контактная информация:
Удивительно, как быстро пройден путь от гневных обвинений в некомпетенции в вопросах истории военной разведки, желания установить истину о конкретном событии до признания отсутствия интереса к этой теме.
Для меня лично нет разницы кто их отправлял в неемецкий тыл - военные или чекисты. В середине прошлого века юноши и деавушки совершили подвиг не думая о ведомственной принадлежности и давайте мы не будем сейчас их делить на "своих" и "не своих", а сделаем все необходимое, чтобы люди знали о том кому обязаны жизнью!
Для меня лично нет разницы кто их отправлял в неемецкий тыл - военные или чекисты. В середине прошлого века юноши и деавушки совершили подвиг не думая о ведомственной принадлежности и давайте мы не будем сейчас их делить на "своих" и "не своих", а сделаем все необходимое, чтобы люди знали о том кому обязаны жизнью!
-
Гость
Николай!
Вам с моей стороны была протянута рука партнёрского сотрудничества, но в ответ какое-то граничащее с триумфом мелкого пакостника злорадство.
Я – не побеждённый, а вы – не победитель. И знаете почему? Да потому что я с вами не полемизировал, а вёл взаимоуважительный диалог по заданной теме с одновременным проведением «ликбеза» для людей, которые искренне интересуются подвигом советских разведчиков, но которые на сегодняшний день пока ёще не достигли уровня экспертов. По-моему, цель во всех отношениях благородная.
Ещё раз подтверждаю: тема военной разведки не совсем моя, ею я занимался вынуждено, поскольку этого потребовали условия выполняемой мною в данной момент на общественных началах творческой работы по созданию Правоохранительной энциклопедии Калининградской области. Но это отнюдь не значит, что я к ней равнодушен. Напротив! А доказательством тому – вся моя переписка с вами на этом форуме.
Вполне искренне я писал строки и своего самого первого письма, от которых не отказываюсь и сейчас. Готов их повторить вновь, причём в силу изменившейся ситуации в более жёсткой форме, чем я это сделал прежде, повинуясь нормам этикета: ваш монолог «Черняховская земля - место подвига советских разведчиков» - не просто малокомпетентные измышления, а, не побоюсь этого слова, - пасквиль на погибших диверсантов-разведчиков.
Чего стоит только фраза: «Слабоподготовленные, плохо вооружённые и экипированные молодые ребята забрасывались как горох, иногда просто со смешными задачами, которые решаются иными методами».
Ложь на лжи и ложью погоняет. В действительности же в своём подавляющем большинстве личный состав разведгрупп – диверсанты-профи, прошедшие испытание не через одну боевую командировку в тыл противника. Вооружены и экипированы тоже были соответственно роду выполняемой задачи. И непомерно высокие потери в их рядах – отнюдь не результат их плохой или же хорошей профессиональной подготовки.
А что значит «которые решаются другими методами»? Тогда что у СССР была свою орбитальная космическая группировка, позволяющая, в том числе, отслеживать любые транспортные перевозки, включая военные?! Говоря, по другому, эта фраза – заведомая глупость, но произнесённая со злобой, на откровенной антипатриотической ноте.
Не стану разбирать «по косточкам» другие фразы. Жалко своего времени. И сразу перейду к выводам. А они такие:
1. Самое страшное в этой озвученной вами лжи то, что она прицельно бьёт по любопытствующим, формируя в их головах, в которых по этой теме пока полная «каша», заведомо искажённое, антигероическое представление о советских диверсантах-разведчиках и их подвиге. Кстати, подобными способами и методами в начале 1990-х дилетанты от истории силовых структур злонамеренно запятнали героический образ красноармейца Зои Космодемьянской и многих, многих других славных Героев нашего Отечества. Те писаки тоже действовали якобы с благой целью - публично поклониться подвигу павших.
2. Все, кто берётся за перо для публичного выступления (а это не только журналисты), как и врачи, единодушно должны исповедовать принцип: «Не навреди». Так вот большинство из ваших выступлений из числа тех, которые мне удалось прочитать на этом форуме по данной теме, - вредительские. Вредительские, уточню, по отношению к делу увековечения памяти и подвига погибших диверсантов-разведчиков. Вредительские, хотя бы уже в силу содержащихся в них малокомпетентных выкладок и выводов.
И последнее. Как для автора рукописи Правоохранительной энциклопедии Калининградской области, для меня, Николай, как и для вас, нет разницы в том, какая из разведгрупп принадлежала военной разведки, а какая чекистам. Поэтому на страницах моей энциклопедии равноапостольно уже увековечены и те, и другие. Но как для ведомственного журналиста системы отечественного МВД она, конечно же, присутствует. И дело тут ни в том, что я якобы (а вы пытаетесь изобличить меня в этом изо всех сил!) лицемер по натуре, а исключительно в силу специфики центральных изданий МВД России, которые на правах специального корреспондента Объединённой редакции МВД России представляя сегодня в Калининградской области. Уйду в отставку – буду наконец свободным от ведомственной корпоративности. А сейчас ношу погоны, поэтому частично ограничен в гражданских правах.
Очень горько разочаровываться в человеке, в котором до этого, как казалось, вроде бы увидел единомышленника…
Честь имею
Юрий РЖЕВЦЕВ,
профессиональный военный журналист,
полковник милиции.
Вам с моей стороны была протянута рука партнёрского сотрудничества, но в ответ какое-то граничащее с триумфом мелкого пакостника злорадство.
Я – не побеждённый, а вы – не победитель. И знаете почему? Да потому что я с вами не полемизировал, а вёл взаимоуважительный диалог по заданной теме с одновременным проведением «ликбеза» для людей, которые искренне интересуются подвигом советских разведчиков, но которые на сегодняшний день пока ёще не достигли уровня экспертов. По-моему, цель во всех отношениях благородная.
Ещё раз подтверждаю: тема военной разведки не совсем моя, ею я занимался вынуждено, поскольку этого потребовали условия выполняемой мною в данной момент на общественных началах творческой работы по созданию Правоохранительной энциклопедии Калининградской области. Но это отнюдь не значит, что я к ней равнодушен. Напротив! А доказательством тому – вся моя переписка с вами на этом форуме.
Вполне искренне я писал строки и своего самого первого письма, от которых не отказываюсь и сейчас. Готов их повторить вновь, причём в силу изменившейся ситуации в более жёсткой форме, чем я это сделал прежде, повинуясь нормам этикета: ваш монолог «Черняховская земля - место подвига советских разведчиков» - не просто малокомпетентные измышления, а, не побоюсь этого слова, - пасквиль на погибших диверсантов-разведчиков.
Чего стоит только фраза: «Слабоподготовленные, плохо вооружённые и экипированные молодые ребята забрасывались как горох, иногда просто со смешными задачами, которые решаются иными методами».
Ложь на лжи и ложью погоняет. В действительности же в своём подавляющем большинстве личный состав разведгрупп – диверсанты-профи, прошедшие испытание не через одну боевую командировку в тыл противника. Вооружены и экипированы тоже были соответственно роду выполняемой задачи. И непомерно высокие потери в их рядах – отнюдь не результат их плохой или же хорошей профессиональной подготовки.
А что значит «которые решаются другими методами»? Тогда что у СССР была свою орбитальная космическая группировка, позволяющая, в том числе, отслеживать любые транспортные перевозки, включая военные?! Говоря, по другому, эта фраза – заведомая глупость, но произнесённая со злобой, на откровенной антипатриотической ноте.
Не стану разбирать «по косточкам» другие фразы. Жалко своего времени. И сразу перейду к выводам. А они такие:
1. Самое страшное в этой озвученной вами лжи то, что она прицельно бьёт по любопытствующим, формируя в их головах, в которых по этой теме пока полная «каша», заведомо искажённое, антигероическое представление о советских диверсантах-разведчиках и их подвиге. Кстати, подобными способами и методами в начале 1990-х дилетанты от истории силовых структур злонамеренно запятнали героический образ красноармейца Зои Космодемьянской и многих, многих других славных Героев нашего Отечества. Те писаки тоже действовали якобы с благой целью - публично поклониться подвигу павших.
2. Все, кто берётся за перо для публичного выступления (а это не только журналисты), как и врачи, единодушно должны исповедовать принцип: «Не навреди». Так вот большинство из ваших выступлений из числа тех, которые мне удалось прочитать на этом форуме по данной теме, - вредительские. Вредительские, уточню, по отношению к делу увековечения памяти и подвига погибших диверсантов-разведчиков. Вредительские, хотя бы уже в силу содержащихся в них малокомпетентных выкладок и выводов.
И последнее. Как для автора рукописи Правоохранительной энциклопедии Калининградской области, для меня, Николай, как и для вас, нет разницы в том, какая из разведгрупп принадлежала военной разведки, а какая чекистам. Поэтому на страницах моей энциклопедии равноапостольно уже увековечены и те, и другие. Но как для ведомственного журналиста системы отечественного МВД она, конечно же, присутствует. И дело тут ни в том, что я якобы (а вы пытаетесь изобличить меня в этом изо всех сил!) лицемер по натуре, а исключительно в силу специфики центральных изданий МВД России, которые на правах специального корреспондента Объединённой редакции МВД России представляя сегодня в Калининградской области. Уйду в отставку – буду наконец свободным от ведомственной корпоративности. А сейчас ношу погоны, поэтому частично ограничен в гражданских правах.
Очень горько разочаровываться в человеке, в котором до этого, как казалось, вроде бы увидел единомышленника…
Честь имею
Юрий РЖЕВЦЕВ,
профессиональный военный журналист,
полковник милиции.
-
Гость
Искренне благодарен всем черняховцам, которые прислали свои заинтересованные отклики на мои выступления о советских диверсантах-разведчиках, которые были размещёны на черняховских Интернет-форумах. Это позволило внести принципиальную правку в тексты энциклопедических справок на бойцов специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» (в терминологии заблуждающихся на сей счёт калининградских краеведов – «Сокол»). Новый вариант тех самых справок прилагаю.
Друзья, с благодарностью приму любую иную конструктивную помощь по данной тематике.
«Никто не забыт, и ничто – не забыто!».
С уважением и искренней благодарностью,
Юрий РЖЕВЦЕВ,
профессиональный военный журналист,
полковник милиции.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «ДОК»
«ДОК», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшая и в полном составе погибшая осенью 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника.
Состав группы – восемь человек (воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны): командир – Прохоров («Док») Михаил Михайлович; заместитель командира – старший сержант Горшков Сергей Яковлевич; радистка - Васильева Тамара Ивановна; разведчики – Сапавичус (Сипавичус) Иозас Анто (Андреевич) и Ульянов Григорий Семёнович, красноармейцы Бойко Константин Михайлович, Демидович Владимир Иванович и Хмелинко (Хмеленко) Николай Фёдорович.
Десантирована была с борта самолёта 13 (по другим данным – 24) октября 1944 года в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск).
В полном составе пропала без вести в тылу врага в октябре 1944 года, что в тех условиях могло означать только одно – была выслежена и уничтожена противником в ходе череды специально для этой цели организованных облав и засад.
В 1965 году в окрестностях посёлка Красная Горка Черняховского района (бывший восточнопрусский посёлок Неттинен) – около дальней фермы, на краю склона оврага, одним из местных жителей-пенсионеров было случайно обнаружено ранее неизвестное захоронение безымянной советской радистки. Расположение скелета и находившихся в могиле вещей и предметов вроде бы указывали на то, что русская девушка-воин погибла в неравном бою, подорвав себя гранатой. Чуть позже красными следопытами из средней школы № 7 города Черняховска в ходе поиска было установлено, что эти останки, вероятней всего, принадлежат именно Т.И. Васильевой – радистки специальной диверсионно-разведывательной группы «Док». Опознание же было произведено по остаткам женской кофточки: в ней мама Т.И. Васильевой якобы узнала ту самую, которую в годы Великой Отечественной специально связала для любимой дочери…
В печатных и электронных СМИ данная разведгруппа ошибочно именуется как «Сокол». Мнение же сотрудников архива Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил России, публично озвученное на страницах 255-267 10-го тома Книги Памяти Калининградской области, на данный счёт однозначно – не «Сокол», а «Док». Что же касается специальной диверсионно-разведывательной группы «Сокол», то такая при структурах Разведуправления штаба 3-го Белорусского фронта действительно существовала. Причём она тоже была заброшена на территорию Восточной Пруссии в октябре 1944 года и тогда же, как и разведгруппа «Док», пропала здесь без вести. Однако при всём этом разведгруппа «Сокол» имела совершенно иной списочный состав диверсантов-разведчиков.
БОЙКО Константин Михайлович (1924-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, красноармеец.
Родился в 1924 году. Другие соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 258 и т. 12 стр. 219.
ВАСИЛЬЕВА Тамара Ивановна (1921-1944), радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления штаба 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Родилась 28 сентября 1921 года на Украине - в городе Балта Одесской области.
Образование: в декабре 1941 – неполный курс Харьковского института инженеров транспорта имени С.М. Кирова; в начале 1942 – Центральную диверсионно-разведывательную школу при ЦК ВЛКСМ (в/ч 9903 Разведотдела штаба Западного фронта).
Летом 1941 года в составе всего коллектива студентов Харьковского института инженеров транспорта имени С.М. Кирова была эвакуирована в Ташкент.
На военную службу поступила в декабре 1941 года по комсомольской путёвке: военнослужащая спецчастей глубинной разведки Разведывательного отдела (с 18 апреля 1943 – Разведывательное управление) штаба Западного фронта, а с апреля 1944 года – 3-го Белорусского.
В 1942-1943 гг. в составе специальных диверсионно-разведывательных групп Разведотдела штаба Западного фронта выполняла боевые задачи в тылу врага на оккупированной территории Смоленской области.
На фронте вела дневники, которые затем хранились у её жениха – Валентина Кудряшёва, радиста радиоцентра Центрального штаба партизанского движения. В настоящий момент эти дневники – экспонат Калининградского областного историко-художественного музея.
Приблизительно с конца сентября-начала октября 1944 года – радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Док», которой предстояло действовать в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года в составе данной разведгруппы была десантирована с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск).
Разделила судьбу всей разведгруппы «Док», пропавшей без вести в октябре 1944 года в полном (восемь диверсантов-разведчиков) составе.
Согласно Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» (т. 10, стр. 258), до сих пор официально числится пропавшей без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
В 1965 году в окрестностях посёлка Красная Горка Черняховского района (бывший восточнопрусский посёлок Неттинен) – около дальней фермы, на краю склона оврага, одним из местных жителей-пенсионеров было случайно обнаружено ранее неизвестное захоронение безымянной советской радистки. Расположение скелета и находившихся в могиле вещей и предметов вроде бы указывали на то, что русская девушка-воин погибла в неравном бою, подорвав себя гранатой. Чуть позже красными следопытами из средней школы № 7 города Черняховска в ходе поиска было установлено, что эти останки, вероятней всего, принадлежат именно Т.И. Васильевой – радистки специальной диверсионно-разведывательной группы «Док». Опознание же было произведено по остаткам женской кофточки: в ней мама Т.И. Васильевой якобы узнала ту самую, которую в годы Великой Отечественной специально связала для любимой дочери…
Останки погибшей девушки-воина были погребены вблизи посёлка Красная Горка. Над ней соорудили скромный обелиск, за которым теперь по личной инициативе во главе группы неравнодушных школьников ухаживает местный краевед Игорь Васильевич Ерофеев. Судя по всему, этот обелиск официального статуса не имеет.
Приблизительно в те же годы по инициативе ряда педагогов из Черняховска, в том числе Марины Агафоновны Костиной, руководителя городского поискового штаба, в Черняховске, около стен средней школы № 7 в честь радистки-разведчицы Т.И. Васильевой был возведён памятный обелиск. В настоящий момент этот мемориальный знак находится на содержании муниципалитета, но вместе с тем уход за ним на шефских началах регулярно осуществляют также военнослужащие местной в/ч глубинной разведки.
В калининградской прессе И.И. Васильевой посвящёны, как минимум, три очерковых материала:
- Адерихин А. Незаконченный дневник... // Аргументы и факты-Калининград: 1998. - № 19. - Сс.12-13 (С.11 : портр.);
- Баранова Т. Памяти разведчицы // Калининградская правда: 1974. - 1 декабря;
- Богатырёва В. В память о разведчице // Полюс. - 1991. - 23 ноября.
Кроме того, как легендарная землячка она увековечена на страницах официального сайта города Балта – районного центра Одесской области Украины: http://balta.od.ua/peoples.htm.
ГОРШКОВ Сергей Яковлевич (1924-1944), заместитель командира специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, старший сержант.
Родился в 1924 году. Другие соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 259 и т. 14 стр. 133.
ДЕМИДОВИЧ Владимир Иванович (1925-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, красноармеец.
Родился в 1925 году. В армию был призван бывшим Бегомльским РВК Минской области Белорусской ССР (ныне - Докшицкий район Витебской области Республики Беларусь).
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 259 и т. 14 стр. 200.
ПРОХОРОВ («Док») Михаил Михайлович (?-1944), командир специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) во главе подчинённых.
Официально числится пропавшим без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 263.
САПАВИЧУС (Сипавичус) Иозас Анто (Антонович) (?-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 264.
УЛЬЯНОВ Григорий Семёнович (1908-1944), старший разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Родился в 1908 году в деревне Залузье бывшего Городокского района Омской области в крестьянской семье.
В 1933-1939 гг. – председатель «Новый Строй» на родине, а, начиная с 1939 года, постоянно проживал и трудился на Украине.
Участник Великой Отечественной войны. В боях с фашизмом был тяжело ранен, лечился в одном из военных госпиталей Москвы.
13 (по другим данным -24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 265.
ХМЕЛИНКО (Хмеленко) Николай Фёдорович (1924-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, красноармеец.
Родился в 1924 году в Белоруссии - в деревне Красники бывшего Бегомольского района Минской области (ныне Докшицкий район Витебской области) в крестьянской семье.
В армию был призван бывшим Бегомольским РВК.
Образование – начальное.
В предвоенный период трудился на родине в местном колхозе.
Участник Великой Отечественной войны: сражался с фашизмом в рядах белорусских партизан.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 266 и т. 18 стр. 213.
Друзья, с благодарностью приму любую иную конструктивную помощь по данной тематике.
«Никто не забыт, и ничто – не забыто!».
С уважением и искренней благодарностью,
Юрий РЖЕВЦЕВ,
профессиональный военный журналист,
полковник милиции.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «ДОК»
«ДОК», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшая и в полном составе погибшая осенью 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника.
Состав группы – восемь человек (воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны): командир – Прохоров («Док») Михаил Михайлович; заместитель командира – старший сержант Горшков Сергей Яковлевич; радистка - Васильева Тамара Ивановна; разведчики – Сапавичус (Сипавичус) Иозас Анто (Андреевич) и Ульянов Григорий Семёнович, красноармейцы Бойко Константин Михайлович, Демидович Владимир Иванович и Хмелинко (Хмеленко) Николай Фёдорович.
Десантирована была с борта самолёта 13 (по другим данным – 24) октября 1944 года в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск).
В полном составе пропала без вести в тылу врага в октябре 1944 года, что в тех условиях могло означать только одно – была выслежена и уничтожена противником в ходе череды специально для этой цели организованных облав и засад.
В 1965 году в окрестностях посёлка Красная Горка Черняховского района (бывший восточнопрусский посёлок Неттинен) – около дальней фермы, на краю склона оврага, одним из местных жителей-пенсионеров было случайно обнаружено ранее неизвестное захоронение безымянной советской радистки. Расположение скелета и находившихся в могиле вещей и предметов вроде бы указывали на то, что русская девушка-воин погибла в неравном бою, подорвав себя гранатой. Чуть позже красными следопытами из средней школы № 7 города Черняховска в ходе поиска было установлено, что эти останки, вероятней всего, принадлежат именно Т.И. Васильевой – радистки специальной диверсионно-разведывательной группы «Док». Опознание же было произведено по остаткам женской кофточки: в ней мама Т.И. Васильевой якобы узнала ту самую, которую в годы Великой Отечественной специально связала для любимой дочери…
В печатных и электронных СМИ данная разведгруппа ошибочно именуется как «Сокол». Мнение же сотрудников архива Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил России, публично озвученное на страницах 255-267 10-го тома Книги Памяти Калининградской области, на данный счёт однозначно – не «Сокол», а «Док». Что же касается специальной диверсионно-разведывательной группы «Сокол», то такая при структурах Разведуправления штаба 3-го Белорусского фронта действительно существовала. Причём она тоже была заброшена на территорию Восточной Пруссии в октябре 1944 года и тогда же, как и разведгруппа «Док», пропала здесь без вести. Однако при всём этом разведгруппа «Сокол» имела совершенно иной списочный состав диверсантов-разведчиков.
БОЙКО Константин Михайлович (1924-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, красноармеец.
Родился в 1924 году. Другие соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 258 и т. 12 стр. 219.
ВАСИЛЬЕВА Тамара Ивановна (1921-1944), радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления штаба 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Родилась 28 сентября 1921 года на Украине - в городе Балта Одесской области.
Образование: в декабре 1941 – неполный курс Харьковского института инженеров транспорта имени С.М. Кирова; в начале 1942 – Центральную диверсионно-разведывательную школу при ЦК ВЛКСМ (в/ч 9903 Разведотдела штаба Западного фронта).
Летом 1941 года в составе всего коллектива студентов Харьковского института инженеров транспорта имени С.М. Кирова была эвакуирована в Ташкент.
На военную службу поступила в декабре 1941 года по комсомольской путёвке: военнослужащая спецчастей глубинной разведки Разведывательного отдела (с 18 апреля 1943 – Разведывательное управление) штаба Западного фронта, а с апреля 1944 года – 3-го Белорусского.
В 1942-1943 гг. в составе специальных диверсионно-разведывательных групп Разведотдела штаба Западного фронта выполняла боевые задачи в тылу врага на оккупированной территории Смоленской области.
На фронте вела дневники, которые затем хранились у её жениха – Валентина Кудряшёва, радиста радиоцентра Центрального штаба партизанского движения. В настоящий момент эти дневники – экспонат Калининградского областного историко-художественного музея.
Приблизительно с конца сентября-начала октября 1944 года – радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Док», которой предстояло действовать в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года в составе данной разведгруппы была десантирована с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск).
Разделила судьбу всей разведгруппы «Док», пропавшей без вести в октябре 1944 года в полном (восемь диверсантов-разведчиков) составе.
Согласно Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» (т. 10, стр. 258), до сих пор официально числится пропавшей без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
В 1965 году в окрестностях посёлка Красная Горка Черняховского района (бывший восточнопрусский посёлок Неттинен) – около дальней фермы, на краю склона оврага, одним из местных жителей-пенсионеров было случайно обнаружено ранее неизвестное захоронение безымянной советской радистки. Расположение скелета и находившихся в могиле вещей и предметов вроде бы указывали на то, что русская девушка-воин погибла в неравном бою, подорвав себя гранатой. Чуть позже красными следопытами из средней школы № 7 города Черняховска в ходе поиска было установлено, что эти останки, вероятней всего, принадлежат именно Т.И. Васильевой – радистки специальной диверсионно-разведывательной группы «Док». Опознание же было произведено по остаткам женской кофточки: в ней мама Т.И. Васильевой якобы узнала ту самую, которую в годы Великой Отечественной специально связала для любимой дочери…
Останки погибшей девушки-воина были погребены вблизи посёлка Красная Горка. Над ней соорудили скромный обелиск, за которым теперь по личной инициативе во главе группы неравнодушных школьников ухаживает местный краевед Игорь Васильевич Ерофеев. Судя по всему, этот обелиск официального статуса не имеет.
Приблизительно в те же годы по инициативе ряда педагогов из Черняховска, в том числе Марины Агафоновны Костиной, руководителя городского поискового штаба, в Черняховске, около стен средней школы № 7 в честь радистки-разведчицы Т.И. Васильевой был возведён памятный обелиск. В настоящий момент этот мемориальный знак находится на содержании муниципалитета, но вместе с тем уход за ним на шефских началах регулярно осуществляют также военнослужащие местной в/ч глубинной разведки.
В калининградской прессе И.И. Васильевой посвящёны, как минимум, три очерковых материала:
- Адерихин А. Незаконченный дневник... // Аргументы и факты-Калининград: 1998. - № 19. - Сс.12-13 (С.11 : портр.);
- Баранова Т. Памяти разведчицы // Калининградская правда: 1974. - 1 декабря;
- Богатырёва В. В память о разведчице // Полюс. - 1991. - 23 ноября.
Кроме того, как легендарная землячка она увековечена на страницах официального сайта города Балта – районного центра Одесской области Украины: http://balta.od.ua/peoples.htm.
ГОРШКОВ Сергей Яковлевич (1924-1944), заместитель командира специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, старший сержант.
Родился в 1924 году. Другие соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 259 и т. 14 стр. 133.
ДЕМИДОВИЧ Владимир Иванович (1925-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, красноармеец.
Родился в 1925 году. В армию был призван бывшим Бегомльским РВК Минской области Белорусской ССР (ныне - Докшицкий район Витебской области Республики Беларусь).
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 259 и т. 14 стр. 200.
ПРОХОРОВ («Док») Михаил Михайлович (?-1944), командир специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) во главе подчинённых.
Официально числится пропавшим без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 263.
САПАВИЧУС (Сипавичус) Иозас Анто (Антонович) (?-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Соцданные неизвестны.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 264.
УЛЬЯНОВ Григорий Семёнович (1908-1944), старший разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, воинское звание неизвестно.
Родился в 1908 году в деревне Залузье бывшего Городокского района Омской области в крестьянской семье.
В 1933-1939 гг. – председатель «Новый Строй» на родине, а, начиная с 1939 года, постоянно проживал и трудился на Украине.
Участник Великой Отечественной войны. В боях с фашизмом был тяжело ранен, лечился в одном из военных госпиталей Москвы.
13 (по другим данным -24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести в октябре 1944 года в тылу врага.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 265.
ХМЕЛИНКО (Хмеленко) Николай Фёдорович (1924-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, действовавшей в октябре 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, красноармеец.
Родился в 1924 году в Белоруссии - в деревне Красники бывшего Бегомольского района Минской области (ныне Докшицкий район Витебской области) в крестьянской семье.
В армию был призван бывшим Бегомольским РВК.
Образование – начальное.
В предвоенный период трудился на родине в местном колхозе.
Участник Великой Отечественной войны: сражался с фашизмом в рядах белорусских партизан.
13 (по другим данным – 24) октября 1944 года был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Инстербурга (ныне - Черняховск) в составе разведгруппы «Док».
Официально числится пропавшим без вести 24 октября 1944 года в тылу врага.
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10 стр. 266 и т. 18 стр. 213.
-
Nick
- Участник
- Сообщения: 426
- Зарегистрирован: 01 авг 2005, 11:06
- Откуда: Черняховск-Москва
- Контактная информация:
Меня радует, что Вы, уважаемый Юрий, готовы к сотрудничеству.
Директор средней школы пос. Гастелло Славского района Калининградской области Елена Васильевна ЕРОМОЛЕНКО готова с Вами поделиться любой имеющейся у нее информацией о действиях РДГ в Восточной Пруссии. Ее телефоны я Вам высылаю электронной почтой.
Директор средней школы пос. Гастелло Славского района Калининградской области Елена Васильевна ЕРОМОЛЕНКО готова с Вами поделиться любой имеющейся у нее информацией о действиях РДГ в Восточной Пруссии. Ее телефоны я Вам высылаю электронной почтой.
-
Юрий Ржевцев
Общение с Николаем, родоначальником данной рубрики, позволило выявить типичные «белые пятна» в познаниях местных краеведов о советских диверсантах-разведчиках, что в свою очередь заставило меня, взяв всё это в расчёт, несколько переработать текст уже размещённой выше энциклопедической справки о героических деяниях глубинной разведки. В связи с этим тот самый, вышеразмещённый, текст предлагаю считать недействительным, а с данного момента брать за основу – нижеприложенный: он более содержательный по своему фактажу.
С уважением к своим читателям,
Юрий РЖЕВЦЕВ
ГЛУБИННАЯ РАЗВЕДКА В ХОДЕ БОЁВ ЛЕТА 1944-ВЕСНЫ 1945 гг. ЗА ВОСТОЧНУЮ ПРУССИЮ. Летом 1944-весной 1945 гг. осуществлялась аппаратом Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, разведывательными управлениями 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов и Отдельным отрядом особого назначения (ОООН) НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР путём заброски в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника различных как по своему составу, так и предназначению специальных диверсионно-разведывательных групп, а также одиночных диверсантов-разведчиков и маршрутных агентов.
В своём наиболее активном проявлении началась с 24 июля 1944 года, когда наркомом обороны СССР Маршалом Советского Союза И.В. Сталиным была издана директива, обязавшая начальников штабов и начальников разведуправлений фронтов немедленно начать работу по форсированному созданию на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран Западной Европы (но на глубине, не превышающей 500 км от линии фронта) советской агентурной сети. При этом в качестве основных объектов интереса были избраны не только военно-стратегические замыслы противника, но и существующие там, в прифронтовой полосе, местные организации и формирования националистического толка.
Чуть позже, в самом начале 1945 года, нарком обороны в другом своём приказе - № 001 по агентурной разведке - потребовал по мере приближения советских войск к территории Германии усиливать диверсионно-разведывательную деятельность, в том числе и путём увеличения числа забрасываемых в тыл противника специальных диверсионно-разведывательных групп.
Как пишет в своих мемуарах бывший начальник 4-го (по обработке поступающей разведывательной информации) отдела Разведывательного управления штаба 1-го Прибалтийского фронта полковник в отставке Афанасий Григорьевич Синицкий; («Разведчикам ошибаться нельзя» / М.: Воениздат, 1987. - 190 с. / Литературная запись Ю.П. Галкина. Тираж 65 000 экз.), «разведчики 1-го Прибалтийского фронта сделали всё зависящее от них для того, чтобы своевременно раскрыть планы врага… В считанные дни нам предстояло сформировать несколько небольших разведывательных групп во главе с офицерами. Эти группы, снабжённые продовольствием, боеприпасами, радиостанциями, должны были действовать во вражеском тылу в период всей предстоящей операции. Их задача после выброски с самолетов состояла в том, чтобы следить за передвижениями войск противника по дорогам, вскрывать характер инженерных сооружений врага в глубине обороны, информировать нас о местах расположения пунктов управления, складов и баз гитлеровцев.
Отбирали в группы только добровольцев из числа коммунистов и комсомольцев. И неудивительно. Задание было исключительно важным и опасным. Ведь действовать предстояло в районах, которые весьма плотно были насыщены вражескими войсками, да ещё в назначенные часы выходить на связь по радио. Гитлеровцы могли и запеленговать разведчиков, и визуально обнаружить их».
Всего же, по утверждению А.Г. Синицкого, «при подготовке Мемельской операции (сентябрь 1944 г.) войсками 1-го Прибалтийского фронта было составлено 10 таких групп, в каждую из них включены военные переводчики. Они сбрасывались на парашютах с самолётов в оперативном тылу врага. Добываемые военными переводчиками сведения передавались по радио командованию наших войск. Они захватывали там и пленных, допрашивая их на месте, а показания передавали по радио в штаб» (цитата – по материалам http://www.tgl.ru/podrazd/archive/book/front/gl2.shtml).
В начале августа 1944 года в Брест с задачей взять на себя непосредственное руководство процессом подготовки личного состава советских групп глубинной разведки и одиночных разведчиков и агентов, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, прибыла Оперативная группа Разведуправления Генштаба Красной Армии. Её возглавлял профессиональный офицер-разведчик В.А. Никольский. Известно, что, помимо него, в состав группы входили также подполковники В.И. Кириленко, И.М. Семёнов, С.И. Шепелев, майоры В.П. Алексеев, П.Н. Савельев, старший лейтенант В.Б. Величко и некоторые другие офицеры.
Всего при участии данной Оперативной группы, как следует из воспоминаний самого В.А. Никольского, было подготовлено и переброшено за линию фронта 120 диверсантов-разведчиков, что равняется по своей численности приблизительно 10-15 «стандартным» разведгруппам.
Как можно судить по библиографическим источникам, в боях за Восточную Пруссию костяк личного состава подразделений глубинной разведки наряду с профессиональными диверсантами-разведчиками из числа военнослужащих спецчастей Разведуправления Генштаба Красной Армии и 4-го (диверсионного) управления Наркомата госбезопасности СССР составляли бывшие белорусские партизаны, но при этом только те из них, которым выпало сражаться с оккупантами именно в составе специальных диверсионно-разведывательных формирований глубинной разведки. Исключения если и были, то редко. А это в свою очередь – бесспорное свидетельство в пользу того, что по уровню своей профессиональной подготовки вкупе с прошлому боевым опытом бойцы данных разведгрупп были диверсантами-профи.
Вооружение и экипировка разведгрупп - тоже соответственно роду выполняемой задачи. И, в частности:
- вооружение: пистолет-пулемёты (ППШ, реже – ППС-43) – где-то не менее чем у 2/3 личного состава, то есть за исключением радистов, и разведчиков, вооружённых винтовками; одна-две винтовки советского образца (в ряде случаев – снабжённые съёмными глушителями для беззвучной стрельбы); личное оружие – у каждого (пистолет ТТ, реже - револьвер системы Нагана образца 1895 года); нож-финка марки «НЖ» (нож-разведчика) - у каждого; пистолеты-ракетницы – очевидно, только у командиров групп и их заместителей; ручные осколочные гранаты (преимущественно – оборонительного действия марки «Ф-1») – у каждого; противопехотные мины и тротиловые шашки – на правах, образно, коллективного оружия.
- индивидуальная экипировка: одежда – чаще всего штатского образца при кирзовых сапогах, но нередко дополнялась маскхалатами и солдатскими плащ-палатками, плюс десантный подшлемник, который выдавался перед погрузкой на борт самолёта; вещмешки солдатского образца (в отдельных случаях, не исключено, что ранцы); кобуры и подсумки для боекомплекта; электрические фонарики общеармейского образца; у командиров дополнительно – планшетка с набором топографических карт, а у радистов – рация типа «Север».
Подавляющее большинство разведгрупп, даже если они имели ведомственную принадлежность к Отдельному отряду особого назначения НКГБ СССР, были, судя по всему, подчинены 3-м (диверсионным), а группы маршрутных агентов, в том числе сформированные из иностранцев-антифашистов, - 2-м (агентурной разведки) отделам разведывательных управлений фронтов.
О характере боевых задачах, которые большинство из специальных диверсионно-разведывательных групп выполняли в тылу Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск, можно во многом судить по тексту приказа, полученного разведгруппой «Джек» от штаба 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «1) установить контроль за железнодорожными и шоссейными дорогами; 2) определить состояние и пропускную способность железнодорожного транспорта и состояние линий связи; 3) организовать систематический захват «языков»; 4) освещать наличие и состояние оборонительных рубежей; 5) освещать сосредоточение войск на этих рубежах; 6) освещать сосредоточение техники, вооружения, боеприпасов, горючего, продовольствия и других видов снабжения; 7) своевременно вскрывать мероприятия противника по подготовке к химической войне; 8) осветить намерения противника по дальнейшему ведению операций».
Начиная же с декабря 1944 года, и, по крайне мере, силами Разведывательным управлением 3-го Белорусского фронта для заброски в тыл противника более активно начали использоваться иностранные антифашисты (преимущественно немцы) из числа военнопленных, перебежчиков и лиц, пострадавших от нацистского режима. Их подготовка велась в Каунасе.
За линию фронта, на территорию Восточной Пруссии, такие агенты забрасывались, как правило, в немецкой военной форме. При этом каждый из них в обязательном порядке был снабжён соответствующей легендой и отлично выполненными документами для легализации – установленного в вермахте и войскам СС образца солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными и проездными билетами и т.д., и т.п.
Всего, согласно архивным документам, в августе 1944-марте 1945 гг. Разведуправлением штаба 3-го Белорусского фронта было подготовлено и заброшено в тыл противника восемнадцать разведгрупп, состоявших из немцев: четырнадцать радиофицированных групп и четыре группы маршрутных агентов. Правда, как следует из текста шифрограммы начальника Разведуправления 3-го Белорусского фронта генерал-майора Е.В. Алёшина начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-полковнику Ф.Ф. Кузнецову, датированной не ранее конца марта 1945 года, деятельность этих разведгрупп оказалась не достаточно эффективной, поскольку «с тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т.к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев... 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна».
Если исходить из публикаций открытой прессы, в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника приблизительно в сентябре 1944-январе 1945 года действовал, по меньшей мере, один спецотряд, напрямую подчинённый Разведывательному управлению Генерального штаба Красной Армии, - спецотряд лейтенанта «Фёдорова» (кодовое название отряда неизвестно, поэтому условно даётся по оперативному псевдониму его командира, подлинная фамилия которого тоже пока неизвестна).
В тыл врага это специальное диверсионно-разведывательное формирование было заброшено с борта самолёта ещё 3 мая 1944 года. Штатная численность на тот момент – 32 штыка. До конца лета оно действовало в Белгорайским (Яновских) лесах, что южнее польского города Люблина, в том числе в середине июля 1944 года данный спецотряд принял непосредственное участие в спасении (с последующей эвакуацией из оккупированной Польши в Москву) руководителя Варшавского восстания, будущего главнокомандующего Народным Войском Польским генерала Михаила Роля-Жимерского, а также сопровождавших того польских офицеров общим числом в более чем в сто двадцать человек.
Совершив в конце августа сорок четвёртого по заданию Центра скрытный бросок в Восточную Пруссию, подчинённые лейтенанта «Фёдорова» приступили здесь к сбору разведданых о секретных укрепрайонах гитлеровцев.
К концу декабря 1944 года в живых в рядах этого спецотряда оставалось всего на всего шесть бойцов, остальные погибли, в том числе командир - лейтенант «Фёдоров». Лишь только после этого Центр разрешил уцелевшим диверсантам-разведчикам идти на соединение с регулярными частями Красной Армии.
Линию фронта оставшиеся в живых благополучно перешли 16 января 1945 года на Сандомирском плацдарме.
Всего же, по разным (но чаще всё же неофициальным), данным в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника летом 1944-весной 1945 гг. было заброшено от 36 до 120 специальных диверсионно-разведывательных формирований глубинной разведки. Среди краеведов Калининградской области, например, бытует широко устоявшееся здесь, но при всём этом, увы, никак и никем из них документально не подтверждённое мнение о том, что их было не менее 49. В свою очередь самодеятельный Музей разведчиков, работающий при Гастелловской средней школе Славского района, оперирует цифрой в 20 разведгрупп (см.: [url=http://muzeyrazvedki.narod.ru)]http://muzeyrazvedki.narod.ru)[/url]. Однако реально на сегодняшний день в открытой печати удалось отыскать упоминания о существовании, как минимум, 70 специальных диверсионно-разведывательных формирований советской военной разведки, но при этом кодовые названия известны лишь 47 из них. Итак:
- прямого подчинения Разведуправления Генштаба Красной Армии – спецотряд лейтенанта «Фёдорова»;
- Разведывательного управления 1-го Прибалтийского фронта (всего – не менее десяти групп, но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно - пока неизвестно): «Артур», «Атаман», «Мичиган», «Орион», «Тайфун» и «Харон»;
- Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта: «Лось», «Матросов», «Невский», «Олег» и «Ясень». К ним плюс ещё две, кодовое название которых неизвестно: 1) гвардии капитана Черных, заброшенная в ноябре 1944 года в расположение Млавского укрепрайона и почти полностью погибшая 31 декабря того же года в Польше в ходе рейда по тылам врага из-под Млавы к Плоцку; 2) Ухова, заброшенная в район польского города Млава не позднее декабря 1944 года и в период 30 декабря 1944-14 января 1945 гг. действовавшая в данном районе плечом к плечу с разведгруппой «Матросов»);
- Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта (но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно из нижеперечисленных пока неизвестно): «Бас», «Блондин», «Быстрый», «Вол», «Восход», «Гафен», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Заря», «Зубр», «Искра», «Казбек», «Камень», «Кит», «Клык», «Кристалл», «Кросс», «Максим», «Мороз», «Неман», «Прогресс», «Свет», «Снарс», «Сокол», «Сталь», «Студент», «Урал» и «Штык». (При этом точно известно, что «Вол», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Зубр», «Кит», «Максим», «Урал» и «Штык» - из в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела.) К ним плюс ещё 18 – сформированные из иностранцев-антифашистов;
- Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР (но в подчинении разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, в том числе и в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела): «Джек», «Каштан», «Клён» и «Тигр» (в терминологии НКГБ СССР - «Корректировщики»);
- специальные диверсионно-разведывательные формирования, фронтовая подчинённость которых – разведуправления 1-го Прибалтийского или 3-го Белорусского фронтов? - неизвестна: «Гроза», «Прибалтийцы» и «ТОПО». (Но, возможно, что под разведгруппой «Прибалтийцы» калининградскими краеведами подразумевается именно специальная диверсионно-разведывательная группа «Орион» Разведуправления 1-го Прибалтийского фронта, поскольку, по их же утверждениям, сделанным на страницах региональной прессы, во главе разведгруппы «Прибалтийцы» стоял ни кто-нибудь, а капитан В. Денисов, то есть командир разведгруппы «Орион».)
Кроме того, необходимо упомянуть, что параллельно, начиная с конца 1943 года и вплоть до августа 1944 года, со стороны Польши и Литвы на территорию Восточной Пруссии для выполнения здесь своих специфичных боевых задач регулярно проникали специальные диверсионно-разведывательные группы и маршрутные агенты Интернационального отряда майора С.А. Волокитина («Майор Серго») – партизанского спецсоединения Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР, состоявшего в свою очередь из:
- интернациональной (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группы майора С.А. Волокитина. Базировалась при литовском партизанском отряде И. Вильджунаса;
- четырёх чекистских спецотрядов - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году прибыл в Августовские леса современной Польши из Ровенской области Украины), «Гвалдахара» (личный состав действовал под личиной военнослужащих испанской «Голубой дивизии»), «Дружина» и «Комета»;
- двух разведгрупп чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкой» группы политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- нескольких мелких чекистских разведгрупп.
В августе сорок четвёртого в связи с окончательным освобождением Литвы и Сувалкской области Польши этот отряд чекистского спецназа в полном составе (то есть не имея безвозвратных потерь в личном составе) вернулся в Москву в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР.
Как это и не горько констатировать, но судьба подавляющего большинства из разведгрупп и одиночных диверсантов-разведчиков, целенаправленно заброшенных летом 1944-весной 1945 гг. в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника, оказалась трагической: за редким исключением были оперативно выявлены и обезврежены вражескими контрразведывательными органами, причём многие из них – буквально сразу же после приземления на вражескую территорию. В целом, по мнению независимых экспертов, из ста двадцати заброшенных в Восточную Пруссию разведгрупп погибло (причём чаще всего они именно пропали без вести) не менее ста.
Именно столь непомерно высокие потери в рядах диверсантов-разведчиков и привели в конечном счёте к тому, что роль, которую в боях за Восточную Пруссию сыграла глубинная разведка оказалась, если не намного, то, по меньше мере, всё же несколько ниже той, которая ей изначально отводилась высшим командованием Красной Армии. И это уже - мнение наших военных экспертов. В результате основная миссия по сбору разведданных в ходе подготовки и осуществления Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций вынуждено легла тогда на плечи войсковой разведки. Последней, например, в январе 1945 года удалось силами ряда своих подразделений предварительно замаскированных под власовцев (но каждое силой до роты!), проникнуть даже в границы Кёнигсберга – главного оплота вражеской обороны.
Причины же всех этих неудач, приведшие, в том числе, и к непомерно высоким потерям в рядах личного состава глубинной разведки, по компетентному и единодушному мнению как независимых, так и военных экспертов, лежат, прежде всего, в стремлении высшего советского командования как можно быстрее испытанными методами и без учёта совершенно иной агентурной обстановки, которая реально сложилась на тот момент на территории Германии, добиться желаемых результатов. Вот, в частности, точка зрения на это проблему уже упоминавшегося выше заслуженного ветерана советской военной разведки В.А. Никольского. Она как цитата приведёна в главе «Советская войсковая разведка в 1941-1945 гг.» книги А.И. Колпакиди и Д.П. Прохоров «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки» (в т.ч. см. - http://wartime.narod.ru/gru.html): «Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Ещё до окончания войны нам стало известно, что почти все наши диверсионно-разведывательные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в своё время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвлённая система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» - «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики...
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
Поскольку «приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника» (цитата из воспоминаний непосредственного участника тех событий ветерана советских ВВС полковника в отставке В.П. Сололова), немалые потери несла и вспомогательная авиация, приданная разведуправлениям фронтов, а соответственно - и личный состав парашютно-десантных служб спецчастей глубинной разведки, поскольку судьбу экипажей не вернувшихся с боевого задания военно-транспортных самолётов, как правило, разделяли и неизменно находившиеся на борту инструкторы парашютной подготовки. В частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб и инструктор парашютной подготовки роты парашютно-десантной службы Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР Виктор Павлович Антонов (воинское звание неизвестно).
О сложности работы представителей советской глубинной разведки в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника свидетельствуют и такие факты: гражданское немецкое население круглосуточно по месту своего постоянного жительства было задействовано властями в осуществлении визуального контроля за воздушным пространством; все крестьяне, даже работающие в поле, имели при себе оружие; по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах регулярно организовывались засады; коменданты участков имели при себе именные списки проживающих в округе граждан с указанием их примет (рост, возраст, цвет волос и глаз). Одновременно немецкие военные имели приказ, который гласил, что (цитата даётся по тексту приказа командира 48-го танкового корпуса вермахта) «все шатающиеся по дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных», а сельское гражданское население – приказ, запрещающий открывать двери незнакомым людям и одновременно требующий незамедлительно сообщать в полицию или гестапо о каждом замеченном в округе незнакомом человеке или подозрительном факте.
Небезынтересно в этом отношении и письменное распоряжение небезызвестного доктора Роде из Кёнигсберга, направленное в начале лета 1944 года в адрес органов власти и гестапо восточнопрусского административного округа «Гумбиннен»: «В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующего полицией охраны порядка Кёнигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Инстербург, Лётцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется».
Негативную роль в совокупности с другими причинами, отмечают в своих работах историки, исследующие эту проблему, сыграли также: в целом низкий уровень профессиональной подготовленности лётного состава вспомогательной авиации и не всегда правильный выбор районов десантирования. В результате этого, например, многие из диверсантов-разведчиков и значительная часть грузов были сброшены на парашютах в буквальном смысле слова прямо на штыки немецких военнослужащих.
Тем не менее, характеризовать эти потери как абсолютно напрасные вряд ли допустимо уже в принципе. В доказательство - строки отчёта Разведуправления 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «…В Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки. О рубежах обороны да и вообще обо всём тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось – надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было…».
В современной Калининградской области подвиг представителей советской глубинной разведки увековечен в материалах тематических экспозиций ряда музеев, а также путём возведения памятников и обелисков. Перечислим наиболее известные из числа последних:
- воинский мемориал «Разведчикам спецгрупп 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусского фронтов» - у шоссе Калининград – Советск, на участке посёлок Большаково - посёлок Десантное Славского района. В своём нынешнем виде - композиция из трёх выполненных из бетона раскрытых парашютов – открыт был весной 1976 года. На плите мемориала надпись: «С июля 1944 г. по февраль 1945 г. на территории бывшей Восточной Пруссии действовали спецразведгруппы «Джек», «Максим», «Невский», «Матросов», «Прибалтийцы» и др., добывавшие разведданные для подготовки крупнейшей военной операции Великой Отечественной войны по ликвидации восточно-прусской группировки фашистских войск»;
- скорбный обелиск на месте гибели в ночь с 10 на 11 сентября 1944 года в бою с эсэсовцами Иосифа Ивановича Зварики, разведчика специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Сосновка Полесского района. Представляет из себя выполненный из белого металла и стилизованный под официальный логотип КГБ СССР щит, установленный на импровизированный могильный холмик. Сведения об истории создания памятника в открытой печати отыскать не удалось;
- памятник капитану Павлу Андреевичу Крылатых, командиру специальной диверсионно-разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, - у посёлка Громово Славского района, на изгибе лесной дороги. Открыт был 9 мая 1988 года по проекту калининградского скульптора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали и украшенный в центральной части двумя композициями – с изображением щита и меча и барельефом героя;
- памятник лейтенанту Николаю Андреевичу Шпакову, второму по счёту командиру специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Десантное Славского района. Открыт был в 1975 году по проекту калининградского архитектора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали;
- памятный обелиск в честь специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Мороз» - в Славском районе, у шоссе Гастеллово – Большаково, вблизи того места, где некогда располагался ныне уже не существующий восточнопрусский посёлок Розенвальде;
- памятный знак в честь специальной диверсионно-разведывательной группы «Вол» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела разведывательного управления 3-го Белорусского фронта – в районе города Советска;
- обелиск на могиле, в которой предположительно похоронена радистка специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Док» Тамара Ивановна Васильева, - в окрестностях посёлка Красная Горка Черняховского района. Возведён в 1965 году. Судя по всему официального статуса не имеет;
- мемориальный обелиск в память о радистке специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Док» Тамара Ивановна Васильева, - у стен средней школы № 7 города Черняховска.
Кроме того, имена Героев Советского Союза из числа представителей глубинной разведки присвоены:
- красноармейца Зои Анатольевны Космодемьянской - улице Балтийского района Калининграда («Улица Зои Космодемьянской») и, вероятней всего, - двум созвучным по названию посёлкам: Космодемьяново (бывший восточнопрусский Бурбельн) Черняховского и Космодемьянское (бывший восточнопрусский Мользенен) Гурьевского районов;
- полковника в отставке Станислава Алексеевича Ваупшаса (Ваупшасова) - пограничной заставе 23-го пограничного дважды Краснознамённого отряда Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области.
Подвиг, совершённый советскими диверсантами-разведчиками в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, нашёл своё отражение и в ряде художественных произведений калининградских писателей, при этом наиболее масштабное из них – роман Юрия Николаевича Иванова «На краю пропасти». Он был издан Калининградским книжным издательством в 1983 году тиражом в 30 тысяч экземпляров (На краю пропасти: Роман./Оформл. Худож. В.Н. Рыжова. – Калининград: Кн. изд-во, 1983. – 248 с., ил.), а впоследствии в переводе отдельным изданием - в Японии.
В основу сюжета этого произведения положена боевая летопись сразу двух разведгрупп Разведуправления 3-го Белорусского фронта - «Джек» и «Максим».
Автор – полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.
С уважением к своим читателям,
Юрий РЖЕВЦЕВ
ГЛУБИННАЯ РАЗВЕДКА В ХОДЕ БОЁВ ЛЕТА 1944-ВЕСНЫ 1945 гг. ЗА ВОСТОЧНУЮ ПРУССИЮ. Летом 1944-весной 1945 гг. осуществлялась аппаратом Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, разведывательными управлениями 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов и Отдельным отрядом особого назначения (ОООН) НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР путём заброски в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника различных как по своему составу, так и предназначению специальных диверсионно-разведывательных групп, а также одиночных диверсантов-разведчиков и маршрутных агентов.
В своём наиболее активном проявлении началась с 24 июля 1944 года, когда наркомом обороны СССР Маршалом Советского Союза И.В. Сталиным была издана директива, обязавшая начальников штабов и начальников разведуправлений фронтов немедленно начать работу по форсированному созданию на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран Западной Европы (но на глубине, не превышающей 500 км от линии фронта) советской агентурной сети. При этом в качестве основных объектов интереса были избраны не только военно-стратегические замыслы противника, но и существующие там, в прифронтовой полосе, местные организации и формирования националистического толка.
Чуть позже, в самом начале 1945 года, нарком обороны в другом своём приказе - № 001 по агентурной разведке - потребовал по мере приближения советских войск к территории Германии усиливать диверсионно-разведывательную деятельность, в том числе и путём увеличения числа забрасываемых в тыл противника специальных диверсионно-разведывательных групп.
Как пишет в своих мемуарах бывший начальник 4-го (по обработке поступающей разведывательной информации) отдела Разведывательного управления штаба 1-го Прибалтийского фронта полковник в отставке Афанасий Григорьевич Синицкий; («Разведчикам ошибаться нельзя» / М.: Воениздат, 1987. - 190 с. / Литературная запись Ю.П. Галкина. Тираж 65 000 экз.), «разведчики 1-го Прибалтийского фронта сделали всё зависящее от них для того, чтобы своевременно раскрыть планы врага… В считанные дни нам предстояло сформировать несколько небольших разведывательных групп во главе с офицерами. Эти группы, снабжённые продовольствием, боеприпасами, радиостанциями, должны были действовать во вражеском тылу в период всей предстоящей операции. Их задача после выброски с самолетов состояла в том, чтобы следить за передвижениями войск противника по дорогам, вскрывать характер инженерных сооружений врага в глубине обороны, информировать нас о местах расположения пунктов управления, складов и баз гитлеровцев.
Отбирали в группы только добровольцев из числа коммунистов и комсомольцев. И неудивительно. Задание было исключительно важным и опасным. Ведь действовать предстояло в районах, которые весьма плотно были насыщены вражескими войсками, да ещё в назначенные часы выходить на связь по радио. Гитлеровцы могли и запеленговать разведчиков, и визуально обнаружить их».
Всего же, по утверждению А.Г. Синицкого, «при подготовке Мемельской операции (сентябрь 1944 г.) войсками 1-го Прибалтийского фронта было составлено 10 таких групп, в каждую из них включены военные переводчики. Они сбрасывались на парашютах с самолётов в оперативном тылу врага. Добываемые военными переводчиками сведения передавались по радио командованию наших войск. Они захватывали там и пленных, допрашивая их на месте, а показания передавали по радио в штаб» (цитата – по материалам http://www.tgl.ru/podrazd/archive/book/front/gl2.shtml).
В начале августа 1944 года в Брест с задачей взять на себя непосредственное руководство процессом подготовки личного состава советских групп глубинной разведки и одиночных разведчиков и агентов, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, прибыла Оперативная группа Разведуправления Генштаба Красной Армии. Её возглавлял профессиональный офицер-разведчик В.А. Никольский. Известно, что, помимо него, в состав группы входили также подполковники В.И. Кириленко, И.М. Семёнов, С.И. Шепелев, майоры В.П. Алексеев, П.Н. Савельев, старший лейтенант В.Б. Величко и некоторые другие офицеры.
Всего при участии данной Оперативной группы, как следует из воспоминаний самого В.А. Никольского, было подготовлено и переброшено за линию фронта 120 диверсантов-разведчиков, что равняется по своей численности приблизительно 10-15 «стандартным» разведгруппам.
Как можно судить по библиографическим источникам, в боях за Восточную Пруссию костяк личного состава подразделений глубинной разведки наряду с профессиональными диверсантами-разведчиками из числа военнослужащих спецчастей Разведуправления Генштаба Красной Армии и 4-го (диверсионного) управления Наркомата госбезопасности СССР составляли бывшие белорусские партизаны, но при этом только те из них, которым выпало сражаться с оккупантами именно в составе специальных диверсионно-разведывательных формирований глубинной разведки. Исключения если и были, то редко. А это в свою очередь – бесспорное свидетельство в пользу того, что по уровню своей профессиональной подготовки вкупе с прошлому боевым опытом бойцы данных разведгрупп были диверсантами-профи.
Вооружение и экипировка разведгрупп - тоже соответственно роду выполняемой задачи. И, в частности:
- вооружение: пистолет-пулемёты (ППШ, реже – ППС-43) – где-то не менее чем у 2/3 личного состава, то есть за исключением радистов, и разведчиков, вооружённых винтовками; одна-две винтовки советского образца (в ряде случаев – снабжённые съёмными глушителями для беззвучной стрельбы); личное оружие – у каждого (пистолет ТТ, реже - револьвер системы Нагана образца 1895 года); нож-финка марки «НЖ» (нож-разведчика) - у каждого; пистолеты-ракетницы – очевидно, только у командиров групп и их заместителей; ручные осколочные гранаты (преимущественно – оборонительного действия марки «Ф-1») – у каждого; противопехотные мины и тротиловые шашки – на правах, образно, коллективного оружия.
- индивидуальная экипировка: одежда – чаще всего штатского образца при кирзовых сапогах, но нередко дополнялась маскхалатами и солдатскими плащ-палатками, плюс десантный подшлемник, который выдавался перед погрузкой на борт самолёта; вещмешки солдатского образца (в отдельных случаях, не исключено, что ранцы); кобуры и подсумки для боекомплекта; электрические фонарики общеармейского образца; у командиров дополнительно – планшетка с набором топографических карт, а у радистов – рация типа «Север».
Подавляющее большинство разведгрупп, даже если они имели ведомственную принадлежность к Отдельному отряду особого назначения НКГБ СССР, были, судя по всему, подчинены 3-м (диверсионным), а группы маршрутных агентов, в том числе сформированные из иностранцев-антифашистов, - 2-м (агентурной разведки) отделам разведывательных управлений фронтов.
О характере боевых задачах, которые большинство из специальных диверсионно-разведывательных групп выполняли в тылу Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск, можно во многом судить по тексту приказа, полученного разведгруппой «Джек» от штаба 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «1) установить контроль за железнодорожными и шоссейными дорогами; 2) определить состояние и пропускную способность железнодорожного транспорта и состояние линий связи; 3) организовать систематический захват «языков»; 4) освещать наличие и состояние оборонительных рубежей; 5) освещать сосредоточение войск на этих рубежах; 6) освещать сосредоточение техники, вооружения, боеприпасов, горючего, продовольствия и других видов снабжения; 7) своевременно вскрывать мероприятия противника по подготовке к химической войне; 8) осветить намерения противника по дальнейшему ведению операций».
Начиная же с декабря 1944 года, и, по крайне мере, силами Разведывательным управлением 3-го Белорусского фронта для заброски в тыл противника более активно начали использоваться иностранные антифашисты (преимущественно немцы) из числа военнопленных, перебежчиков и лиц, пострадавших от нацистского режима. Их подготовка велась в Каунасе.
За линию фронта, на территорию Восточной Пруссии, такие агенты забрасывались, как правило, в немецкой военной форме. При этом каждый из них в обязательном порядке был снабжён соответствующей легендой и отлично выполненными документами для легализации – установленного в вермахте и войскам СС образца солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными и проездными билетами и т.д., и т.п.
Всего, согласно архивным документам, в августе 1944-марте 1945 гг. Разведуправлением штаба 3-го Белорусского фронта было подготовлено и заброшено в тыл противника восемнадцать разведгрупп, состоявших из немцев: четырнадцать радиофицированных групп и четыре группы маршрутных агентов. Правда, как следует из текста шифрограммы начальника Разведуправления 3-го Белорусского фронта генерал-майора Е.В. Алёшина начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-полковнику Ф.Ф. Кузнецову, датированной не ранее конца марта 1945 года, деятельность этих разведгрупп оказалась не достаточно эффективной, поскольку «с тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т.к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев... 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна».
Если исходить из публикаций открытой прессы, в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника приблизительно в сентябре 1944-январе 1945 года действовал, по меньшей мере, один спецотряд, напрямую подчинённый Разведывательному управлению Генерального штаба Красной Армии, - спецотряд лейтенанта «Фёдорова» (кодовое название отряда неизвестно, поэтому условно даётся по оперативному псевдониму его командира, подлинная фамилия которого тоже пока неизвестна).
В тыл врага это специальное диверсионно-разведывательное формирование было заброшено с борта самолёта ещё 3 мая 1944 года. Штатная численность на тот момент – 32 штыка. До конца лета оно действовало в Белгорайским (Яновских) лесах, что южнее польского города Люблина, в том числе в середине июля 1944 года данный спецотряд принял непосредственное участие в спасении (с последующей эвакуацией из оккупированной Польши в Москву) руководителя Варшавского восстания, будущего главнокомандующего Народным Войском Польским генерала Михаила Роля-Жимерского, а также сопровождавших того польских офицеров общим числом в более чем в сто двадцать человек.
Совершив в конце августа сорок четвёртого по заданию Центра скрытный бросок в Восточную Пруссию, подчинённые лейтенанта «Фёдорова» приступили здесь к сбору разведданых о секретных укрепрайонах гитлеровцев.
К концу декабря 1944 года в живых в рядах этого спецотряда оставалось всего на всего шесть бойцов, остальные погибли, в том числе командир - лейтенант «Фёдоров». Лишь только после этого Центр разрешил уцелевшим диверсантам-разведчикам идти на соединение с регулярными частями Красной Армии.
Линию фронта оставшиеся в живых благополучно перешли 16 января 1945 года на Сандомирском плацдарме.
Всего же, по разным (но чаще всё же неофициальным), данным в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника летом 1944-весной 1945 гг. было заброшено от 36 до 120 специальных диверсионно-разведывательных формирований глубинной разведки. Среди краеведов Калининградской области, например, бытует широко устоявшееся здесь, но при всём этом, увы, никак и никем из них документально не подтверждённое мнение о том, что их было не менее 49. В свою очередь самодеятельный Музей разведчиков, работающий при Гастелловской средней школе Славского района, оперирует цифрой в 20 разведгрупп (см.: [url=http://muzeyrazvedki.narod.ru)]http://muzeyrazvedki.narod.ru)[/url]. Однако реально на сегодняшний день в открытой печати удалось отыскать упоминания о существовании, как минимум, 70 специальных диверсионно-разведывательных формирований советской военной разведки, но при этом кодовые названия известны лишь 47 из них. Итак:
- прямого подчинения Разведуправления Генштаба Красной Армии – спецотряд лейтенанта «Фёдорова»;
- Разведывательного управления 1-го Прибалтийского фронта (всего – не менее десяти групп, но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно - пока неизвестно): «Артур», «Атаман», «Мичиган», «Орион», «Тайфун» и «Харон»;
- Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта: «Лось», «Матросов», «Невский», «Олег» и «Ясень». К ним плюс ещё две, кодовое название которых неизвестно: 1) гвардии капитана Черных, заброшенная в ноябре 1944 года в расположение Млавского укрепрайона и почти полностью погибшая 31 декабря того же года в Польше в ходе рейда по тылам врага из-под Млавы к Плоцку; 2) Ухова, заброшенная в район польского города Млава не позднее декабря 1944 года и в период 30 декабря 1944-14 января 1945 гг. действовавшая в данном районе плечом к плечу с разведгруппой «Матросов»);
- Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта (но часть из них, вероятней всего, была прикомандирована сюда именно из состава ОООН НКГБ СССР, но какие конкретно из нижеперечисленных пока неизвестно): «Бас», «Блондин», «Быстрый», «Вол», «Восход», «Гафен», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Заря», «Зубр», «Искра», «Казбек», «Камень», «Кит», «Клык», «Кристалл», «Кросс», «Максим», «Мороз», «Неман», «Прогресс», «Свет», «Снарс», «Сокол», «Сталь», «Студент», «Урал» и «Штык». (При этом точно известно, что «Вол», «Гром», «Грейдер», «Док», «Дятел», «Зубр», «Кит», «Максим», «Урал» и «Штык» - из в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела.) К ним плюс ещё 18 – сформированные из иностранцев-антифашистов;
- Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР 4-го (диверсионного) управления НКГБ СССР (но в подчинении разведывательного управления 3-го Белорусского фронта, в том числе и в/ч «Полевая почта 83462» 3-го отдела): «Джек», «Каштан», «Клён» и «Тигр» (в терминологии НКГБ СССР - «Корректировщики»);
- специальные диверсионно-разведывательные формирования, фронтовая подчинённость которых – разведуправления 1-го Прибалтийского или 3-го Белорусского фронтов? - неизвестна: «Гроза», «Прибалтийцы» и «ТОПО». (Но, возможно, что под разведгруппой «Прибалтийцы» калининградскими краеведами подразумевается именно специальная диверсионно-разведывательная группа «Орион» Разведуправления 1-го Прибалтийского фронта, поскольку, по их же утверждениям, сделанным на страницах региональной прессы, во главе разведгруппы «Прибалтийцы» стоял ни кто-нибудь, а капитан В. Денисов, то есть командир разведгруппы «Орион».)
Кроме того, необходимо упомянуть, что параллельно, начиная с конца 1943 года и вплоть до августа 1944 года, со стороны Польши и Литвы на территорию Восточной Пруссии для выполнения здесь своих специфичных боевых задач регулярно проникали специальные диверсионно-разведывательные группы и маршрутные агенты Интернационального отряда майора С.А. Волокитина («Майор Серго») – партизанского спецсоединения Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР, состоявшего в свою очередь из:
- интернациональной (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группы майора С.А. Волокитина. Базировалась при литовском партизанском отряде И. Вильджунаса;
- четырёх чекистских спецотрядов - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году прибыл в Августовские леса современной Польши из Ровенской области Украины), «Гвалдахара» (личный состав действовал под личиной военнослужащих испанской «Голубой дивизии»), «Дружина» и «Комета»;
- двух разведгрупп чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкой» группы политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- нескольких мелких чекистских разведгрупп.
В августе сорок четвёртого в связи с окончательным освобождением Литвы и Сувалкской области Польши этот отряд чекистского спецназа в полном составе (то есть не имея безвозвратных потерь в личном составе) вернулся в Москву в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР.
Как это и не горько констатировать, но судьба подавляющего большинства из разведгрупп и одиночных диверсантов-разведчиков, целенаправленно заброшенных летом 1944-весной 1945 гг. в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника, оказалась трагической: за редким исключением были оперативно выявлены и обезврежены вражескими контрразведывательными органами, причём многие из них – буквально сразу же после приземления на вражескую территорию. В целом, по мнению независимых экспертов, из ста двадцати заброшенных в Восточную Пруссию разведгрупп погибло (причём чаще всего они именно пропали без вести) не менее ста.
Именно столь непомерно высокие потери в рядах диверсантов-разведчиков и привели в конечном счёте к тому, что роль, которую в боях за Восточную Пруссию сыграла глубинная разведка оказалась, если не намного, то, по меньше мере, всё же несколько ниже той, которая ей изначально отводилась высшим командованием Красной Армии. И это уже - мнение наших военных экспертов. В результате основная миссия по сбору разведданных в ходе подготовки и осуществления Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций вынуждено легла тогда на плечи войсковой разведки. Последней, например, в январе 1945 года удалось силами ряда своих подразделений предварительно замаскированных под власовцев (но каждое силой до роты!), проникнуть даже в границы Кёнигсберга – главного оплота вражеской обороны.
Причины же всех этих неудач, приведшие, в том числе, и к непомерно высоким потерям в рядах личного состава глубинной разведки, по компетентному и единодушному мнению как независимых, так и военных экспертов, лежат, прежде всего, в стремлении высшего советского командования как можно быстрее испытанными методами и без учёта совершенно иной агентурной обстановки, которая реально сложилась на тот момент на территории Германии, добиться желаемых результатов. Вот, в частности, точка зрения на это проблему уже упоминавшегося выше заслуженного ветерана советской военной разведки В.А. Никольского. Она как цитата приведёна в главе «Советская войсковая разведка в 1941-1945 гг.» книги А.И. Колпакиди и Д.П. Прохоров «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки» (в т.ч. см. - http://wartime.narod.ru/gru.html): «Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Ещё до окончания войны нам стало известно, что почти все наши диверсионно-разведывательные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в своё время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвлённая система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» - «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики...
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
Поскольку «приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника» (цитата из воспоминаний непосредственного участника тех событий ветерана советских ВВС полковника в отставке В.П. Сололова), немалые потери несла и вспомогательная авиация, приданная разведуправлениям фронтов, а соответственно - и личный состав парашютно-десантных служб спецчастей глубинной разведки, поскольку судьбу экипажей не вернувшихся с боевого задания военно-транспортных самолётов, как правило, разделяли и неизменно находившиеся на борту инструкторы парашютной подготовки. В частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб и инструктор парашютной подготовки роты парашютно-десантной службы Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР Виктор Павлович Антонов (воинское звание неизвестно).
О сложности работы представителей советской глубинной разведки в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника свидетельствуют и такие факты: гражданское немецкое население круглосуточно по месту своего постоянного жительства было задействовано властями в осуществлении визуального контроля за воздушным пространством; все крестьяне, даже работающие в поле, имели при себе оружие; по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах регулярно организовывались засады; коменданты участков имели при себе именные списки проживающих в округе граждан с указанием их примет (рост, возраст, цвет волос и глаз). Одновременно немецкие военные имели приказ, который гласил, что (цитата даётся по тексту приказа командира 48-го танкового корпуса вермахта) «все шатающиеся по дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных», а сельское гражданское население – приказ, запрещающий открывать двери незнакомым людям и одновременно требующий незамедлительно сообщать в полицию или гестапо о каждом замеченном в округе незнакомом человеке или подозрительном факте.
Небезынтересно в этом отношении и письменное распоряжение небезызвестного доктора Роде из Кёнигсберга, направленное в начале лета 1944 года в адрес органов власти и гестапо восточнопрусского административного округа «Гумбиннен»: «В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующего полицией охраны порядка Кёнигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Инстербург, Лётцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется».
Негативную роль в совокупности с другими причинами, отмечают в своих работах историки, исследующие эту проблему, сыграли также: в целом низкий уровень профессиональной подготовленности лётного состава вспомогательной авиации и не всегда правильный выбор районов десантирования. В результате этого, например, многие из диверсантов-разведчиков и значительная часть грузов были сброшены на парашютах в буквальном смысле слова прямо на штыки немецких военнослужащих.
Тем не менее, характеризовать эти потери как абсолютно напрасные вряд ли допустимо уже в принципе. В доказательство - строки отчёта Разведуправления 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.А. Горчакова «Лебединая песня»): «…В Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки. О рубежах обороны да и вообще обо всём тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось – надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было…».
В современной Калининградской области подвиг представителей советской глубинной разведки увековечен в материалах тематических экспозиций ряда музеев, а также путём возведения памятников и обелисков. Перечислим наиболее известные из числа последних:
- воинский мемориал «Разведчикам спецгрупп 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусского фронтов» - у шоссе Калининград – Советск, на участке посёлок Большаково - посёлок Десантное Славского района. В своём нынешнем виде - композиция из трёх выполненных из бетона раскрытых парашютов – открыт был весной 1976 года. На плите мемориала надпись: «С июля 1944 г. по февраль 1945 г. на территории бывшей Восточной Пруссии действовали спецразведгруппы «Джек», «Максим», «Невский», «Матросов», «Прибалтийцы» и др., добывавшие разведданные для подготовки крупнейшей военной операции Великой Отечественной войны по ликвидации восточно-прусской группировки фашистских войск»;
- скорбный обелиск на месте гибели в ночь с 10 на 11 сентября 1944 года в бою с эсэсовцами Иосифа Ивановича Зварики, разведчика специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Сосновка Полесского района. Представляет из себя выполненный из белого металла и стилизованный под официальный логотип КГБ СССР щит, установленный на импровизированный могильный холмик. Сведения об истории создания памятника в открытой печати отыскать не удалось;
- памятник капитану Павлу Андреевичу Крылатых, командиру специальной диверсионно-разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, - у посёлка Громово Славского района, на изгибе лесной дороги. Открыт был 9 мая 1988 года по проекту калининградского скульптора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали и украшенный в центральной части двумя композициями – с изображением щита и меча и барельефом героя;
- памятник лейтенанту Николаю Андреевичу Шпакову, второму по счёту командиру специальной разведывательной группы «Джек» ОООН НКГБ СССР, – у посёлка Десантное Славского района. Открыт был в 1975 году по проекту калининградского архитектора Е.В. Долганя. Представляет из себя высокий обелиск, выполненный из нержавеющей стали;
- памятный обелиск в честь специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Мороз» - в Славском районе, у шоссе Гастеллово – Большаково, вблизи того места, где некогда располагался ныне уже не существующий восточнопрусский посёлок Розенвальде;
- памятный знак в честь специальной диверсионно-разведывательной группы «Вол» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела разведывательного управления 3-го Белорусского фронта – в районе города Советска;
- обелиск на могиле, в которой предположительно похоронена радистка специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Док» Тамара Ивановна Васильева, - в окрестностях посёлка Красная Горка Черняховского района. Возведён в 1965 году. Судя по всему официального статуса не имеет;
- мемориальный обелиск в память о радистке специальной диверсионно-разведывательной группы разведуправления 3-го Белорусского фронта «Док» Тамара Ивановна Васильева, - у стен средней школы № 7 города Черняховска.
Кроме того, имена Героев Советского Союза из числа представителей глубинной разведки присвоены:
- красноармейца Зои Анатольевны Космодемьянской - улице Балтийского района Калининграда («Улица Зои Космодемьянской») и, вероятней всего, - двум созвучным по названию посёлкам: Космодемьяново (бывший восточнопрусский Бурбельн) Черняховского и Космодемьянское (бывший восточнопрусский Мользенен) Гурьевского районов;
- полковника в отставке Станислава Алексеевича Ваупшаса (Ваупшасова) - пограничной заставе 23-го пограничного дважды Краснознамённого отряда Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области.
Подвиг, совершённый советскими диверсантами-разведчиками в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, нашёл своё отражение и в ряде художественных произведений калининградских писателей, при этом наиболее масштабное из них – роман Юрия Николаевича Иванова «На краю пропасти». Он был издан Калининградским книжным издательством в 1983 году тиражом в 30 тысяч экземпляров (На краю пропасти: Роман./Оформл. Худож. В.Н. Рыжова. – Калининград: Кн. изд-во, 1983. – 248 с., ил.), а впоследствии в переводе отдельным изданием - в Японии.
В основу сюжета этого произведения положена боевая летопись сразу двух разведгрупп Разведуправления 3-го Белорусского фронта - «Джек» и «Максим».
Автор – полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.
Последний раз редактировалось Юрий Ржевцев 08 авг 2005, 15:55, всего редактировалось 1 раз.
-
Юрий Ржевцев
С благословения Николая, родоначальника этой столь нужной для исследователей-краеведов рубрики, беру на себя смелость регулярно помещать свои авторские статьи о диверсантах-разведчиках. В данный момент к вашему вниманию – исторический очерк о чекистском спецназе, каким по своей сути в годы Великой Отечественной войны являлся ОМСБОН войск НКВД-ОООН НКГБ СССР.
Цель? С одной стороны, это «ликбез» по отношению к тем читателям, которые впервые проявили к данной теме неподдельный интерес, а с другой – призыв ко всем более активно слать на данный форум свои – не важно критические ли, одобрительные, – но отклики. Дело в том, что последние, как ничто другое, помогает быстро отыскать и оперативно устранить допущенные неточности, а, значит, в конечном итоге, ликвидировать выявившиеся вдруг пробелы и недопустимые фактические ошибки. В конце концов, поиск истины – труд коллективный.
С уважением, к своим читателям,
Юрий РЖЕВЦЕВ
ОТДЕЛЬНЫЙ ОТРЯД ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ (ОООН) НКГБ СССР, уникальное как по своему составу, так и по характеру выполняемых задач соединение спецназа НКВД и НКГБ СССР, ярко отличившееся в годы Великой Отечественной войны и, в том числе, и в боях за Восточную Пруссию.
Как гласят архивные документы (РГВА: ф. 38693, оп. 1, д. 60, л. 42; д. 62, л. 128), создан был Наркоматом внутренних дел СССР 26 (по другим, но тоже документальным данным – 27) июня 1941 года как войска Особой группы при НКВД СССР с целью «выполнения особых заданий народных комиссариатов внутренних дел и Обороны СССР по разгрому и уничтожению немецко-фашистских захватчиков и их приспешников, вероломно вторгшихся на территорию СССР».
Позже, после обнародования директивы Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года, эта общая задача была конкретизирована: вести разведывательные и диверсионные действия на важнейших коммуникациях противника, ликвидировать вражескую агентуру, действуя отдельными подразделениями, мелкими группами и индивидуально. Впоследствии добавилась ещё одна задача – «участие в развитии и расширении партизанского движения, создании подполья, сплочении патриотов в тылу врага».
Командно-начальствующий состав нового соединения: начальник – комбриг П.М. Богданов; военком – инженер (впоследствии - офицер-чекист) А.А. Максимов; заместитель начальника - полковник М.Ф. Орлов; начальник штаба – полковник В.В. Гриднёв.
Процесс формирования протекал в Москве на стадионе «Динамо», где теперь в честь этого события установлена памятная доска из белого мрамора.
Как следует из архивного документа, в течение всей войны «боевая и политическая подготовка личного состава проводилась по специально составленным программам, имеющим своей целью подготовить смелых и мужественных бойцов и командиров-чекистов, преданных партии Ленина и социалистической Родине, могущих выполнять:
а) боевые задачи на фронте в составе подразделения, части и соединения, вести общевойсковой бой и разведку;
б) специальные задачи на фронте по устройству инженерно-минных заграждений и созданию комбинированных систем с применением новой техники;
в) задачи по минированию и разминированию оборонных объектов государственной важности;
г) диверсионно-боевые и разведывательные задачи и десантные операции в тылу противника, умело действуя подразделениями, мелкими группами и индивидуально.
Помимо изучения вопросов общей программы войсковой и чекистской подготовки в отряде подготавливались бойцы и командиры различных специальностей для выполнения в тылу противника и на фронте специально стоящих перед отрядом задач».
При этом перед основной задачей, которую разведывательно-диверсионным группам соединения предстояла выполнять в тылу врага, была следующая: «сбор разведывательных данных, разрушение стратегических железных дорог, шоссейных магистралей и путей эвакуации в прифронтовой зоне и глубоком тылу противника, срыв железнодорожных и автоперевозок, следующих на фронт с живой силой и техникой, разрушение мостов и других железнодорожных сооружений, разгром воинских, жандармских и полицейских гарнизонов, уничтожение налаженных немцами промпредприятий, электростанций, средств связи и других сооружений».
В момент формирования соединение организационно состояло из пяти отрядов по сто человек в каждом (личный состав – из числа слушателей ордена Ленина Высшей школы НКВД СССР и Курсов усовершенствования НКГБ СССР), а также сапёрно-подрывной роты численностью в девяносто человек (личный состав – из представителей сапёрных подразделений Отдельной мотомеханизированной дивизии особого назначения НКВД СССР имени Ф.Э. Дзержинского и 3-го полка МПВО НКВД СССР).
Но уже через несколько дней все отряды войск Особой группы НКВД СССР подвергаются переформированию в две мотострелковые бригады особого назначения – 1-ю (командир – полковник М.Ф. Орлов) и 2-ю (командир – подполковник Н.Е. Рохлин).
1-я бригада была сформирована 6 июля 1941 года в составе четырёх батальонов: 1-го - из личного состава слушателей учебных заведений союзных НКВД и НКГБ; 2-го - из посланцев Коминтерна - эмигрантов-антифашистов (испанцы, болгары, немцы, австрийцы, чехи и др.), костяк которых составляли бывшие бойцы и командиры интернациональных бригад, сражавшихся в Испании с франкистским режимом; 3-й и 4-й – добровольцы из числа представителей рабочей молодёжи, а также спортсменов - преподавателей и студентов Центрального государственного ордена Ленина института физической культуры и воспитанников всех без исключения добровольных спортивных обществ столицы.
Дата сформирования 2-й бригады - 16 июля 1941 года. Её косяк составляли сотрудники органов госбезопасности и внутренних дел и, в том числе милиции и пожарной охраны, а также в немалом количестве добровольцы из числа студентов московских вузов.
4 сентября 1941 года ЦК ВЛКСМ принял постановление «О мобилизации комсомольцев на службу в войска Особой группы при НКВД СССР», что позволило провести так называемую комсомольскую развёрстку уже не только в Москве, но и на территории не менее чем четырнадцати областей РСФСР. Её результат - в ряды будущих диверсантов-разведчиков добровольно влились ещё «800 городских и сельских комсомольцев».
В октябре 1941 года Особая группа НКВД СССР была реорганизована во 2-й (зафронтовой - разведка, террор и диверсии в тылу противника) отдел НКВД СССР (начальник - старший майор госбезопасности П.А. Судоплатов), а её войска - в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) войск НКВД СССР, напрямую подчинённую этому самому 2-му отделу (с 18 января 1942 года – 4-е [диверсионное] управление) НКВД СССР.
Организационно ОМСБОН войск НКВД СССР состоял из:
- управления;
- политотдела (в том числе и редакция красноармейской многотиражной газеты «Победа за нами»):
- двух мотострелковых полков – 1-го (командир – подполковник Н.Е. Рохлин, но его вскоре сменил полковник В.В. Гриднёв) четырёх батальонного состава и 2-го (командир - майор С.В. Иванов) трёхбатальонного состава (Но там и там мотострелковые батальоны организационно состояли из трёх мотострелковых рот, а те в свою очередь - из трёх мотострелковых и одного пулемётного взводов.);
- двух батарей - миномётной и противотанковой;
- инженерно-сапёрной (в ряде случаев именовалась ещё сапёрно-подрывной) роты;
- роты парашютно-десантной службы;
- роты связи;
- автомобильной роты;
- школы младшего начальствующего состава;
- подразделений материально-технического обеспечения.
7 ноября 1941 года сводный полк ОМСБОН НКВД СССР участвовал в легендарном параде на Красной площади в Москве, а 16 июля 1944 года командование ОООН НКГБ СССР в лице его командира полковника М.Ф. Орлова и личный состав практически всех чекистских спецотрядов белорусского базирования – в легендарном параде белорусских партизан в Минске.
В 1942 году погибшего в тылу врага чекиста А.А. Максимова на посту военного комиссара ОМСБОН НКВД СССР сменил депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва полковой комиссар Арчил Семёнович Майсурадзе, прибывший сюда с Южного фронта с должности военкома 95-го пограничного полка особого назначения войск НКВД СССР (ныне – 95-й пограничный Кёнигсбергский ордена Ленина и Красной звезды отряд Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области).
В октябре 1943 года ОМСБОН войск НКВД СССР был передан в состав Наркомата государственной безопасности СССР и в связи с этим в те же дни переформирован в Отдельный отряд специального назначения (ОООН) НКГБ СССР.
Всего в годы Великой Отечественной войны войсками Особой группы-ОМСБОН НКВД-ОООН НКГБ СССР как чекистским спецназом было:
- подготовлено 212 спецотрядов и специальных диверсионно-разведывательных групп общей численностью 7316 человек, при этом, начиная с февраля 1942 год, в тыл противника с диверсионно-разведывательной миссией было заброшено 108 спецотрядов и разведгрупп общей численностью 2537 человек плюс свыше пятидесяти одиночных разведчиков;
- проведено не менее 1084 боёв;
- осуществлено на оккупированной территории свыше четырёхсот диверсионных актов, в том числе перерезан кабель линии связи «Восточный фронт – Берлин»;
- уничтожено (в том числе и путём организации 1415 крушений воинских эшелонов на железных дорогах) около 137 тысяч человек живой силы гитлеровцев;
- в ходе спецопераций ликвидировано не менее 87 видных представителей немецко-фашистской администрации и не менее 2045 агентов и иных подручных вражеских спецслужб.
Впечатляет и общее количество захваченных воинами соединения трофеев: самоходных орудий, танков, танкеток, тракторов и тягачей – 21; орудий и минометов – 45; мотоциклов и велосипедов – свыше сотни; пулемётов – 110; винтовок, автоматов и пистолетов – свыше 850.
Помимо участия в партизанской борьбе, соединение силами целого ряда своих боевых частей и подразделений непосредственно обороняла Москву и высокогорные перевалы Главного Кавказского хребта, а силами своей инженерно-саперной роты - создавала для нужд Красной Армии оборонительные рубежи и, кроме того, производило широкомасштабное разминирование районов, только что освобождённых из-под немецко-фашистской оккупации.
Весомый вклад внесла бригада и в дело формирования союзным Наркоматом внутренних дел Отдельной армии войск НКВД СССР (с 1 февраля 1943 года – 70-я общевойсковая армия). Так, в начале сорок третьего она направила в её ряды около тысячи своих лучших бойцов.
5172 представителя соединения за героизм и мужество, проявленные в ходе битвы с фашизмом, были удостоены орденов и медалей СССР, а двадцати двум Родина присвоила высокое звание Героя Советского Союза и, в том числе, подполковнику госбезопасности С.А. Ваупшасову (Ваупшасу), имя которого ныне носит одна из пограничных застав 23-го пограничного дважды Краснознамённого отряда Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Звания Героя Советского Союза посмертно (но как участница Сещинской подпольной организации Брянской области) была удостоена сержант Анна Афанасьевна Морозова, радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Джек». Формулировка – «За особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.».
Указом Президента РФ № 1226 от 7 декабря 1995 года «За мужество и героизм, проявленные при выполнении специальных заданий в тылу врага в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» звания Героя Российской Федерации было присвоено бывшему военнослужащему войск Особой группы-ОМСБОН НКВД-ОООННКГБ СССР Юрию Антоновичу Колесникову - выдающемуся советскому разведчику, а ныне известному российскому писателю.
Отдельный отряд особого назначения НКГБ СССР принимал непосредственное участие и в боях за Восточную Пруссию. Так, если исходить из военно-мемуарной литературы, первые его диверсанты-разведчики проникли на территорию Восточной Пруссии в самом конце 1943-начале 1944 гг. Это были представители только что созданного в Литве Интернационального отряда майора С.А. Волокитина («Майор Серго»), подчинённого в свою очередь располагавшемуся под Вильнюсом так называемому Малому Центру – Объединённому штабу действующих здесь чекистско-спецназовских формирований.
В Интернациональный отряд ОООН НКГБ СССР входили:
- интернациональная (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группа майора С.А. Волокитина. Сброшена была на парашютах в конце 1943 года в расположение литовского партизанского отряда И. Вильджунаса;
- четыре чекистских спецотряда - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году специально для этого совершил рейд из Ровенской области через Белоруссию в Августовские леса), «Гвалдахара», «Дружина» и «Комета»;
- две разведгруппы чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкая» группа политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- несколько мелких специальных диверсионно-разведывательных групп всё того же ОООН НКГБ СССР.
Регион для осуществления специальных диверсионно-разведывательных операций - Литва, Восточная Пруссия и Польша (включая Варшаву и Краков). Миссия – как путём создания здесь разветвлённой агентурной сети, так и методами активной разведки (в том числе путём организации крупных диверсий), сбор разведанных о противнике. При этом спецотряд «Гвалдахара» имел и особое задание: его разведчики действовали в литовских городах Вильнюс и Каунас под личной военнослужащих испанской «Голубой дивизии».
В Москву, в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР, - Интернациональный отряд возвратился лишь в августе 1944 года, причём возвратился не имея (!) безвозвратных потерь в личном составе.
В начале 1944 года у самых южных границ Восточной Пруссии особые задания Центра, связанные с осуществлением диверсионно-разведывательной деятельности в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, выполнял и другой военнослужащий ОООН НКГБ СССР - офицер госбезопасности Юрий Антонович Колесников. В тот самый период времени он являлся заместителем начальника штаба 1-й Украинской партизанской дивизии имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака по разведке. Само же это соединение, возглавляемое профессиональным военным разведчиком, будущим генерал-майором и известным советским литератором П.П. Вершигорой, напомним, совершало тогда свой легендарный Львовско-Варшавский рейд.
Как указывают в своей книге А.И. Зевелев, Ф.Л. Курлат и А.С. Казицкий «Ненависть, спрессованная в тол» (М.: Мысль, 1991. - 331 с. Тираж 100 000 экз. ISBN 5-244-00523-5; militera.lib.ru/h/zevelev_ai/index.html), являющейся своеобразной исторической летописью ОМСБОН войск НКВД-ОООН НКГБ СССР, в 1943-1944 годах ценную развединформацию из Восточной Пруссии через своих агентов регулярно получали и затем оперативно переправляли её в Центр офицеры-чекисты С.А. Ваупшасов, К.П. Орловский П.Г. Лопатин, И.Ф. Золотарь и М.С. Прудников – командиры крупных партизанских соединений Белоруссии, созданных здесь в 1942 году на базе спецотрядов Отдельной мотострелковой бригады особого назначения войск НКВД СССР.
Небезынтересен в этом отношении и такой малоизвестный для калининградцев факт: в первых числах июля 1944 года в связи с началом окончательного освобождения Белоруссии действовавший в Минской области Партизанский отряд особого назначения «Местные» Героя Советского Союза подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова («Градов») получил от командования ОООН НКГБ СССР приказ без промедления передислоцироваться в Восточную Пруссию. Однако в связи с тем, что данный приказ был отдан Центром без учёта доселе не бывалых темпов стремительного продвижения советских войск на запад, спецсоединение офицера-чекиста С.А. Ваупшасова 6 июля в районе местечка Самохваловичи, что в 18 км южнее Минска, наткнулось на… боевое охранение передовых частей 3-го Белорусского фронта. Как выяснилось, «Местные» уже находится в тылу отнюдь не немецко-фашистских, а совестких войск. В силу этого обстоятельства рейд в Восточную Пруссию пришлось вынужденно прекратить.
В интересах же командования 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов максимально активная заброска разведгрупп ОООН НКГБ СССР на территорию Восточной Пруссии началась со второй половины июля сорок четвёртого. Она была инициирована выходом в свет 24 июля 1944 года директивы наркома обороны СССР Маршала Советского Союза И.В. Сталина, обязавшей начальников штабов и начальников разведуправлений фронтов немедленно начать работу по форсированному созданию на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран Западной Европы (но на глубине, не превышающей пятисот километров от линии фронта) активно действующей советской агентурной сети.
«На последнем этапе войны Центр по просьбе Ставки и командующих фронтами направил несколько спецгрупп омсбоновцев в Восточную Пруссию и на территорию Германии, в район Берлина, где разведчикам ОМСБОНа приходилось действовать в особо трудных условиях, - говорится в уже упоминавшейся книге А.И. Зевелева, Ф.Л. Курлата и А.С. Казицкого «Ненависть, спрессованная в тол». - Опасности провала и гибели подстерегали их ежеминутно. Действовать приходилось в прифронтовых условиях, часто на территориях, предельно насыщенных гарнизонами и превращённых в сплошную зону обороны, в окружении враждебно настроенного населения и при его повышенной бдительности. Здесь было немало провалов и потерь, но в целом и эта задача оказалась по силам воинам ОМСБОНа. При этом в ряде случаев спецгруппы и индивидуальные разведчики входили в контакт с немецкими антифашистами и ощущали их помощь и поддержку.
В 1944 г. ушёл с Украины в Августовские леса отряд Воронова «Гвардия» в составе 150 человек. Бойцы отряда вели здесь активную разведку и совершили ряд смелых диверсионных актов.
Осенью 1944 г. под Кёнигсберг была сброшена разведывательная группа, целью которой было наведение советской авиации на объекты и ведение разведки. В состав группы входило восемь человек, в их числе радистка А.Н. Панова. Разведчики успели передать Центру немало важной информации. Однако вскоре группа была обнаружена фашистами. Все разведчики и радистка Ася героически погибли в неравном бою.
Группа «Корректировщики», действовавшая там же, устроила засаду на шоссе и уничтожила крупного чиновника из Главного управления имперской безопасности. Разведчики неоднократно вызывали на объекты советскую бомбардировочную авиацию.
По их данным были совершены массированные удары авиации по магистралям Кёнигсберг - Тильзит, Кёнигсберг - Каунас. В составе группы было 12 омсбоновцев, в том числе радист Н. Мартынов и разведчик Э. Майоров. Фашисты упорно охотились за отрядом. Пришлось рассредоточиться на четыре группы - по тройкам. Тройка Э. Майорова вела бой с засадой у дороги. Фашистам удалось схватить раненого бойца после того, как им были расстреляны все патроны. После зверских пыток они подвергли его чудовищно жестокой смерти, закопав живым в землю».
На сегодняшний известны следующие действовавшие в тылу Восточно-Прусской группировки специальные диверсионно-разведывательные группы Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР – «Джек», «Каштан», «Клён» и «Тигр» (в терминологии НКГБ СССР - «Корректировщики»). Большинство бойцов этих разведгрупп погибли смертью героев в тылу врага, при этом разведгруппа «Каштан» - в полном составе.
В ходе боёв за Восточную Пруссию чекистский спецназ, каким по своей сути являлся ОООН НКГБ СССР, понёс безвозвратные потери и среди личного состава штатных вспомогательных служб. Так, в частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб инструктор парашютной подготовки роты парашютно-десантной службы Василий Павлович Антонов (воинское звание неизвестно).
Как правило, спецотряды, разведгруппы и одиночные разведчики соединения в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника забрасывались по заданиям Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Так, например, чекистские разведгруппы «Джек» и «Тигр»-«Корректировщики» перед десантированием в Восточную Пруссию были приданы командованию в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта.
Что же касается средств заброски, то, по словам бывшего инструктора парашютной подготовки роты парашютно-десантной службы ОМСБОН войск НКВД-ОООН НКГБ СССР Владимира Оскаровича Пабаутского, «как правило, полёты в глубокий тыл противника осуществлялись на транспортных самолётах Ли-2, оборудованных турельным пулемётом и дополнительными бензобаками, полёт длился десять-двенадцать часов. В большинстве своём это были самолёты 101-го авиаполка дальнего действия, которым командовала прославленная лётчица Герой Советского Союза В.С. Гризодубова. Летать приходилось зимой и летом за тысячу и более километров над оккупированной территорией, под обстрелом зенитной артиллерии, подвергаясь атакам фашистских истребителей. В больших лесных массивах мы отыскивали партизанские костры, а иногда совершали посадки и взлёт на незнакомой, необорудованной площадке.
Блестяще выполняли задания командования и Центрального штаба партизанского движения лётчики Виталий Бибиков, Иван Владимирцев, Георгий Чернопятов, Борис Лунц, Николай Слепов, Василий Асавин, Виталий Масленников». Цитатат дана по книге «Динамовцы в боях за Родину»/Составитель А. Андреев, М.: Издательско-полиграфическое предприятие МГС «Динамо» и Изд-во «Физкультура и спорт», 1975. – 242 с., ил., стр. 164.)
В июне 1945 года по указанию наркома внутренних дел генерального комиссара госбезопасности СССР Л.П. Берии на территорию соседней к Восточной Пруссии Литвы из состава ОООН НКГБ СССР были направлены четыре спецподразделения. Задача, которую они здесь выполняли, - «обнаружение и ликвидация формирований националистического подполья, баз и штабов ЛЛА [«Армия освобождения Литвы»]».
Как правило, на боевые задания личный состав данного спецназа выходил, будучи экипированным в трофейное обмундирование, в том числе и под видом скрывающихся от советского правосудия власовцев.
На своём вооружении каждое из подразделений имело стрелковое оружие отечественного и иностранного производства, включая такое тяжёлое, как ротные миномёты.
Известно, что двумя из этих четырёх спецподразделений командовали Герои Советского Союза подполковники госбезопасности Станислав Алексеевич Ваупшасов и Евгений Иванович Мирковский.
Об одной из тех контртеррористических операций, осуществлённых летом сорок пятого чекистским спецназом вблизи границ с Восточной Пруссией, – строками воспоминаний непосредственного участника тех событий Алексея Павловича Селезнёва (цитата даётся по сборнику «Динамовцы в боях за Родину», стр. 188): «Поступили сведения, что в одном из районов Прибалтики орудует банда: мешает налаживать новую жизнь, терроризирует местных жителей. Получаем задание уничтожить бандитов или взять их живьём. Руководит операцией Герой Советского Союза Е.И. Мирковский, опытный командир, чекист. Прибываем на место, знакомимся с обстановкой. Узнаём, что в лесах скрываются оставшиеся в окружении немцы. Бандиты, надо думать, их не боятся - своя компания. Решаем на этом сыграть, переодеваемся в немецкую форму и идём на сближение с бандой.
«Завязать контакты» оказалось нетрудно. Решили брать бандитов живьём. Пригласили к себе, поим чаем, присматриваемся, выжидаем подходящий момент. Мы налегке, у каждого пистолет и нож, а они при полном вооружении, но зато их десять человек, нас пятнадцать. Одолеем! По сигналу Мирковского набрасываемся на них.
Я схватился с рослым парнем, заломил ему руки. Пытаясь вырваться, парень задел кольцо гранаты и тут же сам испугался, обмяк от страха и стал валиться на землю. Я отпустил его, давая возможность упасть и накрыть гранату. И в это мгновенье раздался взрыв... Очнулся я в госпитале, уже без ног. Итог нашей операции был таков: троих бандитов мы убили, семерых взяли живьём. Потери нашей группы - пять раненых, один из них - я. На войне уцелел, но война всё же сказала своё запоздалое слово...».
Отдельный отряд особого назначения НКГБ СССР был расформирован совместным приказом наркомов внутренних дел и госбезопасности от 5 октября 1945 года.
Соединением командовали:
- в июне-октябре 1941 года – комбриг Богданов Павел Михайлович (на правах начальника войск Особой группы при НКВД СССР);
- 15 октября 1941-августе 1942 гг. - полковник Орлов Михаил Фёдорович;
- августе 1942-ноябре 1943 гг. - полковник Гриднёв Вячеслав Васильевич;
- ноябре 1943-5 октября 1945 гг. – вновь полковник Орлов Михаил Фёдорович.
Автор – полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.
Цель? С одной стороны, это «ликбез» по отношению к тем читателям, которые впервые проявили к данной теме неподдельный интерес, а с другой – призыв ко всем более активно слать на данный форум свои – не важно критические ли, одобрительные, – но отклики. Дело в том, что последние, как ничто другое, помогает быстро отыскать и оперативно устранить допущенные неточности, а, значит, в конечном итоге, ликвидировать выявившиеся вдруг пробелы и недопустимые фактические ошибки. В конце концов, поиск истины – труд коллективный.
С уважением, к своим читателям,
Юрий РЖЕВЦЕВ
ОТДЕЛЬНЫЙ ОТРЯД ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ (ОООН) НКГБ СССР, уникальное как по своему составу, так и по характеру выполняемых задач соединение спецназа НКВД и НКГБ СССР, ярко отличившееся в годы Великой Отечественной войны и, в том числе, и в боях за Восточную Пруссию.
Как гласят архивные документы (РГВА: ф. 38693, оп. 1, д. 60, л. 42; д. 62, л. 128), создан был Наркоматом внутренних дел СССР 26 (по другим, но тоже документальным данным – 27) июня 1941 года как войска Особой группы при НКВД СССР с целью «выполнения особых заданий народных комиссариатов внутренних дел и Обороны СССР по разгрому и уничтожению немецко-фашистских захватчиков и их приспешников, вероломно вторгшихся на территорию СССР».
Позже, после обнародования директивы Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года, эта общая задача была конкретизирована: вести разведывательные и диверсионные действия на важнейших коммуникациях противника, ликвидировать вражескую агентуру, действуя отдельными подразделениями, мелкими группами и индивидуально. Впоследствии добавилась ещё одна задача – «участие в развитии и расширении партизанского движения, создании подполья, сплочении патриотов в тылу врага».
Командно-начальствующий состав нового соединения: начальник – комбриг П.М. Богданов; военком – инженер (впоследствии - офицер-чекист) А.А. Максимов; заместитель начальника - полковник М.Ф. Орлов; начальник штаба – полковник В.В. Гриднёв.
Процесс формирования протекал в Москве на стадионе «Динамо», где теперь в честь этого события установлена памятная доска из белого мрамора.
Как следует из архивного документа, в течение всей войны «боевая и политическая подготовка личного состава проводилась по специально составленным программам, имеющим своей целью подготовить смелых и мужественных бойцов и командиров-чекистов, преданных партии Ленина и социалистической Родине, могущих выполнять:
а) боевые задачи на фронте в составе подразделения, части и соединения, вести общевойсковой бой и разведку;
б) специальные задачи на фронте по устройству инженерно-минных заграждений и созданию комбинированных систем с применением новой техники;
в) задачи по минированию и разминированию оборонных объектов государственной важности;
г) диверсионно-боевые и разведывательные задачи и десантные операции в тылу противника, умело действуя подразделениями, мелкими группами и индивидуально.
Помимо изучения вопросов общей программы войсковой и чекистской подготовки в отряде подготавливались бойцы и командиры различных специальностей для выполнения в тылу противника и на фронте специально стоящих перед отрядом задач».
При этом перед основной задачей, которую разведывательно-диверсионным группам соединения предстояла выполнять в тылу врага, была следующая: «сбор разведывательных данных, разрушение стратегических железных дорог, шоссейных магистралей и путей эвакуации в прифронтовой зоне и глубоком тылу противника, срыв железнодорожных и автоперевозок, следующих на фронт с живой силой и техникой, разрушение мостов и других железнодорожных сооружений, разгром воинских, жандармских и полицейских гарнизонов, уничтожение налаженных немцами промпредприятий, электростанций, средств связи и других сооружений».
В момент формирования соединение организационно состояло из пяти отрядов по сто человек в каждом (личный состав – из числа слушателей ордена Ленина Высшей школы НКВД СССР и Курсов усовершенствования НКГБ СССР), а также сапёрно-подрывной роты численностью в девяносто человек (личный состав – из представителей сапёрных подразделений Отдельной мотомеханизированной дивизии особого назначения НКВД СССР имени Ф.Э. Дзержинского и 3-го полка МПВО НКВД СССР).
Но уже через несколько дней все отряды войск Особой группы НКВД СССР подвергаются переформированию в две мотострелковые бригады особого назначения – 1-ю (командир – полковник М.Ф. Орлов) и 2-ю (командир – подполковник Н.Е. Рохлин).
1-я бригада была сформирована 6 июля 1941 года в составе четырёх батальонов: 1-го - из личного состава слушателей учебных заведений союзных НКВД и НКГБ; 2-го - из посланцев Коминтерна - эмигрантов-антифашистов (испанцы, болгары, немцы, австрийцы, чехи и др.), костяк которых составляли бывшие бойцы и командиры интернациональных бригад, сражавшихся в Испании с франкистским режимом; 3-й и 4-й – добровольцы из числа представителей рабочей молодёжи, а также спортсменов - преподавателей и студентов Центрального государственного ордена Ленина института физической культуры и воспитанников всех без исключения добровольных спортивных обществ столицы.
Дата сформирования 2-й бригады - 16 июля 1941 года. Её косяк составляли сотрудники органов госбезопасности и внутренних дел и, в том числе милиции и пожарной охраны, а также в немалом количестве добровольцы из числа студентов московских вузов.
4 сентября 1941 года ЦК ВЛКСМ принял постановление «О мобилизации комсомольцев на службу в войска Особой группы при НКВД СССР», что позволило провести так называемую комсомольскую развёрстку уже не только в Москве, но и на территории не менее чем четырнадцати областей РСФСР. Её результат - в ряды будущих диверсантов-разведчиков добровольно влились ещё «800 городских и сельских комсомольцев».
В октябре 1941 года Особая группа НКВД СССР была реорганизована во 2-й (зафронтовой - разведка, террор и диверсии в тылу противника) отдел НКВД СССР (начальник - старший майор госбезопасности П.А. Судоплатов), а её войска - в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) войск НКВД СССР, напрямую подчинённую этому самому 2-му отделу (с 18 января 1942 года – 4-е [диверсионное] управление) НКВД СССР.
Организационно ОМСБОН войск НКВД СССР состоял из:
- управления;
- политотдела (в том числе и редакция красноармейской многотиражной газеты «Победа за нами»):
- двух мотострелковых полков – 1-го (командир – подполковник Н.Е. Рохлин, но его вскоре сменил полковник В.В. Гриднёв) четырёх батальонного состава и 2-го (командир - майор С.В. Иванов) трёхбатальонного состава (Но там и там мотострелковые батальоны организационно состояли из трёх мотострелковых рот, а те в свою очередь - из трёх мотострелковых и одного пулемётного взводов.);
- двух батарей - миномётной и противотанковой;
- инженерно-сапёрной (в ряде случаев именовалась ещё сапёрно-подрывной) роты;
- роты парашютно-десантной службы;
- роты связи;
- автомобильной роты;
- школы младшего начальствующего состава;
- подразделений материально-технического обеспечения.
7 ноября 1941 года сводный полк ОМСБОН НКВД СССР участвовал в легендарном параде на Красной площади в Москве, а 16 июля 1944 года командование ОООН НКГБ СССР в лице его командира полковника М.Ф. Орлова и личный состав практически всех чекистских спецотрядов белорусского базирования – в легендарном параде белорусских партизан в Минске.
В 1942 году погибшего в тылу врага чекиста А.А. Максимова на посту военного комиссара ОМСБОН НКВД СССР сменил депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва полковой комиссар Арчил Семёнович Майсурадзе, прибывший сюда с Южного фронта с должности военкома 95-го пограничного полка особого назначения войск НКВД СССР (ныне – 95-й пограничный Кёнигсбергский ордена Ленина и Красной звезды отряд Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области).
В октябре 1943 года ОМСБОН войск НКВД СССР был передан в состав Наркомата государственной безопасности СССР и в связи с этим в те же дни переформирован в Отдельный отряд специального назначения (ОООН) НКГБ СССР.
Всего в годы Великой Отечественной войны войсками Особой группы-ОМСБОН НКВД-ОООН НКГБ СССР как чекистским спецназом было:
- подготовлено 212 спецотрядов и специальных диверсионно-разведывательных групп общей численностью 7316 человек, при этом, начиная с февраля 1942 год, в тыл противника с диверсионно-разведывательной миссией было заброшено 108 спецотрядов и разведгрупп общей численностью 2537 человек плюс свыше пятидесяти одиночных разведчиков;
- проведено не менее 1084 боёв;
- осуществлено на оккупированной территории свыше четырёхсот диверсионных актов, в том числе перерезан кабель линии связи «Восточный фронт – Берлин»;
- уничтожено (в том числе и путём организации 1415 крушений воинских эшелонов на железных дорогах) около 137 тысяч человек живой силы гитлеровцев;
- в ходе спецопераций ликвидировано не менее 87 видных представителей немецко-фашистской администрации и не менее 2045 агентов и иных подручных вражеских спецслужб.
Впечатляет и общее количество захваченных воинами соединения трофеев: самоходных орудий, танков, танкеток, тракторов и тягачей – 21; орудий и минометов – 45; мотоциклов и велосипедов – свыше сотни; пулемётов – 110; винтовок, автоматов и пистолетов – свыше 850.
Помимо участия в партизанской борьбе, соединение силами целого ряда своих боевых частей и подразделений непосредственно обороняла Москву и высокогорные перевалы Главного Кавказского хребта, а силами своей инженерно-саперной роты - создавала для нужд Красной Армии оборонительные рубежи и, кроме того, производило широкомасштабное разминирование районов, только что освобождённых из-под немецко-фашистской оккупации.
Весомый вклад внесла бригада и в дело формирования союзным Наркоматом внутренних дел Отдельной армии войск НКВД СССР (с 1 февраля 1943 года – 70-я общевойсковая армия). Так, в начале сорок третьего она направила в её ряды около тысячи своих лучших бойцов.
5172 представителя соединения за героизм и мужество, проявленные в ходе битвы с фашизмом, были удостоены орденов и медалей СССР, а двадцати двум Родина присвоила высокое звание Героя Советского Союза и, в том числе, подполковнику госбезопасности С.А. Ваупшасову (Ваупшасу), имя которого ныне носит одна из пограничных застав 23-го пограничного дважды Краснознамённого отряда Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Звания Героя Советского Союза посмертно (но как участница Сещинской подпольной организации Брянской области) была удостоена сержант Анна Афанасьевна Морозова, радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Джек». Формулировка – «За особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.».
Указом Президента РФ № 1226 от 7 декабря 1995 года «За мужество и героизм, проявленные при выполнении специальных заданий в тылу врага в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» звания Героя Российской Федерации было присвоено бывшему военнослужащему войск Особой группы-ОМСБОН НКВД-ОООННКГБ СССР Юрию Антоновичу Колесникову - выдающемуся советскому разведчику, а ныне известному российскому писателю.
Отдельный отряд особого назначения НКГБ СССР принимал непосредственное участие и в боях за Восточную Пруссию. Так, если исходить из военно-мемуарной литературы, первые его диверсанты-разведчики проникли на территорию Восточной Пруссии в самом конце 1943-начале 1944 гг. Это были представители только что созданного в Литве Интернационального отряда майора С.А. Волокитина («Майор Серго»), подчинённого в свою очередь располагавшемуся под Вильнюсом так называемому Малому Центру – Объединённому штабу действующих здесь чекистско-спецназовских формирований.
В Интернациональный отряд ОООН НКГБ СССР входили:
- интернациональная (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группа майора С.А. Волокитина. Сброшена была на парашютах в конце 1943 года в расположение литовского партизанского отряда И. Вильджунаса;
- четыре чекистских спецотряда - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году специально для этого совершил рейд из Ровенской области через Белоруссию в Августовские леса), «Гвалдахара», «Дружина» и «Комета»;
- две разведгруппы чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкая» группа политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- несколько мелких специальных диверсионно-разведывательных групп всё того же ОООН НКГБ СССР.
Регион для осуществления специальных диверсионно-разведывательных операций - Литва, Восточная Пруссия и Польша (включая Варшаву и Краков). Миссия – как путём создания здесь разветвлённой агентурной сети, так и методами активной разведки (в том числе путём организации крупных диверсий), сбор разведанных о противнике. При этом спецотряд «Гвалдахара» имел и особое задание: его разведчики действовали в литовских городах Вильнюс и Каунас под личной военнослужащих испанской «Голубой дивизии».
В Москву, в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР, - Интернациональный отряд возвратился лишь в августе 1944 года, причём возвратился не имея (!) безвозвратных потерь в личном составе.
В начале 1944 года у самых южных границ Восточной Пруссии особые задания Центра, связанные с осуществлением диверсионно-разведывательной деятельности в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, выполнял и другой военнослужащий ОООН НКГБ СССР - офицер госбезопасности Юрий Антонович Колесников. В тот самый период времени он являлся заместителем начальника штаба 1-й Украинской партизанской дивизии имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака по разведке. Само же это соединение, возглавляемое профессиональным военным разведчиком, будущим генерал-майором и известным советским литератором П.П. Вершигорой, напомним, совершало тогда свой легендарный Львовско-Варшавский рейд.
Как указывают в своей книге А.И. Зевелев, Ф.Л. Курлат и А.С. Казицкий «Ненависть, спрессованная в тол» (М.: Мысль, 1991. - 331 с. Тираж 100 000 экз. ISBN 5-244-00523-5; militera.lib.ru/h/zevelev_ai/index.html), являющейся своеобразной исторической летописью ОМСБОН войск НКВД-ОООН НКГБ СССР, в 1943-1944 годах ценную развединформацию из Восточной Пруссии через своих агентов регулярно получали и затем оперативно переправляли её в Центр офицеры-чекисты С.А. Ваупшасов, К.П. Орловский П.Г. Лопатин, И.Ф. Золотарь и М.С. Прудников – командиры крупных партизанских соединений Белоруссии, созданных здесь в 1942 году на базе спецотрядов Отдельной мотострелковой бригады особого назначения войск НКВД СССР.
Небезынтересен в этом отношении и такой малоизвестный для калининградцев факт: в первых числах июля 1944 года в связи с началом окончательного освобождения Белоруссии действовавший в Минской области Партизанский отряд особого назначения «Местные» Героя Советского Союза подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова («Градов») получил от командования ОООН НКГБ СССР приказ без промедления передислоцироваться в Восточную Пруссию. Однако в связи с тем, что данный приказ был отдан Центром без учёта доселе не бывалых темпов стремительного продвижения советских войск на запад, спецсоединение офицера-чекиста С.А. Ваупшасова 6 июля в районе местечка Самохваловичи, что в 18 км южнее Минска, наткнулось на… боевое охранение передовых частей 3-го Белорусского фронта. Как выяснилось, «Местные» уже находится в тылу отнюдь не немецко-фашистских, а совестких войск. В силу этого обстоятельства рейд в Восточную Пруссию пришлось вынужденно прекратить.
В интересах же командования 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов максимально активная заброска разведгрупп ОООН НКГБ СССР на территорию Восточной Пруссии началась со второй половины июля сорок четвёртого. Она была инициирована выходом в свет 24 июля 1944 года директивы наркома обороны СССР Маршала Советского Союза И.В. Сталина, обязавшей начальников штабов и начальников разведуправлений фронтов немедленно начать работу по форсированному созданию на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран Западной Европы (но на глубине, не превышающей пятисот километров от линии фронта) активно действующей советской агентурной сети.
«На последнем этапе войны Центр по просьбе Ставки и командующих фронтами направил несколько спецгрупп омсбоновцев в Восточную Пруссию и на территорию Германии, в район Берлина, где разведчикам ОМСБОНа приходилось действовать в особо трудных условиях, - говорится в уже упоминавшейся книге А.И. Зевелева, Ф.Л. Курлата и А.С. Казицкого «Ненависть, спрессованная в тол». - Опасности провала и гибели подстерегали их ежеминутно. Действовать приходилось в прифронтовых условиях, часто на территориях, предельно насыщенных гарнизонами и превращённых в сплошную зону обороны, в окружении враждебно настроенного населения и при его повышенной бдительности. Здесь было немало провалов и потерь, но в целом и эта задача оказалась по силам воинам ОМСБОНа. При этом в ряде случаев спецгруппы и индивидуальные разведчики входили в контакт с немецкими антифашистами и ощущали их помощь и поддержку.
В 1944 г. ушёл с Украины в Августовские леса отряд Воронова «Гвардия» в составе 150 человек. Бойцы отряда вели здесь активную разведку и совершили ряд смелых диверсионных актов.
Осенью 1944 г. под Кёнигсберг была сброшена разведывательная группа, целью которой было наведение советской авиации на объекты и ведение разведки. В состав группы входило восемь человек, в их числе радистка А.Н. Панова. Разведчики успели передать Центру немало важной информации. Однако вскоре группа была обнаружена фашистами. Все разведчики и радистка Ася героически погибли в неравном бою.
Группа «Корректировщики», действовавшая там же, устроила засаду на шоссе и уничтожила крупного чиновника из Главного управления имперской безопасности. Разведчики неоднократно вызывали на объекты советскую бомбардировочную авиацию.
По их данным были совершены массированные удары авиации по магистралям Кёнигсберг - Тильзит, Кёнигсберг - Каунас. В составе группы было 12 омсбоновцев, в том числе радист Н. Мартынов и разведчик Э. Майоров. Фашисты упорно охотились за отрядом. Пришлось рассредоточиться на четыре группы - по тройкам. Тройка Э. Майорова вела бой с засадой у дороги. Фашистам удалось схватить раненого бойца после того, как им были расстреляны все патроны. После зверских пыток они подвергли его чудовищно жестокой смерти, закопав живым в землю».
На сегодняшний известны следующие действовавшие в тылу Восточно-Прусской группировки специальные диверсионно-разведывательные группы Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР – «Джек», «Каштан», «Клён» и «Тигр» (в терминологии НКГБ СССР - «Корректировщики»). Большинство бойцов этих разведгрупп погибли смертью героев в тылу врага, при этом разведгруппа «Каштан» - в полном составе.
В ходе боёв за Восточную Пруссию чекистский спецназ, каким по своей сути являлся ОООН НКГБ СССР, понёс безвозвратные потери и среди личного состава штатных вспомогательных служб. Так, в частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб инструктор парашютной подготовки роты парашютно-десантной службы Василий Павлович Антонов (воинское звание неизвестно).
Как правило, спецотряды, разведгруппы и одиночные разведчики соединения в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника забрасывались по заданиям Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Так, например, чекистские разведгруппы «Джек» и «Тигр»-«Корректировщики» перед десантированием в Восточную Пруссию были приданы командованию в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионного) отдела Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта.
Что же касается средств заброски, то, по словам бывшего инструктора парашютной подготовки роты парашютно-десантной службы ОМСБОН войск НКВД-ОООН НКГБ СССР Владимира Оскаровича Пабаутского, «как правило, полёты в глубокий тыл противника осуществлялись на транспортных самолётах Ли-2, оборудованных турельным пулемётом и дополнительными бензобаками, полёт длился десять-двенадцать часов. В большинстве своём это были самолёты 101-го авиаполка дальнего действия, которым командовала прославленная лётчица Герой Советского Союза В.С. Гризодубова. Летать приходилось зимой и летом за тысячу и более километров над оккупированной территорией, под обстрелом зенитной артиллерии, подвергаясь атакам фашистских истребителей. В больших лесных массивах мы отыскивали партизанские костры, а иногда совершали посадки и взлёт на незнакомой, необорудованной площадке.
Блестяще выполняли задания командования и Центрального штаба партизанского движения лётчики Виталий Бибиков, Иван Владимирцев, Георгий Чернопятов, Борис Лунц, Николай Слепов, Василий Асавин, Виталий Масленников». Цитатат дана по книге «Динамовцы в боях за Родину»/Составитель А. Андреев, М.: Издательско-полиграфическое предприятие МГС «Динамо» и Изд-во «Физкультура и спорт», 1975. – 242 с., ил., стр. 164.)
В июне 1945 года по указанию наркома внутренних дел генерального комиссара госбезопасности СССР Л.П. Берии на территорию соседней к Восточной Пруссии Литвы из состава ОООН НКГБ СССР были направлены четыре спецподразделения. Задача, которую они здесь выполняли, - «обнаружение и ликвидация формирований националистического подполья, баз и штабов ЛЛА [«Армия освобождения Литвы»]».
Как правило, на боевые задания личный состав данного спецназа выходил, будучи экипированным в трофейное обмундирование, в том числе и под видом скрывающихся от советского правосудия власовцев.
На своём вооружении каждое из подразделений имело стрелковое оружие отечественного и иностранного производства, включая такое тяжёлое, как ротные миномёты.
Известно, что двумя из этих четырёх спецподразделений командовали Герои Советского Союза подполковники госбезопасности Станислав Алексеевич Ваупшасов и Евгений Иванович Мирковский.
Об одной из тех контртеррористических операций, осуществлённых летом сорок пятого чекистским спецназом вблизи границ с Восточной Пруссией, – строками воспоминаний непосредственного участника тех событий Алексея Павловича Селезнёва (цитата даётся по сборнику «Динамовцы в боях за Родину», стр. 188): «Поступили сведения, что в одном из районов Прибалтики орудует банда: мешает налаживать новую жизнь, терроризирует местных жителей. Получаем задание уничтожить бандитов или взять их живьём. Руководит операцией Герой Советского Союза Е.И. Мирковский, опытный командир, чекист. Прибываем на место, знакомимся с обстановкой. Узнаём, что в лесах скрываются оставшиеся в окружении немцы. Бандиты, надо думать, их не боятся - своя компания. Решаем на этом сыграть, переодеваемся в немецкую форму и идём на сближение с бандой.
«Завязать контакты» оказалось нетрудно. Решили брать бандитов живьём. Пригласили к себе, поим чаем, присматриваемся, выжидаем подходящий момент. Мы налегке, у каждого пистолет и нож, а они при полном вооружении, но зато их десять человек, нас пятнадцать. Одолеем! По сигналу Мирковского набрасываемся на них.
Я схватился с рослым парнем, заломил ему руки. Пытаясь вырваться, парень задел кольцо гранаты и тут же сам испугался, обмяк от страха и стал валиться на землю. Я отпустил его, давая возможность упасть и накрыть гранату. И в это мгновенье раздался взрыв... Очнулся я в госпитале, уже без ног. Итог нашей операции был таков: троих бандитов мы убили, семерых взяли живьём. Потери нашей группы - пять раненых, один из них - я. На войне уцелел, но война всё же сказала своё запоздалое слово...».
Отдельный отряд особого назначения НКГБ СССР был расформирован совместным приказом наркомов внутренних дел и госбезопасности от 5 октября 1945 года.
Соединением командовали:
- в июне-октябре 1941 года – комбриг Богданов Павел Михайлович (на правах начальника войск Особой группы при НКВД СССР);
- 15 октября 1941-августе 1942 гг. - полковник Орлов Михаил Фёдорович;
- августе 1942-ноябре 1943 гг. - полковник Гриднёв Вячеслав Васильевич;
- ноябре 1943-5 октября 1945 гг. – вновь полковник Орлов Михаил Фёдорович.
Автор – полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.
Последний раз редактировалось Юрий Ржевцев 08 авг 2005, 17:30, всего редактировалось 1 раз.
-
Nick
- Участник
- Сообщения: 426
- Зарегистрирован: 01 авг 2005, 11:06
- Откуда: Черняховск-Москва
- Контактная информация:
Очень интересный материал.
К нашему исследованию готовы присоединиться ветераны военной разведки, собравшие ранее много материалов по обсуждаемой теме и занимающиеся сейчас помятником разведчиками, выполнявшим задачи в Востойной Пруссии (контактная информация направлена Вам по электронной почте),
Причем есть желание вспломнить и о группах заброшенных на территорию Восточной Пруссии, отданную позже Польше.
Было бы здорово, чтобы итогом нашей работы стала хорошая книга о военных разведчиках в Востоxно-Прусской операции, которая будет доступна истоикам и членам семей разведчиков.
К нашему исследованию готовы присоединиться ветераны военной разведки, собравшие ранее много материалов по обсуждаемой теме и занимающиеся сейчас помятником разведчиками, выполнявшим задачи в Востойной Пруссии (контактная информация направлена Вам по электронной почте),
Причем есть желание вспломнить и о группах заброшенных на территорию Восточной Пруссии, отданную позже Польше.
Было бы здорово, чтобы итогом нашей работы стала хорошая книга о военных разведчиках в Востоxно-Прусской операции, которая будет доступна истоикам и членам семей разведчиков.
Последний раз редактировалось Nick 08 авг 2005, 18:40, всего редактировалось 1 раз.
-
sobkor
- Форумчанин
- Сообщения: 7584
- Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
- Откуда: Калининград
- Контактная информация:
По просьбе Николая даю список известных на сегодняшний день из материалов открытой печати специальных диверсионно-разведывательных формирований советской военной разведки, которые в декабре 1943-январе 1945 гг. выполняли свою трудную миссию вдоль южных (по линии до сентября 1939 года) границ Восточной Пруссии. (А с учётом того факта, что после разгрома Польши Германией Цеханувский округ насильственно был присоединён к Восточной Пруссии, то - де-факто и на территории южных провинций этой самой Восточной Пруссии).
1. 1-я Украинская партизанская дивизия имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака под командованием профессионального военного разведчика П.П. Вершигоры – в начале 1944 года, в ходе своего легендарного Львовско-Варшавского рейда;
2. Интернациональный отряд майора С.А. Волокитина («Майор Серго») из состава Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР – в декабре 1943-августе 1944 гг.;
3. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Лось» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта – летом 1944 года, в Августовских лесах;
4. Спецотряд лейтенанта «Фёдорова» Разведуправленияю Генштаба Красной Армии, - в сентябре 1944-январе 1945 гг.;
5. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Невский» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта – 25 августа 1944-19 января 1945 гг., в польском городе Млава и его окрестностях;
6. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Олег» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - в октябре 1944-25 января 1945 гг. в районе Цеханув – Млава. Создана была путём расчленения разведгруппы «Невский»;
7. Специальная диверсионно-разведывательная группа гвардии капитана Черных (кодовое название неизвестно) Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - заброшена в ноябре 1944 года в район Млава – Цеханув, почти в полном составе погибла 31 декабря 1944 года в ходе рейда из-под Млавы к Плоцку;
8. Специальная диверсионно-разведывательная группа Ухова (кодовое название неизвестно) Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта – заброшена в район польского города Мышинец не позднее декабря 1944 года и в период 30 декабря 1944-14 января 1945 гг. действовала в данном районе плечом к плечу с разведгруппой «Матросов»;
9. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Джек» из ОООН НКГБ СССР, но в подчинении Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта – в декабре 1944 года в районе польского города Мышинца. Уничтожена карателями 27 декабря 1944 года в Мыщинецкой пущи, но последний её боец – радистка сержант А.А. Морозова (впоследствии Герой Советского Союза посмертно) - погибла 31 декабря 1944 года в рядах разведгруппы гвардии капитана Черных;
10. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Матросов» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - 25 августа 1944-19 января 1945 гг. в районе польского города Мышинца;
11. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Ясень» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - летом-осенью 1944 года, в Сувалкской области Польши.
Ниже - черновой вариант энциклопедических справок на разведгруппы «Лось», «Матросов», «Невский», «Олег» и «Ясень». Авторство моё.
С уважением к своим читателям,
Юрий РЖЕВЦЕВ
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Лось»
«ЛОСЬ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки, действовавшая летом 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника в интересах командования 2-го Белорусского фронта.
Ведомственная принадлежность (военная разведка или НКГБ СССР?) пока точно не установлена.
Состав группы – четырнадцать человек: командир – старший лейтенант Угаров («Лось») Иван Трофимович; помощник командира - лейтенант Пстлатюк Борис Калинович; радисты - старшина Бежанова Александра Никитична и Ермакова Роза Васильевна; разведчики – старший лейтенант медицинской службы Думанчук Степан Иосифович, лейтенант Савицкий Роман Афанасьевич, сержант Свириденко Иван Иванович, младший сержант Демидович Анатолий Семёнович, Жердев Василий Пименович, Зотов Андрей Евлапиевич, Кадовик Василий Демьянович, Ковалёв Алексей Павлович, Масич Иван Емельянович, Старшинский Бронислав Осипович и Щетинин Иван Иванович.
Десантирована была 23 июля 1944 года в районе озера Бущница, расположенного в 11 км северо-восточнее города Августов бывшей Белостокской области Белоруской ССР (ныне – территория Подлясского воеводства Польши).
Несмотря на яростное противодействие контрразведывательных подразделений противника, успешно выполнила полученное боевое задание, после чего соединилась с победоносно наступающими советскими войсками.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Матросов»
«МАТРОСОВ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая 24 декабря 1944-23 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Состав группы на момент заброски в тыл противника – семь человек (но воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны): командир – младший лейтенант Фазлиахметов («Матросов») Фарид Салихович; заместитель командира (он же – старший радист) – Макаревич («Николай») Николай; радист – Гришин («Ногин») Николай Сергеевич; переводчик – красноармеец Козич Михаил; разведчики – Арлетинов Константин, Корзилов Лемар Павлович и Никольский Лев Константинович.
С 14 января 1945 года – десять человек: к основной группе плюс три – в состав разведгруппы были приняты трое бывших советских военнопленных (но фамилия известна только одного из них. Это – Иван Бабенко).
Как указывается в мемуарах Ф.С. Фазлиахметова, бывшего её командира, своё кодовое название – «Матросов» - разведгруппа получила при следующих обстоятельствах: «В тот вечер начальник Разведывательного управления фронта [генерал-майор И.В. Виноградов] только один раз коснулся предстоящего нам задания. Он спросил меня [младшего лейтенанта Ф.С. Фазлиахметова]:
- Какой псевдоним выбрали?
Я назвал теперь уже не помню какую фамилию с окончанием на «ский».
- Не очень нравится, - сказал генерал. – Люблю, когда псевдоним у разведчика имеет какой-то смысл. А то недавно докладывал один товарищ: старший разведгруппы Щукарь. Нелепо! Так и видишь шолоховского деда, который в детстве на крючок попался. Вроде бы недобрый намёк получается. Заменил! Я бы на вашем месте вот чью фамилию взял, - и генерал указал на висевший плакат с портретом Александра Матросова, подвиг которого был известен всей стране.
Я признался, что сам ни за что не решился бы взять фамилию героя.
- А ты решайся! – положив руку на мой погон, проговорил Илья Васильевич… - И в тебя верю, Матросов!».
Полученный в ночь с 23 на 24 декабря 1944 года разведгруппой «Матросов» приказ начальника Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майора И.В. Виноградова: «В ночь на 24 декабря 1944 года на самолете Ли-2 вылететь в тыл противника и на парашютах приземлиться на поляне в одном километре восточнее деревни Цык и в 10 км западнее города Мышинца.
Задача: освещать работу узла шоссейных и железных дорог станции Мышинец, следить за расположением войск и боевой техники в районе действия группы, разведать систему оборонительных сооружений на границе Польши и Восточной Пруссии. Обратить особое внимание на переброску мотомеханизированных частей. Работу продолжать до прихода частей Красной Армии или до особого на то указания. Связь с Центром осуществлять при помощи раций, согласно программам, полученным «Ногиным» (Гришин) и «Николаем» (Макаревич).
Радиограммы адресовать Хозяину, подписывать «Матросов». При неустановлении радиосвязи выслать связника.
Срок работы – с 24 декабря 1944 года до выхода частей Красной Армии на рубеж Алленштайн [ныне – польский Ольштын] – Млава…».
Десантирована была с борта самолёта в 3.30 24 декабря 1944 года. Однако из-за ошибки штурмана выброска парашютистов реально произошла в сорока километрах севернее от запланированной точки – в окрестностях восточнопрусской деревни Фридрихсгоф.
На месте приземления не сумели отыскать одного из бойцов – Н. Макаревича.
Этой же ночью при попытке вступить в диалог с хозяином близлежащего фольварка ранение в руку получил разведчик Л.К. Никольский: на осторожный стук в окно гроссбауэр тут же ответил выстрелом через стекло. Пуля пробила разведчику ладонь.
Однако этот драматический инцидент имел и положительную динамику: сразу стало ясно, что разведгруппа находится на территории Германии, а не Польши, как ожидалось, и, значит, надо экстренно срочно, пока не нагрянули каратели, уходить на юг.
До начала облавы диверсанты-разведчики успели найти и распаковать контейнер с грузом.
В направлении Мышинца выступили вшестером, поскольку найти с Н. Макаревича так и не удалось.
Первый радиосеанс с Центром – с вечерними сумерками того же дня: «Приземлились благополучно. Хвоста нет. Не нашли Макаревича. Матросов».
Из ответной радиограммы Центра: «Поздравляю с благополучным прибытием. Желаю успехов. Будьте осторожны. Хозяин».
Из радиограммы от 25 декабря в Центр: «Вышел на место встречи 25-го утром. Жду Макаревича двое-трое суток. Район опасный, рисковать группой не могу. Приступаю к выполнению задания. Матросов».
Из радиограммы от 28 декабря в Центр: «Данные, полученные от местных жителей, и личные наблюдения.
На прусско-польской границе доты, 100-150 м. Маскировка: деревья, снег. По линии Заремба, Крупове, Сурове, Чарня, Цык, Пелты, Мышинец, Стара Домброва окопы в два ряда, перед ними минные поля. На участке Стара Домброва - Мышинец окопы в три ряда, проволочные заграждения, минные поля. Укрепления войсками не заняты».
Из ответной радиограммы Центра: «Благодарю за информацию. Макаревич на хуторе Харцибалда. При приземлении ушибся, выйти на место встречи не смог».
Из радиограммы от 29 декабря в Центр: «Шоссе и узкоколейка Мышинец - Кадзидло, железная дорога Хожеле - Остроленка действуют».
30 декабря на хуторе Харцибалда «матросовцы» случайно встретились с коллегами – бойцами из специальной диверсионно-разведывательной группы Ухова. В дальнейшем, вплоть до 14 января 1945 года, эти две разведгруппы тесно взаимодействовали.
В этот же день в среде местных жителей из числа польских патриотов «матросовцы» создали свою первую в тылу врага агентурную сеть.
Из радиограммы Центра от 31 января 1944 года, подписанной Военным Советом фронта во главе с Маршалом Советского Союза К.К. Рокоссовским: «Дорогие товарищи! Горячо поздравляем вас с новым, 1945 годом - годом окончательного разгрома врага. Желаем вам здоровья, сил и успехов в вашей трудной боевой работе во славу нашей доблестной армии. Всех обнимаем».
Тем же предновогодним вечером – вторая, но уже подписанная «Хозяин»: «Есть ли войска в Мышивце, Кадзидло - срочно».
Из-за начавшейся облавы, проводимой силами жандармов (пришлось до утра «распылиться» в чаще леса), разведгруппа «Матросов» запрашиваемые сведения сумела передать «Хозяину» только на следующий день - 1 января 1945 года: «Мышинец - гестапо, жандармерия, войск нет. Чарня - жандармерия, сапёрная часть. Из деревень Провары, Волново население выселено - ожидают войска. Из окрестных сёл вдоль шоссе Кадзидло - Остроленка население выселено, деревни заняты войсками. Макаревича нашёл в группе Ухова. Питание к рации кончается - срочно груз».
Из январских радиограмм разведгруппы «Матросов»:
«Гарнизон Мышинец почти удвоился. Прибыли два танковых батальона, полк пехоты и до роты связистов. Матросов».
«Через Бютов за день прошло 26 эшелонов с людьми и техникой – на семи техника тщательно закрыта брезентом. Солдаты говорят о какой-то новинке, придуманной фюрером, которая спасёт Германию. Матросов».
«Из Восточной Пруссии через Мышинец и Черню на Ольшаны и далее на Бараново двигалась беспрерывно колонна мотопехоты, танков и автомашин Матросов».
Из ответных радиограмм Центра: «Матросову. От вас поступили ценные данные о строительстве и системе оборонительных сооружений противника в прифронтовой полосе. Не менее важны для нас и сведения, присылаемые вами, о передвижениях мотопехоты и танковых частей из районов Восточной Пруссии к переднему краю. Молодцы! Хозяин».
Приблизительно 3 января группа «матросовцев», включая командира, вынуждено приняла неравный бой с превосходящими силами карателями и вышла из него без потерь. Вот как об этом потом вспоминал сам Ф.С. Фазлиахметов: «Ещё засветло лесами вышли к шоссейной дороге Мрагово - Остроленка и долго вели наблюдение за движением немецких войск. К вечеру движение стало менее интенсивным, и мы приняли решение перейти шоссе. И вот здесь нам не повезло. Из-за поворота неожиданно выскочил грузовик с жандармами. Машина затормозила, попыталась развернуться и стала к нам боком.
Что делать? Вот вопрос, который часто надо решать в одно мгновение. Бежать? Перестреляют - до кустов метров двести. Пришлось принять бой - другого выхода у нас не было.
Когда гитлеровцы уже начали соскакивать с заднего борта машины, мы, не сговариваясь, ударили из автоматов. Немцы, используя машину как прикрытие, открыли ответный огонь.
- Глуши их гранатами! - кричу я ребятам. Машина загорелась. Уцелевшие жандармы бросились врассыпную. Вслед им я бросил ещё одну гранату. Взрыв! Всё. Теперь пора уходить. Но это так говорится - уходить, а на самом деле в таких случаях приходится бежать, и бежать как можно быстрее».
4 января разведгруппа «Матросов» «приросла» тремя новыми бойцами - бывшими советскими военнопленными, бежавшими в своё время из нацистских лагерей смерти. К моменту случайной встречи с советскими диверсантами-разведчиками все они уже были вооружены трофейными винтовками и гранатами и облачены в такие же трофейные маскхалаты.
Благодаря помощи этих новых помощников «матросовцы» в этот же день выявили совершавшую марш немецкую танковую колонну. В результате уже через несколько часов Центр получил срочное донесение: «4.1.45 г. Из района Хожеля в деревню Чарпя, 10 километров юго-западнее Мышенца, прибыла танковая часть: 20 танков, 50 автомашин. В Мышинце в 500 метрах восточнее костела в здании клуба развернута мастерская по ремонту танков. В городе 300 автомашин. В деревни Чарня, Сурове прибыли сапёрные батальоны. В ротах по 100 человек».
Незамедлительно поступивший от «Хозяина» приказ: «Стать на след танковой колонны. Установить номер части. Ежедневно сообщать точные координаты».
Несмотря на усталость, по следу танковой колонны тут же отправились несколько разведчиков и в их числе один из трёх бывших военнопленных - Иван Бабенко. Итог выполненной ими разведмиссии: ««7.1.45 г. По уточнённым данным, в деревне Чарня и близлежащих хуторах расположилась войсковая часть № 04765-Д из Восточной Пруссии. Танки в центре деревни. Большая часть танков и машин на севере по хуторам». Ниже - точные координаты тех самых хуторов и строчка с дополнением: в Мышинец прибыла 2-я рота из состава входившего в в/ч 04765 337-го батальона…
Из радиограммы Центра: «Груз утром 9.1. с 4 до 6 утра в зависимости от погоды».
«Самолёт приму 9.1 с 4 до 6 утра на дороге Сурове - Чарня. Сигналы три фонаря в линию. Матросов».
Из-за ненастной погоны самолёт не прилетел.
Из радиограммы Центра: «На основе каких данных установлена дислокация в Чарне в/ч 04765-Д. Обследуйте район деревень Рухае, Чухтель, Сурове».
«12.1.45. Прибытие в/ч 04765-Д установлено в беседе с немецкими танкистами. Полевая почта по конвертам писем. Изменений в гарнизонах Рухае, Чухтель, Сурове нет. Матросов».
В ночь с 14 января 1945 года разведгруппа «Матросов» наконец-то дождалась груз с Большой земли.
Утром 14 января по рации поступил приказ: «Перейти в район Вилленберга [ныне – польский Вельберк]. Установить контроль за воинскими перевозками и переброской войсковых частей. Особое внимание мотомехчасти. Группе Ухова уходить на юг на соединение с частями Красной Армии».
15 января, уже на пути в Восточную Пруссию, - ещё одна радиограмма из Центра: «Сегодня наши войска пошли в решительное наступление. Враг будет уничтожен. Установить надлежащий контроль за передвижением войск в сторону фронта. Ждём информации. Ваша хорошая работа ускорит встречу. Хозяин».
«16.1.45 г. Из Восточной Пруссии с часа ночи до 14.00 через Мышинец и Чарня, на Баранове двигалась непрерывной колонной мотопехота, танки, автомобили. Ранее из деревни Видмусы на Баранове прошло три эшелона с живой силой. Матросов». - А чуть позже: - «Через наш узел на восток прошёл эшелон с дивизией «Великая Германия»… Матросов».
«17.1.45 г. Бойцами вашей группы своевременно вскрыта переброска на фронт танковой дивизии «Великая Германия». От имени командования всему личному составу группы объявляю благодарность. Хозяин».
«Наблюдаю отход танковой части из района Дылево через деревню Ольшины на Мышенец: танков - 30, много автомашин. Из района Хожеле отходит крупная танковая часть. Следим за ее дальнейшим маршрутом. Матросов».
«Благодарю за информацию. Следите за передвижением войск непрерывно. Особое внимание группам танков и артиллерии, продолжайте наблюдение за дивизией «Великая Германия» Хозяин».
Последний радиосеанс с Центром состоялся 19 января 1945 года: «18 января в деревне Бандысе остановились около 100 подвод. С фронта. Пулемёты, миномёты. Днём и вечером через Ольшины двигались машины и подводы - на север. На фронт - ни одной. Матросов».
«После соединения в Остроленке или Ружанах спросите майора Левина или капитана Мороза. Хозяин».
С этого момента, как вспоминал потом Ф.С. Фазлиахметов, «двигаться далее на север без питания к рации не имело никакого смысла, а последняя радиограмма Хозяина официально отменяла прежний приказ следовать на Вилленберг. Поворачивать назад, в сторону Остроленки, тоже не было расчёта, так как до нашего соединения с наступающей армией оставались, видимо, считанные дни. Мы вышли к деревне Длуге и расположились в одной из пустующих землянок местных жителей». А в ночь с 22 на 23 января 1945 года в деревню Длуге вошли части 139-й стрелковой дивизии 70-го стрелкового корпуса 70-й армии 2-го Белорусского фронта…
К моменту соединения с регулярной Красной Армией разведгруппа «Матросов» не имела в своём составе ни одной безвозвратной потери.
Боевая деятельность специальной диверсионно-разведывательной группы «Матросов» достаточно подробно отражена в современной библиографии и, в том числе:
- в мемуарах её бывшего командира – Фарида Салиховича Фазлиахметова: 1)»Далеко за линией фронта» (в сборнике «На земле, в небесах и на море». – М.: Воениздат, 1983. – 366 с., ил. – (Рассказывают фронтовики). Тираж 75 000 экз. Сс. 3-93) и 2) «Дерзость». (М.: Мол. гвардия, 1988 - 240 с., ил. - (Летопись Великой Отечественной). Тираж 75 000 экз. ISBN-235-00042-0; в том числе на сайте militera.lib.ru/memo/russian/fazliahmetov_fs/index.html);
- в очерках военных журналистов Михаила Кореневского и Александра Сгибнева и, в частности: 1) «Выхожу на связь…» (в сборнике «Люди молчаливого подвига: Очерки о разведчиках». – М., 1975. Сс. 249-274) и 2) «Всех поименно помнил генерал» (в сборнике «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» (Сост. И.В. Василевич). - М.: Воениздат, 1988. – 367 с. Сс. 156-201).
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Невский»
«НЕВСКИЙ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая 25 августа 1944-19 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Первоначально планируемым кодовым названием группы было «Щукарь», однако оно сразу же не понравилось начальнику Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майору И.В. Виноградову как крайне неудачное и он, собственноручно внеся правку в соответствующие документы, изменил её на патетико-героическое «Невский».
Состав группы на момент заброски в тыл противника – восемь человек: командир – капитан Черников («Невский») Иван Ермолаевич; заместитель командира – старший сержант Чеклуев («Олег») Александр Васильевич; радисты - старшина Сильвановский («Сокол») Павел Михайлович и сержант Лебедева («Тамара») Анна Степановна; переводчик – старшина Непевная («Нина»; в послевоенный период в замужестве - Цуканова) Эмилия Семёновна; разведчики – младшие сержанты Гринчук («Громов») Яков Яковлевич, Зайцев («Фёдор») Анатолий Николаевич и Хворыщик («Саша») Михаил Фёдорович.
С сентября 1944 года – девять человек: к основной группе плюс один – бежавший из немецко-фашистского плена советский военнослужащий Остратенков Георгий Яковлевич (воинское звание и оперативный псевдоним неизвестны).
Приблизительно с первых чисел октября 1944 года – два человека: командир - капитан И.Е. Черников («Невский»); радистка – сержант А.С. Лебедева («Тамара»). Остальной личный состав в количестве пяти человек (старший сержант А.В. Чеклуев, старшины П.М. Сильвановский и Э.С. Непевная, младшие сержанты Я.Я. Гринчук и А.Н. Зайцев) были выделены в отдельное самостоятельное подразделение глубинной разведки - специальную диверсионно-разведывательную группу «Олег», которая в соответствии с полученным от Центра приказом незамедлительно убыла в другой район оперирования – в окрестности польского города Цеханув.
Полученный в ночь с 24 на 25 августа 1944 года разведгруппой «Невский» приказ начальника Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майора И.В. Виноградова: «В ночь на 25 августа 1944 года на самолёте Ли-2 направиться в тыл противника и выброситься с парашютами в районе г. Млавы. Местом сбора назначаю полянку у деревни Мостова, 18 км юго-западнее Млавы. Приземлившись, зарыть парашюты, выяснить обстановку и немедленно приступить к выполнению задачи…
Радиограммы передавать за подписью «Невский» или «Олег». В случае неустановления радиосвязи выслать к нам связника, направив его через линию фронта…
Срок работы – с 25 августа 1944 года до выхода частей Красной Армии на рубеж Алленштайн [ныне – польский Ольштын] – Млава…». (Здесь и далее цитаты документов даются по тексту очерка М. Кореневского и А. Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», помещённого в книге «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» [Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с.])
Десантирована была ночью 25 августа 1944 года с борта самолёта в районе приграничного к Восточной Пруссии польского города Млава.
Уже ранним утром 25 августа разведгруппе «Невский» удалось отбить в Центр первую радиограмму: «Приземлились благополучно, знакомлюсь с обстановкой. Невский».
В последующим радиограммы за подписью «Невский» поступали в Центр практически ежедневно, причём нередко – по две-три.
Из радиограммы от 27 августа 1944 года в Центр: «Вокруг Млавы возводятся укрепления, улучшаются грунтовые дороги. Всё население сгоняется на рытье окопов. На дверях домов появились дощечки с перечислением жильцов. Движение без пропусков до 21 часа».
Из радиограммы от 29 августа 1944 года в Центр: «…На железнодорожной станции обнаружены большие склады авиабомб и тяжёлых снарядов: подвоз продолжается непрерывно, транспорты прибывают с интервалами в пятнадцать-двадцать минут. Юго-западнее строится аэродром. В д. Прошково сооружаются блиндажи в четыре наката, на работах занято до двух тысяч солдат».
Из радиограммы от 29 августа 1944 года в Центр: «…В д. Липовец (17 км от Млавы) появился штаб части: радиоустановки на автомашинах, из старших офицеров — подполковник и четыре майора. На юго-восточной опушке леса немцы устанавливают орудия крупного калибра».
Из радиограммы от 1 сентября 1944 года в Центр: «…Оживление в местечке Шреньск, за ночь расквартировалось до 350 солдат, поспешно оборудуются блиндажи, землянки, бомбоубежища. На Млавском железнодорожном узле гражданские лица заменены военными».
3 сентября 1944 года – сразу три радиограммы в Центр с подробнейшей информацией о Млавском гарнизоне, включая точные местоуказания городских зданий, в которых разместились штабы или же остановились на постой немецкие генералы и старшие офицеры, в том числе даже были даны ориентиры, призванные облегчить для советских лётчиков прицельное бомбометание с воздуха по этим самым объектам.
Из ответной радиограммы Центра: «Спасибо. Очень доволен вашей активностью. Ваши сведения представляют огромную ценность. Берегите себя!».
Из радиограммы от 6 сентября 1944 года в Центр: «…Вокруг Шреньска устновлены зенитки. Вторые сутки на рассвете и вечером прибывают штабные машины, в разгрузке участвуют даже офицеры».
Из радиограммы от 7 сентября 1944 года в Центр: «…Перед Шреньском, в семи километрах по шоссе на Млаву, закопано сорок пять танков».
Из радиограммы от 8 сентября 1944 года в Центр: «…Ещё сорок танков закопано на девятом километре. Оборудуются полевые склады боеприпасов, углубляются траншеи».
Характерным для радиограмм, подписанных «Невским», помимо подробной развединформации, было и полное отсутствие жалоб на сложности и трудности. Как правило - «Всё в порядке», «Живём нормально», - и лишь изредка: «Вчера вынуждены были малость побегать», «Третьи сутки заметаем следы», «Нас опять гоняют»…
Одновременно разведгруппе удалось в кратчайшие сроки выйти на местное польское подполье и с его помощью создать в округе широкую и активно работающую агентурную сеть.
Регулярно практиковалась диверсантами-разведчиками и проникновения под видом военнослужащих вермахта в места плотного скопления гитлеровских войск: капитан И.Е. Черников, свободно владевший немецким языком, облачался в мундир майора вермахта, а переводчик старшина Э.С. Непевная – в полувоенную куртку без погон. Таким образом, в частности, удалось своевременно выявить новое место дислокации штаба 2-й полевой армии вермахта, только что скрытно переброшенного в район Млавы из расположенного на левом берегу реки Ожиц польского города Макув.
Кроме того, по информации, полученной от разведгруппы «Невский», советской авиацией в сентябре сорок четвёртого был нанесён массированный бомбовый удар по скоплению немецких танков, скрытно сосредоточенных на одном из секретных полигонов. Они предназначались для внезапного флангового удара по войскам 2-го Белорусского фронта. Разумеется, что это, столь тщательно разработанное фашистскими стратегами, контрнаступление в результате так и не состоялось.
В заслугах бойцов разведгруппы «Невский» - и радиограмма с предупреждением о планируемом скором применении гитлеровским командованием в Польше против советских войск новейших ракет «ФАУ». Сведения об этом они получили из достоверного «источника» - хорошо информированного штабного обер-лейтенанта, которого накануне по месту его квартирования в польской деревне Румока удалось «дружески» разговорить посредством обильного угощения самогоном.
Во второй половине сентября сорок четвёртого разведгруппа «Невский» понесла первые безвозвратные потери в своих рядах: при возвращении на базу после выполнения боевого задания, связанного с поиском сброшенного с самолёта на парашюте груза с запасным радиопитанием, продовольствием и дополнительным боекомплектом, попали в засаду эсэсовцев и героически погибли в неравном бою двое разведчиков - младший сержант М.Ф. Хворыщик и Г.Я. Остратенков. Нападение карателей произошло в тот момент, когда оба диверсанта-разведчика обедали у гостеприимных хозяев одного из лесных хуторов. Г.Я. Остратенков остался прикрывать товарища огнём из автомата, укрывшись в подвале. Когда кончились патроны и единственная «лимонка», отверг предложение сдаться на милость победителя и продолжил сражаться с помощью гранат, которыми… его принялись закидывать эсэсовцы: ловил их налету и тут же выкидывал обратно – туда, откуда они прилетели. Но одна из вражеских гранат всё же успела разорваться в подвале…
Что же касается, младшего сержанта М.Ф. Хворыщика, то он уже у леса выстрелами вдогонку был ранен в обе ноги. Пока был жив, яростно отстреливался, прицельно сразив при этом нескольких преследователей, а также спущенную с повадку овчарку…
Приблизительно в первых числах октября 1944 года из Центра поступил приказ разделиться на две самостоятельные разведгруппы - «Невский» в составе двух человек (капитан И.Е. Черников и сержант А.С. Лебедева) и «Олег» в составе пяти человек - старший сержант А.В. Чеклуев («Олег») – командир; старшина П.М. Сильвановский – радист; старшина Э.С. Непевная («Нина») – переводчик; младшие сержанты Я.Я. Гринчук («Громов) и А.Н. Зайцев («Фёдор») – разведчики.
Разведгруппе «Невский» при этом подлежало по-прежнему оставаться в Млаве и его окрестностях, а разведгруппе «Олег» - немедленно убыть для выполнения боевых задач в район польского города Цеханув.
В середине января 1944 года, в дни, когда «забуксовала» было только что начавшаяся Млавско-Эльбингская операция 2-го Белорусского фронта, являющаяся частью Восточно-Прусской стратегической наступательной операции Красной Армии, Центр получил от разведгруппы «Невский» радиограмму, содержание которой в конечном итоге позволило Маршалу Советского Союза К.К. Рокоссовскому, комфронта, определить новое направление для главного удара, приведшего впоследствии к полному разгрому Млавской группировки войск противника. Если говорить конкретно, то капитан И.Е. Черников и сержант А.С. Лебедева оперативно передали о выявленном ими факте скрытной переброски гитлеровцами из Восточной Пруссии в район польской Лодзи танкового корпуса. Маршал К.К. Рокоссовский немедленно ударил по опрометчиво оголённому немцами участку мощью сразу всей 5-й гвардейской танковой армии. В результате советский танковый клин, ломая на своём пути все вражеские преграды, безостановочно достиг берегов Балтики, надёжно отрезав тем самым Восточно-Прусскую группировку войск противника от Восточно-Померанской…
Капитан Иван Ермолаевич Черников («Невский») погиб в Млаве в ночь с 18 на 19 января 1945 года, то есть в самые последние часы штурма этого польского города советскими войсками. Он, будучи облачённым в немецкий мундир, находился в расположении одного из вражеских штабов, когда последний оказался в зоне интенсивного обстрела советской артиллерии. В море фугасных разрывов практически не выжил никто. Утром 19 января тело разведчика среди многочисленных трупов гитлеровских офицеров-штабистов с трудом отыскала сержант Анна Степановна Лебедева («Тамара»). Последняя утром 19 января благополучно соединилась с частями Красной Армии. Впоследствии была удостоена ордена Красного Знамени и медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», к которым уже в мирный период добавились медаль «За трудовое отличие», многочисленные юбилейные медали, а также почётная польская награда – золотой «Партизанский крест». В послевоенный период жила и трудилась в Москве.
Боевая деятельность специальной диверсионно-разведывательной группы «Невский» достаточно подробно отражена в очерке военных журналистов Михаила Кореневского и Александра Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», который в советские времена неоднократно публиковался как в периодической печати, так и на страницах сборников о разведчиках и, в частности, книги «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» (Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с. Сс. 156-201).
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Олег»
«ОЛЕГ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая в октябре 1944-25 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Дата и место рождения – приблизительно первые числа октября 1944 года, ближайшие окрестности приграничного к Восточной Пруссии польского города Млава: выделана из состава в тот момент уже действующей в тылу противника специальной диверсионно-разведывательной группы «Невский» Разведуправления 2-го Белорусского фронта с задачей, незамедлительно передислоцировавшись на тридцать километров южнее, начать осуществление глубинной разведки в районе польского города Цеханув.
Состав - пять человек: командир - старший сержант Чеклуев («Олег») Александр Васильевич; радист - старшина Сильвановский («Сокол») Павел Михайлович; переводчик – старшина Непевная («Нина»; в послевоенный период в замужестве - Цуканова) Эмилия Семёновна; разведчики – младшие сержанты Гринчук («Громов») Яков Яковлевич и Зайцев («Фёдор») Анатолий Николаевич.
Первый радиосеанс с Центром состоялся 10 октября 1944 года, последний – 18 декабря 1944 года. (Здесь и далее цитаты документов даются по тексту очерка М. Кореневского и А. Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», помещённого в книге «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» [Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с.])
«10.10.44 г. Олег - Центру. В лесу 10 км северо-западнее Цеханува расположены большие склады боеприпасов и горючего. От железной дороги Млава - Цеханув через д. Павлово к этому лесу проложена новая железнодорожная колея. На станцию Вулька прибыло около двух тысяч солдат с автомашинами...».
Из радиограммы от 22 октября 1944 года: «…Олег – Центру. Западнее Цеханува в р-не г. Гонски установлено 40 тяжёлых орудий. Северо-западнее Цеханува в д. Униково находится мастерская по ремонту танков. В д. Модла 12 км западнее Цеханува - воинская часть: до 500 человек, 30 автомашин, 10 вездеходов...».
Из ответной радиограммы Центра: 22.10.44 г. Центр – Олегу. Горячо поздравляю с началом самостоятельной работы и желаю составу группы успехов. Рад сообщить о награждении вас орденом Славы. Приказ войскам 2 БФ от 4.10.44 г.».
Из служебных записей сотрудника Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта майора Михаила Григорьевича Медведовского по разведгруппе «Олег»:
«25.10.44 г. Группа, опираясь на польских патриотов, освещает р-н Цеханува. Даёт ценные сведения о размещении частей противника и системе оборонительных сооружений».
«14.11.44 г. От группы поступают ценные сведения о передвижении войск противника по железной дороге и шоссе Млава - Цеханув, о размещении крупных штабов, складов боепитания. За хорошую работу группа представлена к правительственным наградам».
Начиная с 26 ноября 1944 года, разведгруппа «Олег» стала объектом череды крупномасштабных облав. Всего их в этот период было не менее четырёх. Ситуацию усугубила начавшееся у переводчика старшины Э.С. Непевной воспаление лёгких. От шоссе Рипен – Журомин диверсантам-разведчикам даже пришлось нести её на руках. Всё это вместе взятое вынудило старшего сержанта А.В. Чеклуева отдать приказ об уходе от Цеханува обратно в сторону Млавы. По дороге им встретился хутор Глужек, где они вплоть до 7 января 1945 года получили от проживающей здесь семьи польских патриотов приют. Однако, несмотря ни на какие трудности, разведгруппа, пока было радиопитание, продолжала выполнять свою нелёгкую и смертельно опасную миссию, о чём, в частности, свидетельствуют и следующие строки из служебных записей уже упоминавшегося выше майора Медведовского:
«11.12.44 г. Положение группы ухудшилось. «Нина» [переводчик старшина Э.С. Непевная] и «Сокол» [радист старшина П.М. Сильвановский] серьёзно больны. Частые облавы мешают работе. Командир просит выбросить груз в 2 км южнее д. Дунай, к западу от дороги Дунай - Дрогишки. Сигнал - три огня карманных фонарей, расположенных с востока на запад. Красный, мигающий - западный. Обязательно: тёплые чулки и зимнее пальто для «Нины», радиопитание, сульфидин, ихтиол, ружейное масло».
«10.1.45. Связь с группой прервалась 18 декабря, в день выброски груза. Причины не выяснены...».
Оказывается, 18 декабря 1944 года подчинённым старшего сержанта А.В. Чеклуева просто не удалось отыскать сброшенный на парашюте контейнер, поскольку тот, вероятней всего, упал где-то в непроходимых болотных топях. Но если проблему с отсутствием лекарств для больных товарищей удалось, в конце концов, разрешить (на их нелегальную закупку, к слову, были истрачены последние имевшиеся в наличии триста рейхсмарок), то все попытки раздобыть своими силами исправные батареи для рации закончились, увы, полной неудачей…
7 января 1945 года разведгруппа «Олег» в полном составе покинула гостеприимный хутор Глужек и по настоянию местных подпольщиков выдвинулась в район Зелюско-Лидзбарских лесов, где в деревне Яново для неё всё теми же подпольщиками был уже подготовлен новый временный приют. Ночью, когда подчинённые старшего сержанта А.В. Чеклуева почти достигли околицы деревни Любовидза, шедший в пятидесяти метрах впереди разведчик младший сержант Я.Я. Гричук внезапно лицом к лицу столкнулся с большими силами карателей. Отважный воин, успев предупредить товарищей об опасности условным свистом («Отходите!»), в одиночку принял бой и погиб смертью героя. Он стал единственной безвозвратной потерей в рядах разведгруппы «Олег».
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Олег» соединилась с частями победоносно наступающей Красной Армии 25 января 1945 года в районе польского населённого пункта Бродицы.
Вот какую оценку ей в этот же день на страницах своей рабочей тетради дал майор М.Г. Медведовский: «Выводы:
Самостоятельно действуя в исключительно сложных условиях, группа «Олег» в течение трёх месяцев систематически освещала р-н Цеханув и передала ряд ценных сведений. Весь личный состав группы достоин правительственных наград. Старшего сержанта Чеклуева и младшего сержанта Зайцева целесообразно направить в военное училище…».
Боевая деятельность специальной диверсионно-разведывательной группы «Олег» достаточно подробно отражена в очерке военных журналистов Михаила Кореневского и Александра Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», который в советские времена неоднократно публиковался как в периодической печати, так и на страницах сборников о разведчиках и, в частности, книги «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» (Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с. Сс. 156-201).
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Ясень»
«ЯСЕНЬ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки, действовавшая летом-осенью 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, вероятней всего, в интересах командования 2-го Белорусского фронта.
Ведомственная принадлежность (военная разведка или НКГБ СССР?) пока точно не установлена.
Состав группы – девять человек: командир - капитан Чугунов («Ясень») Фёдор Иванович; радистка - Радюшкина Евгения; разведчики – Дрозденко Никифор, Ефременко Иван, Козелко Константин, Костюкевич Виктор, Лукомский Василий, Овчинников Юрий, Орловский Иван и Попов Владимир.
Десантирована была с борта самолёта 25 июля 1944 года в районе польского города Сувалки.
В послевоенный период бывший командир данной разведгруппы Ф.И. Чугунов поведал о деятельности подчинённых в тылу врага на страницах журнала «Юность».
1. 1-я Украинская партизанская дивизия имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака под командованием профессионального военного разведчика П.П. Вершигоры – в начале 1944 года, в ходе своего легендарного Львовско-Варшавского рейда;
2. Интернациональный отряд майора С.А. Волокитина («Майор Серго») из состава Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР – в декабре 1943-августе 1944 гг.;
3. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Лось» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта – летом 1944 года, в Августовских лесах;
4. Спецотряд лейтенанта «Фёдорова» Разведуправленияю Генштаба Красной Армии, - в сентябре 1944-январе 1945 гг.;
5. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Невский» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта – 25 августа 1944-19 января 1945 гг., в польском городе Млава и его окрестностях;
6. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Олег» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - в октябре 1944-25 января 1945 гг. в районе Цеханув – Млава. Создана была путём расчленения разведгруппы «Невский»;
7. Специальная диверсионно-разведывательная группа гвардии капитана Черных (кодовое название неизвестно) Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - заброшена в ноябре 1944 года в район Млава – Цеханув, почти в полном составе погибла 31 декабря 1944 года в ходе рейда из-под Млавы к Плоцку;
8. Специальная диверсионно-разведывательная группа Ухова (кодовое название неизвестно) Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта – заброшена в район польского города Мышинец не позднее декабря 1944 года и в период 30 декабря 1944-14 января 1945 гг. действовала в данном районе плечом к плечу с разведгруппой «Матросов»;
9. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Джек» из ОООН НКГБ СССР, но в подчинении Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта – в декабре 1944 года в районе польского города Мышинца. Уничтожена карателями 27 декабря 1944 года в Мыщинецкой пущи, но последний её боец – радистка сержант А.А. Морозова (впоследствии Герой Советского Союза посмертно) - погибла 31 декабря 1944 года в рядах разведгруппы гвардии капитана Черных;
10. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Матросов» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - 25 августа 1944-19 января 1945 гг. в районе польского города Мышинца;
11. Специальная диверсионно-разведывательная группа «Ясень» Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта - летом-осенью 1944 года, в Сувалкской области Польши.
Ниже - черновой вариант энциклопедических справок на разведгруппы «Лось», «Матросов», «Невский», «Олег» и «Ясень». Авторство моё.
С уважением к своим читателям,
Юрий РЖЕВЦЕВ
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Лось»
«ЛОСЬ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки, действовавшая летом 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника в интересах командования 2-го Белорусского фронта.
Ведомственная принадлежность (военная разведка или НКГБ СССР?) пока точно не установлена.
Состав группы – четырнадцать человек: командир – старший лейтенант Угаров («Лось») Иван Трофимович; помощник командира - лейтенант Пстлатюк Борис Калинович; радисты - старшина Бежанова Александра Никитична и Ермакова Роза Васильевна; разведчики – старший лейтенант медицинской службы Думанчук Степан Иосифович, лейтенант Савицкий Роман Афанасьевич, сержант Свириденко Иван Иванович, младший сержант Демидович Анатолий Семёнович, Жердев Василий Пименович, Зотов Андрей Евлапиевич, Кадовик Василий Демьянович, Ковалёв Алексей Павлович, Масич Иван Емельянович, Старшинский Бронислав Осипович и Щетинин Иван Иванович.
Десантирована была 23 июля 1944 года в районе озера Бущница, расположенного в 11 км северо-восточнее города Августов бывшей Белостокской области Белоруской ССР (ныне – территория Подлясского воеводства Польши).
Несмотря на яростное противодействие контрразведывательных подразделений противника, успешно выполнила полученное боевое задание, после чего соединилась с победоносно наступающими советскими войсками.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Матросов»
«МАТРОСОВ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая 24 декабря 1944-23 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Состав группы на момент заброски в тыл противника – семь человек (но воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны): командир – младший лейтенант Фазлиахметов («Матросов») Фарид Салихович; заместитель командира (он же – старший радист) – Макаревич («Николай») Николай; радист – Гришин («Ногин») Николай Сергеевич; переводчик – красноармеец Козич Михаил; разведчики – Арлетинов Константин, Корзилов Лемар Павлович и Никольский Лев Константинович.
С 14 января 1945 года – десять человек: к основной группе плюс три – в состав разведгруппы были приняты трое бывших советских военнопленных (но фамилия известна только одного из них. Это – Иван Бабенко).
Как указывается в мемуарах Ф.С. Фазлиахметова, бывшего её командира, своё кодовое название – «Матросов» - разведгруппа получила при следующих обстоятельствах: «В тот вечер начальник Разведывательного управления фронта [генерал-майор И.В. Виноградов] только один раз коснулся предстоящего нам задания. Он спросил меня [младшего лейтенанта Ф.С. Фазлиахметова]:
- Какой псевдоним выбрали?
Я назвал теперь уже не помню какую фамилию с окончанием на «ский».
- Не очень нравится, - сказал генерал. – Люблю, когда псевдоним у разведчика имеет какой-то смысл. А то недавно докладывал один товарищ: старший разведгруппы Щукарь. Нелепо! Так и видишь шолоховского деда, который в детстве на крючок попался. Вроде бы недобрый намёк получается. Заменил! Я бы на вашем месте вот чью фамилию взял, - и генерал указал на висевший плакат с портретом Александра Матросова, подвиг которого был известен всей стране.
Я признался, что сам ни за что не решился бы взять фамилию героя.
- А ты решайся! – положив руку на мой погон, проговорил Илья Васильевич… - И в тебя верю, Матросов!».
Полученный в ночь с 23 на 24 декабря 1944 года разведгруппой «Матросов» приказ начальника Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майора И.В. Виноградова: «В ночь на 24 декабря 1944 года на самолете Ли-2 вылететь в тыл противника и на парашютах приземлиться на поляне в одном километре восточнее деревни Цык и в 10 км западнее города Мышинца.
Задача: освещать работу узла шоссейных и железных дорог станции Мышинец, следить за расположением войск и боевой техники в районе действия группы, разведать систему оборонительных сооружений на границе Польши и Восточной Пруссии. Обратить особое внимание на переброску мотомеханизированных частей. Работу продолжать до прихода частей Красной Армии или до особого на то указания. Связь с Центром осуществлять при помощи раций, согласно программам, полученным «Ногиным» (Гришин) и «Николаем» (Макаревич).
Радиограммы адресовать Хозяину, подписывать «Матросов». При неустановлении радиосвязи выслать связника.
Срок работы – с 24 декабря 1944 года до выхода частей Красной Армии на рубеж Алленштайн [ныне – польский Ольштын] – Млава…».
Десантирована была с борта самолёта в 3.30 24 декабря 1944 года. Однако из-за ошибки штурмана выброска парашютистов реально произошла в сорока километрах севернее от запланированной точки – в окрестностях восточнопрусской деревни Фридрихсгоф.
На месте приземления не сумели отыскать одного из бойцов – Н. Макаревича.
Этой же ночью при попытке вступить в диалог с хозяином близлежащего фольварка ранение в руку получил разведчик Л.К. Никольский: на осторожный стук в окно гроссбауэр тут же ответил выстрелом через стекло. Пуля пробила разведчику ладонь.
Однако этот драматический инцидент имел и положительную динамику: сразу стало ясно, что разведгруппа находится на территории Германии, а не Польши, как ожидалось, и, значит, надо экстренно срочно, пока не нагрянули каратели, уходить на юг.
До начала облавы диверсанты-разведчики успели найти и распаковать контейнер с грузом.
В направлении Мышинца выступили вшестером, поскольку найти с Н. Макаревича так и не удалось.
Первый радиосеанс с Центром – с вечерними сумерками того же дня: «Приземлились благополучно. Хвоста нет. Не нашли Макаревича. Матросов».
Из ответной радиограммы Центра: «Поздравляю с благополучным прибытием. Желаю успехов. Будьте осторожны. Хозяин».
Из радиограммы от 25 декабря в Центр: «Вышел на место встречи 25-го утром. Жду Макаревича двое-трое суток. Район опасный, рисковать группой не могу. Приступаю к выполнению задания. Матросов».
Из радиограммы от 28 декабря в Центр: «Данные, полученные от местных жителей, и личные наблюдения.
На прусско-польской границе доты, 100-150 м. Маскировка: деревья, снег. По линии Заремба, Крупове, Сурове, Чарня, Цык, Пелты, Мышинец, Стара Домброва окопы в два ряда, перед ними минные поля. На участке Стара Домброва - Мышинец окопы в три ряда, проволочные заграждения, минные поля. Укрепления войсками не заняты».
Из ответной радиограммы Центра: «Благодарю за информацию. Макаревич на хуторе Харцибалда. При приземлении ушибся, выйти на место встречи не смог».
Из радиограммы от 29 декабря в Центр: «Шоссе и узкоколейка Мышинец - Кадзидло, железная дорога Хожеле - Остроленка действуют».
30 декабря на хуторе Харцибалда «матросовцы» случайно встретились с коллегами – бойцами из специальной диверсионно-разведывательной группы Ухова. В дальнейшем, вплоть до 14 января 1945 года, эти две разведгруппы тесно взаимодействовали.
В этот же день в среде местных жителей из числа польских патриотов «матросовцы» создали свою первую в тылу врага агентурную сеть.
Из радиограммы Центра от 31 января 1944 года, подписанной Военным Советом фронта во главе с Маршалом Советского Союза К.К. Рокоссовским: «Дорогие товарищи! Горячо поздравляем вас с новым, 1945 годом - годом окончательного разгрома врага. Желаем вам здоровья, сил и успехов в вашей трудной боевой работе во славу нашей доблестной армии. Всех обнимаем».
Тем же предновогодним вечером – вторая, но уже подписанная «Хозяин»: «Есть ли войска в Мышивце, Кадзидло - срочно».
Из-за начавшейся облавы, проводимой силами жандармов (пришлось до утра «распылиться» в чаще леса), разведгруппа «Матросов» запрашиваемые сведения сумела передать «Хозяину» только на следующий день - 1 января 1945 года: «Мышинец - гестапо, жандармерия, войск нет. Чарня - жандармерия, сапёрная часть. Из деревень Провары, Волново население выселено - ожидают войска. Из окрестных сёл вдоль шоссе Кадзидло - Остроленка население выселено, деревни заняты войсками. Макаревича нашёл в группе Ухова. Питание к рации кончается - срочно груз».
Из январских радиограмм разведгруппы «Матросов»:
«Гарнизон Мышинец почти удвоился. Прибыли два танковых батальона, полк пехоты и до роты связистов. Матросов».
«Через Бютов за день прошло 26 эшелонов с людьми и техникой – на семи техника тщательно закрыта брезентом. Солдаты говорят о какой-то новинке, придуманной фюрером, которая спасёт Германию. Матросов».
«Из Восточной Пруссии через Мышинец и Черню на Ольшаны и далее на Бараново двигалась беспрерывно колонна мотопехоты, танков и автомашин Матросов».
Из ответных радиограмм Центра: «Матросову. От вас поступили ценные данные о строительстве и системе оборонительных сооружений противника в прифронтовой полосе. Не менее важны для нас и сведения, присылаемые вами, о передвижениях мотопехоты и танковых частей из районов Восточной Пруссии к переднему краю. Молодцы! Хозяин».
Приблизительно 3 января группа «матросовцев», включая командира, вынуждено приняла неравный бой с превосходящими силами карателями и вышла из него без потерь. Вот как об этом потом вспоминал сам Ф.С. Фазлиахметов: «Ещё засветло лесами вышли к шоссейной дороге Мрагово - Остроленка и долго вели наблюдение за движением немецких войск. К вечеру движение стало менее интенсивным, и мы приняли решение перейти шоссе. И вот здесь нам не повезло. Из-за поворота неожиданно выскочил грузовик с жандармами. Машина затормозила, попыталась развернуться и стала к нам боком.
Что делать? Вот вопрос, который часто надо решать в одно мгновение. Бежать? Перестреляют - до кустов метров двести. Пришлось принять бой - другого выхода у нас не было.
Когда гитлеровцы уже начали соскакивать с заднего борта машины, мы, не сговариваясь, ударили из автоматов. Немцы, используя машину как прикрытие, открыли ответный огонь.
- Глуши их гранатами! - кричу я ребятам. Машина загорелась. Уцелевшие жандармы бросились врассыпную. Вслед им я бросил ещё одну гранату. Взрыв! Всё. Теперь пора уходить. Но это так говорится - уходить, а на самом деле в таких случаях приходится бежать, и бежать как можно быстрее».
4 января разведгруппа «Матросов» «приросла» тремя новыми бойцами - бывшими советскими военнопленными, бежавшими в своё время из нацистских лагерей смерти. К моменту случайной встречи с советскими диверсантами-разведчиками все они уже были вооружены трофейными винтовками и гранатами и облачены в такие же трофейные маскхалаты.
Благодаря помощи этих новых помощников «матросовцы» в этот же день выявили совершавшую марш немецкую танковую колонну. В результате уже через несколько часов Центр получил срочное донесение: «4.1.45 г. Из района Хожеля в деревню Чарпя, 10 километров юго-западнее Мышенца, прибыла танковая часть: 20 танков, 50 автомашин. В Мышинце в 500 метрах восточнее костела в здании клуба развернута мастерская по ремонту танков. В городе 300 автомашин. В деревни Чарня, Сурове прибыли сапёрные батальоны. В ротах по 100 человек».
Незамедлительно поступивший от «Хозяина» приказ: «Стать на след танковой колонны. Установить номер части. Ежедневно сообщать точные координаты».
Несмотря на усталость, по следу танковой колонны тут же отправились несколько разведчиков и в их числе один из трёх бывших военнопленных - Иван Бабенко. Итог выполненной ими разведмиссии: ««7.1.45 г. По уточнённым данным, в деревне Чарня и близлежащих хуторах расположилась войсковая часть № 04765-Д из Восточной Пруссии. Танки в центре деревни. Большая часть танков и машин на севере по хуторам». Ниже - точные координаты тех самых хуторов и строчка с дополнением: в Мышинец прибыла 2-я рота из состава входившего в в/ч 04765 337-го батальона…
Из радиограммы Центра: «Груз утром 9.1. с 4 до 6 утра в зависимости от погоды».
«Самолёт приму 9.1 с 4 до 6 утра на дороге Сурове - Чарня. Сигналы три фонаря в линию. Матросов».
Из-за ненастной погоны самолёт не прилетел.
Из радиограммы Центра: «На основе каких данных установлена дислокация в Чарне в/ч 04765-Д. Обследуйте район деревень Рухае, Чухтель, Сурове».
«12.1.45. Прибытие в/ч 04765-Д установлено в беседе с немецкими танкистами. Полевая почта по конвертам писем. Изменений в гарнизонах Рухае, Чухтель, Сурове нет. Матросов».
В ночь с 14 января 1945 года разведгруппа «Матросов» наконец-то дождалась груз с Большой земли.
Утром 14 января по рации поступил приказ: «Перейти в район Вилленберга [ныне – польский Вельберк]. Установить контроль за воинскими перевозками и переброской войсковых частей. Особое внимание мотомехчасти. Группе Ухова уходить на юг на соединение с частями Красной Армии».
15 января, уже на пути в Восточную Пруссию, - ещё одна радиограмма из Центра: «Сегодня наши войска пошли в решительное наступление. Враг будет уничтожен. Установить надлежащий контроль за передвижением войск в сторону фронта. Ждём информации. Ваша хорошая работа ускорит встречу. Хозяин».
«16.1.45 г. Из Восточной Пруссии с часа ночи до 14.00 через Мышинец и Чарня, на Баранове двигалась непрерывной колонной мотопехота, танки, автомобили. Ранее из деревни Видмусы на Баранове прошло три эшелона с живой силой. Матросов». - А чуть позже: - «Через наш узел на восток прошёл эшелон с дивизией «Великая Германия»… Матросов».
«17.1.45 г. Бойцами вашей группы своевременно вскрыта переброска на фронт танковой дивизии «Великая Германия». От имени командования всему личному составу группы объявляю благодарность. Хозяин».
«Наблюдаю отход танковой части из района Дылево через деревню Ольшины на Мышенец: танков - 30, много автомашин. Из района Хожеле отходит крупная танковая часть. Следим за ее дальнейшим маршрутом. Матросов».
«Благодарю за информацию. Следите за передвижением войск непрерывно. Особое внимание группам танков и артиллерии, продолжайте наблюдение за дивизией «Великая Германия» Хозяин».
Последний радиосеанс с Центром состоялся 19 января 1945 года: «18 января в деревне Бандысе остановились около 100 подвод. С фронта. Пулемёты, миномёты. Днём и вечером через Ольшины двигались машины и подводы - на север. На фронт - ни одной. Матросов».
«После соединения в Остроленке или Ружанах спросите майора Левина или капитана Мороза. Хозяин».
С этого момента, как вспоминал потом Ф.С. Фазлиахметов, «двигаться далее на север без питания к рации не имело никакого смысла, а последняя радиограмма Хозяина официально отменяла прежний приказ следовать на Вилленберг. Поворачивать назад, в сторону Остроленки, тоже не было расчёта, так как до нашего соединения с наступающей армией оставались, видимо, считанные дни. Мы вышли к деревне Длуге и расположились в одной из пустующих землянок местных жителей». А в ночь с 22 на 23 января 1945 года в деревню Длуге вошли части 139-й стрелковой дивизии 70-го стрелкового корпуса 70-й армии 2-го Белорусского фронта…
К моменту соединения с регулярной Красной Армией разведгруппа «Матросов» не имела в своём составе ни одной безвозвратной потери.
Боевая деятельность специальной диверсионно-разведывательной группы «Матросов» достаточно подробно отражена в современной библиографии и, в том числе:
- в мемуарах её бывшего командира – Фарида Салиховича Фазлиахметова: 1)»Далеко за линией фронта» (в сборнике «На земле, в небесах и на море». – М.: Воениздат, 1983. – 366 с., ил. – (Рассказывают фронтовики). Тираж 75 000 экз. Сс. 3-93) и 2) «Дерзость». (М.: Мол. гвардия, 1988 - 240 с., ил. - (Летопись Великой Отечественной). Тираж 75 000 экз. ISBN-235-00042-0; в том числе на сайте militera.lib.ru/memo/russian/fazliahmetov_fs/index.html);
- в очерках военных журналистов Михаила Кореневского и Александра Сгибнева и, в частности: 1) «Выхожу на связь…» (в сборнике «Люди молчаливого подвига: Очерки о разведчиках». – М., 1975. Сс. 249-274) и 2) «Всех поименно помнил генерал» (в сборнике «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» (Сост. И.В. Василевич). - М.: Воениздат, 1988. – 367 с. Сс. 156-201).
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Невский»
«НЕВСКИЙ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая 25 августа 1944-19 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Первоначально планируемым кодовым названием группы было «Щукарь», однако оно сразу же не понравилось начальнику Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майору И.В. Виноградову как крайне неудачное и он, собственноручно внеся правку в соответствующие документы, изменил её на патетико-героическое «Невский».
Состав группы на момент заброски в тыл противника – восемь человек: командир – капитан Черников («Невский») Иван Ермолаевич; заместитель командира – старший сержант Чеклуев («Олег») Александр Васильевич; радисты - старшина Сильвановский («Сокол») Павел Михайлович и сержант Лебедева («Тамара») Анна Степановна; переводчик – старшина Непевная («Нина»; в послевоенный период в замужестве - Цуканова) Эмилия Семёновна; разведчики – младшие сержанты Гринчук («Громов») Яков Яковлевич, Зайцев («Фёдор») Анатолий Николаевич и Хворыщик («Саша») Михаил Фёдорович.
С сентября 1944 года – девять человек: к основной группе плюс один – бежавший из немецко-фашистского плена советский военнослужащий Остратенков Георгий Яковлевич (воинское звание и оперативный псевдоним неизвестны).
Приблизительно с первых чисел октября 1944 года – два человека: командир - капитан И.Е. Черников («Невский»); радистка – сержант А.С. Лебедева («Тамара»). Остальной личный состав в количестве пяти человек (старший сержант А.В. Чеклуев, старшины П.М. Сильвановский и Э.С. Непевная, младшие сержанты Я.Я. Гринчук и А.Н. Зайцев) были выделены в отдельное самостоятельное подразделение глубинной разведки - специальную диверсионно-разведывательную группу «Олег», которая в соответствии с полученным от Центра приказом незамедлительно убыла в другой район оперирования – в окрестности польского города Цеханув.
Полученный в ночь с 24 на 25 августа 1944 года разведгруппой «Невский» приказ начальника Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майора И.В. Виноградова: «В ночь на 25 августа 1944 года на самолёте Ли-2 направиться в тыл противника и выброситься с парашютами в районе г. Млавы. Местом сбора назначаю полянку у деревни Мостова, 18 км юго-западнее Млавы. Приземлившись, зарыть парашюты, выяснить обстановку и немедленно приступить к выполнению задачи…
Радиограммы передавать за подписью «Невский» или «Олег». В случае неустановления радиосвязи выслать к нам связника, направив его через линию фронта…
Срок работы – с 25 августа 1944 года до выхода частей Красной Армии на рубеж Алленштайн [ныне – польский Ольштын] – Млава…». (Здесь и далее цитаты документов даются по тексту очерка М. Кореневского и А. Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», помещённого в книге «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» [Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с.])
Десантирована была ночью 25 августа 1944 года с борта самолёта в районе приграничного к Восточной Пруссии польского города Млава.
Уже ранним утром 25 августа разведгруппе «Невский» удалось отбить в Центр первую радиограмму: «Приземлились благополучно, знакомлюсь с обстановкой. Невский».
В последующим радиограммы за подписью «Невский» поступали в Центр практически ежедневно, причём нередко – по две-три.
Из радиограммы от 27 августа 1944 года в Центр: «Вокруг Млавы возводятся укрепления, улучшаются грунтовые дороги. Всё население сгоняется на рытье окопов. На дверях домов появились дощечки с перечислением жильцов. Движение без пропусков до 21 часа».
Из радиограммы от 29 августа 1944 года в Центр: «…На железнодорожной станции обнаружены большие склады авиабомб и тяжёлых снарядов: подвоз продолжается непрерывно, транспорты прибывают с интервалами в пятнадцать-двадцать минут. Юго-западнее строится аэродром. В д. Прошково сооружаются блиндажи в четыре наката, на работах занято до двух тысяч солдат».
Из радиограммы от 29 августа 1944 года в Центр: «…В д. Липовец (17 км от Млавы) появился штаб части: радиоустановки на автомашинах, из старших офицеров — подполковник и четыре майора. На юго-восточной опушке леса немцы устанавливают орудия крупного калибра».
Из радиограммы от 1 сентября 1944 года в Центр: «…Оживление в местечке Шреньск, за ночь расквартировалось до 350 солдат, поспешно оборудуются блиндажи, землянки, бомбоубежища. На Млавском железнодорожном узле гражданские лица заменены военными».
3 сентября 1944 года – сразу три радиограммы в Центр с подробнейшей информацией о Млавском гарнизоне, включая точные местоуказания городских зданий, в которых разместились штабы или же остановились на постой немецкие генералы и старшие офицеры, в том числе даже были даны ориентиры, призванные облегчить для советских лётчиков прицельное бомбометание с воздуха по этим самым объектам.
Из ответной радиограммы Центра: «Спасибо. Очень доволен вашей активностью. Ваши сведения представляют огромную ценность. Берегите себя!».
Из радиограммы от 6 сентября 1944 года в Центр: «…Вокруг Шреньска устновлены зенитки. Вторые сутки на рассвете и вечером прибывают штабные машины, в разгрузке участвуют даже офицеры».
Из радиограммы от 7 сентября 1944 года в Центр: «…Перед Шреньском, в семи километрах по шоссе на Млаву, закопано сорок пять танков».
Из радиограммы от 8 сентября 1944 года в Центр: «…Ещё сорок танков закопано на девятом километре. Оборудуются полевые склады боеприпасов, углубляются траншеи».
Характерным для радиограмм, подписанных «Невским», помимо подробной развединформации, было и полное отсутствие жалоб на сложности и трудности. Как правило - «Всё в порядке», «Живём нормально», - и лишь изредка: «Вчера вынуждены были малость побегать», «Третьи сутки заметаем следы», «Нас опять гоняют»…
Одновременно разведгруппе удалось в кратчайшие сроки выйти на местное польское подполье и с его помощью создать в округе широкую и активно работающую агентурную сеть.
Регулярно практиковалась диверсантами-разведчиками и проникновения под видом военнослужащих вермахта в места плотного скопления гитлеровских войск: капитан И.Е. Черников, свободно владевший немецким языком, облачался в мундир майора вермахта, а переводчик старшина Э.С. Непевная – в полувоенную куртку без погон. Таким образом, в частности, удалось своевременно выявить новое место дислокации штаба 2-й полевой армии вермахта, только что скрытно переброшенного в район Млавы из расположенного на левом берегу реки Ожиц польского города Макув.
Кроме того, по информации, полученной от разведгруппы «Невский», советской авиацией в сентябре сорок четвёртого был нанесён массированный бомбовый удар по скоплению немецких танков, скрытно сосредоточенных на одном из секретных полигонов. Они предназначались для внезапного флангового удара по войскам 2-го Белорусского фронта. Разумеется, что это, столь тщательно разработанное фашистскими стратегами, контрнаступление в результате так и не состоялось.
В заслугах бойцов разведгруппы «Невский» - и радиограмма с предупреждением о планируемом скором применении гитлеровским командованием в Польше против советских войск новейших ракет «ФАУ». Сведения об этом они получили из достоверного «источника» - хорошо информированного штабного обер-лейтенанта, которого накануне по месту его квартирования в польской деревне Румока удалось «дружески» разговорить посредством обильного угощения самогоном.
Во второй половине сентября сорок четвёртого разведгруппа «Невский» понесла первые безвозвратные потери в своих рядах: при возвращении на базу после выполнения боевого задания, связанного с поиском сброшенного с самолёта на парашюте груза с запасным радиопитанием, продовольствием и дополнительным боекомплектом, попали в засаду эсэсовцев и героически погибли в неравном бою двое разведчиков - младший сержант М.Ф. Хворыщик и Г.Я. Остратенков. Нападение карателей произошло в тот момент, когда оба диверсанта-разведчика обедали у гостеприимных хозяев одного из лесных хуторов. Г.Я. Остратенков остался прикрывать товарища огнём из автомата, укрывшись в подвале. Когда кончились патроны и единственная «лимонка», отверг предложение сдаться на милость победителя и продолжил сражаться с помощью гранат, которыми… его принялись закидывать эсэсовцы: ловил их налету и тут же выкидывал обратно – туда, откуда они прилетели. Но одна из вражеских гранат всё же успела разорваться в подвале…
Что же касается, младшего сержанта М.Ф. Хворыщика, то он уже у леса выстрелами вдогонку был ранен в обе ноги. Пока был жив, яростно отстреливался, прицельно сразив при этом нескольких преследователей, а также спущенную с повадку овчарку…
Приблизительно в первых числах октября 1944 года из Центра поступил приказ разделиться на две самостоятельные разведгруппы - «Невский» в составе двух человек (капитан И.Е. Черников и сержант А.С. Лебедева) и «Олег» в составе пяти человек - старший сержант А.В. Чеклуев («Олег») – командир; старшина П.М. Сильвановский – радист; старшина Э.С. Непевная («Нина») – переводчик; младшие сержанты Я.Я. Гринчук («Громов) и А.Н. Зайцев («Фёдор») – разведчики.
Разведгруппе «Невский» при этом подлежало по-прежнему оставаться в Млаве и его окрестностях, а разведгруппе «Олег» - немедленно убыть для выполнения боевых задач в район польского города Цеханув.
В середине января 1944 года, в дни, когда «забуксовала» было только что начавшаяся Млавско-Эльбингская операция 2-го Белорусского фронта, являющаяся частью Восточно-Прусской стратегической наступательной операции Красной Армии, Центр получил от разведгруппы «Невский» радиограмму, содержание которой в конечном итоге позволило Маршалу Советского Союза К.К. Рокоссовскому, комфронта, определить новое направление для главного удара, приведшего впоследствии к полному разгрому Млавской группировки войск противника. Если говорить конкретно, то капитан И.Е. Черников и сержант А.С. Лебедева оперативно передали о выявленном ими факте скрытной переброски гитлеровцами из Восточной Пруссии в район польской Лодзи танкового корпуса. Маршал К.К. Рокоссовский немедленно ударил по опрометчиво оголённому немцами участку мощью сразу всей 5-й гвардейской танковой армии. В результате советский танковый клин, ломая на своём пути все вражеские преграды, безостановочно достиг берегов Балтики, надёжно отрезав тем самым Восточно-Прусскую группировку войск противника от Восточно-Померанской…
Капитан Иван Ермолаевич Черников («Невский») погиб в Млаве в ночь с 18 на 19 января 1945 года, то есть в самые последние часы штурма этого польского города советскими войсками. Он, будучи облачённым в немецкий мундир, находился в расположении одного из вражеских штабов, когда последний оказался в зоне интенсивного обстрела советской артиллерии. В море фугасных разрывов практически не выжил никто. Утром 19 января тело разведчика среди многочисленных трупов гитлеровских офицеров-штабистов с трудом отыскала сержант Анна Степановна Лебедева («Тамара»). Последняя утром 19 января благополучно соединилась с частями Красной Армии. Впоследствии была удостоена ордена Красного Знамени и медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», к которым уже в мирный период добавились медаль «За трудовое отличие», многочисленные юбилейные медали, а также почётная польская награда – золотой «Партизанский крест». В послевоенный период жила и трудилась в Москве.
Боевая деятельность специальной диверсионно-разведывательной группы «Невский» достаточно подробно отражена в очерке военных журналистов Михаила Кореневского и Александра Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», который в советские времена неоднократно публиковался как в периодической печати, так и на страницах сборников о разведчиках и, в частности, книги «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» (Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с. Сс. 156-201).
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Олег»
«ОЛЕГ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая в октябре 1944-25 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Дата и место рождения – приблизительно первые числа октября 1944 года, ближайшие окрестности приграничного к Восточной Пруссии польского города Млава: выделана из состава в тот момент уже действующей в тылу противника специальной диверсионно-разведывательной группы «Невский» Разведуправления 2-го Белорусского фронта с задачей, незамедлительно передислоцировавшись на тридцать километров южнее, начать осуществление глубинной разведки в районе польского города Цеханув.
Состав - пять человек: командир - старший сержант Чеклуев («Олег») Александр Васильевич; радист - старшина Сильвановский («Сокол») Павел Михайлович; переводчик – старшина Непевная («Нина»; в послевоенный период в замужестве - Цуканова) Эмилия Семёновна; разведчики – младшие сержанты Гринчук («Громов») Яков Яковлевич и Зайцев («Фёдор») Анатолий Николаевич.
Первый радиосеанс с Центром состоялся 10 октября 1944 года, последний – 18 декабря 1944 года. (Здесь и далее цитаты документов даются по тексту очерка М. Кореневского и А. Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», помещённого в книге «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» [Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с.])
«10.10.44 г. Олег - Центру. В лесу 10 км северо-западнее Цеханува расположены большие склады боеприпасов и горючего. От железной дороги Млава - Цеханув через д. Павлово к этому лесу проложена новая железнодорожная колея. На станцию Вулька прибыло около двух тысяч солдат с автомашинами...».
Из радиограммы от 22 октября 1944 года: «…Олег – Центру. Западнее Цеханува в р-не г. Гонски установлено 40 тяжёлых орудий. Северо-западнее Цеханува в д. Униково находится мастерская по ремонту танков. В д. Модла 12 км западнее Цеханува - воинская часть: до 500 человек, 30 автомашин, 10 вездеходов...».
Из ответной радиограммы Центра: 22.10.44 г. Центр – Олегу. Горячо поздравляю с началом самостоятельной работы и желаю составу группы успехов. Рад сообщить о награждении вас орденом Славы. Приказ войскам 2 БФ от 4.10.44 г.».
Из служебных записей сотрудника Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта майора Михаила Григорьевича Медведовского по разведгруппе «Олег»:
«25.10.44 г. Группа, опираясь на польских патриотов, освещает р-н Цеханува. Даёт ценные сведения о размещении частей противника и системе оборонительных сооружений».
«14.11.44 г. От группы поступают ценные сведения о передвижении войск противника по железной дороге и шоссе Млава - Цеханув, о размещении крупных штабов, складов боепитания. За хорошую работу группа представлена к правительственным наградам».
Начиная с 26 ноября 1944 года, разведгруппа «Олег» стала объектом череды крупномасштабных облав. Всего их в этот период было не менее четырёх. Ситуацию усугубила начавшееся у переводчика старшины Э.С. Непевной воспаление лёгких. От шоссе Рипен – Журомин диверсантам-разведчикам даже пришлось нести её на руках. Всё это вместе взятое вынудило старшего сержанта А.В. Чеклуева отдать приказ об уходе от Цеханува обратно в сторону Млавы. По дороге им встретился хутор Глужек, где они вплоть до 7 января 1945 года получили от проживающей здесь семьи польских патриотов приют. Однако, несмотря ни на какие трудности, разведгруппа, пока было радиопитание, продолжала выполнять свою нелёгкую и смертельно опасную миссию, о чём, в частности, свидетельствуют и следующие строки из служебных записей уже упоминавшегося выше майора Медведовского:
«11.12.44 г. Положение группы ухудшилось. «Нина» [переводчик старшина Э.С. Непевная] и «Сокол» [радист старшина П.М. Сильвановский] серьёзно больны. Частые облавы мешают работе. Командир просит выбросить груз в 2 км южнее д. Дунай, к западу от дороги Дунай - Дрогишки. Сигнал - три огня карманных фонарей, расположенных с востока на запад. Красный, мигающий - западный. Обязательно: тёплые чулки и зимнее пальто для «Нины», радиопитание, сульфидин, ихтиол, ружейное масло».
«10.1.45. Связь с группой прервалась 18 декабря, в день выброски груза. Причины не выяснены...».
Оказывается, 18 декабря 1944 года подчинённым старшего сержанта А.В. Чеклуева просто не удалось отыскать сброшенный на парашюте контейнер, поскольку тот, вероятней всего, упал где-то в непроходимых болотных топях. Но если проблему с отсутствием лекарств для больных товарищей удалось, в конце концов, разрешить (на их нелегальную закупку, к слову, были истрачены последние имевшиеся в наличии триста рейхсмарок), то все попытки раздобыть своими силами исправные батареи для рации закончились, увы, полной неудачей…
7 января 1945 года разведгруппа «Олег» в полном составе покинула гостеприимный хутор Глужек и по настоянию местных подпольщиков выдвинулась в район Зелюско-Лидзбарских лесов, где в деревне Яново для неё всё теми же подпольщиками был уже подготовлен новый временный приют. Ночью, когда подчинённые старшего сержанта А.В. Чеклуева почти достигли околицы деревни Любовидза, шедший в пятидесяти метрах впереди разведчик младший сержант Я.Я. Гричук внезапно лицом к лицу столкнулся с большими силами карателей. Отважный воин, успев предупредить товарищей об опасности условным свистом («Отходите!»), в одиночку принял бой и погиб смертью героя. Он стал единственной безвозвратной потерей в рядах разведгруппы «Олег».
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Олег» соединилась с частями победоносно наступающей Красной Армии 25 января 1945 года в районе польского населённого пункта Бродицы.
Вот какую оценку ей в этот же день на страницах своей рабочей тетради дал майор М.Г. Медведовский: «Выводы:
Самостоятельно действуя в исключительно сложных условиях, группа «Олег» в течение трёх месяцев систематически освещала р-н Цеханув и передала ряд ценных сведений. Весь личный состав группы достоин правительственных наград. Старшего сержанта Чеклуева и младшего сержанта Зайцева целесообразно направить в военное училище…».
Боевая деятельность специальной диверсионно-разведывательной группы «Олег» достаточно подробно отражена в очерке военных журналистов Михаила Кореневского и Александра Сгибнева «Всех поименно помнил генерал», который в советские времена неоднократно публиковался как в периодической печати, так и на страницах сборников о разведчиках и, в частности, книги «Далеко за линией фронта: Документальные очерки о разведчиках» (Сост. И.В. Василевич. М.: Воениздат, 1988. – 367 с. Сс. 156-201).
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Ясень»
«ЯСЕНЬ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки, действовавшая летом-осенью 1944 года в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника, вероятней всего, в интересах командования 2-го Белорусского фронта.
Ведомственная принадлежность (военная разведка или НКГБ СССР?) пока точно не установлена.
Состав группы – девять человек: командир - капитан Чугунов («Ясень») Фёдор Иванович; радистка - Радюшкина Евгения; разведчики – Дрозденко Никифор, Ефременко Иван, Козелко Константин, Костюкевич Виктор, Лукомский Василий, Овчинников Юрий, Орловский Иван и Попов Владимир.
Десантирована была с борта самолёта 25 июля 1944 года в районе польского города Сувалки.
В послевоенный период бывший командир данной разведгруппы Ф.И. Чугунов поведал о деятельности подчинённых в тылу врага на страницах журнала «Юность».
Последний раз редактировалось sobkor 09 авг 2005, 12:14, всего редактировалось 1 раз.
-
sobkor
- Форумчанин
- Сообщения: 7584
- Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
- Откуда: Калининград
- Контактная информация:
Сегодня – то, с чего, в принципе, надо было начинать с самого начала, - азы в лице структуры разведуправлений фронтов. Без наличия таких знаний невозможно, на мой взгляд, во всём объёме понять и осознать роль и подвиг конкретных диверсантов-разведчиков.
Здесь же помещаю и свою авторскую статью о радиодивизионах ОСНАЗ, которые хотя формально и входили в состав внутренних войск НКВД СССР, но существовали здесь всё же достаточно автономно. Эта статья - тоже на правах своеобразного «ликбеза» для новичков, но в тоже время сам нуждаюсь по данной теме в квалифицированной консультации. Надеюсь, что такой эксперт среди завсегдатаев данного форума отыщется.
С уважением,
Юрий РЖЕВЦЕВ
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ УПРАВЛЕНИЯ ФРОНТОВ, структурные подразделения Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, которые, начиная с 18 апреля 1943 года (до этого момента – в статусе разведотделов) и вплоть до окончания 2-й Мировой войны, в интересах высшего советского командования, но в масштабах конкретного фронта осуществляли руководство организацией и ходом здесь войсковой, глубинной и агентурной разведки, а также радио- и радиотехнической разведки.
Организационно состояли из пяти штатных отделов:
- 1-й (войсковой разведки);
- 2-й (агентурной разведки);
- 3-й (диверсионный). Начальник данного отдела одновременно являлся ещё и командиром отдельной разведчасти. Например, начальник 3-го отдела разведуправления 3-го Белорусского фронта полковник Георгий Ильич Орлов одновременно состоял и в должности командира в/ч «Полевая почта 83462»;
- 4-й (по обработке поступающей разведывательной информации);
- 5-й (радиоразведка).
Помимо этого, разведуправления располагали:
- полевыми радиоузлами: задача - круглосуточно поддерживать радиосвязь с заброшенными в тыл противника радиофицированными разведгруппами;
- приданными им в оперативное подчинение силами вспомогательной авиации.
В боях за Восточную Пруссию фронтовыми разведывательными управлениями руководили:
- 1-го Прибалтийского фронта – полковник (с 11 июля 1945 года – генерал-майор) Хлебов Арсений Андреевич;
- 2-го Белорусского фронта – генерал-майор Виноградов Илья Васильевич;
- 3-го Белорусского фронта – генерал-майор Алёшин Евгений Васильевич.
Разведуправления 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов внесли весомейший вклад в дело подготовки и проведения Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций, в том числе и путём эффективного руководства подразделениями глубинной разведки. (Более подробно см. - «Глубинная разведка в ходе боёв за Восточную Пруссию».)
Некоторое представление о специфике работы полевых радиоузлов дают воспоминания бывшей радистки полевого радиоузла Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, а ныне заслуженного ветерана екатеринбургской милиции Марии Сергеевны Пановой (цитата - по материалам совместного Интернет-сайта ГУВД Свердловской области и УВД города Екатеринбурга - http://uvd.e-burg.ru/pressa/veterans.html): «Полевой радиоузел держал непрерывную связь с нашими разведчиками, которые были переброшены за линию фронта, в тыл врага. Разведчики, которые забрасывались туда, были оснащены небольшой несовершенной радиостанцией «Север». Эти разведчики всегда работали в труднодоступных местах, в тылу врага жили на нелегальном положении, связь начинали в неблагоприятных условиях. Поэтому, когда они выходили на связь, все приёмники настраивались на их волну. Круглосуточно работали на «приём». Слышимость была плохая, и кто что услышит, потом всё составлялось в одну радиограмму».
К слову, сказать, эти подробности во многом реабилитируют радистов полевого радиоузла Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта в свете следующего факта, датированного сентябрём 1944 года. Так, в ходе приёма практически всякой очередной радиограммы от специальной диверсионно-разведывательной группы «Невский» радисты Центра настоятельно требовали вновь и вновь повторять некоторые слова. В результате её командир, капитан И.Е. Черников, однажды сорвался и добавил к донесению раздражённое: «Посадите, пожалуйста, на приёмном центре опытного радиста»…
Вкратце и о вспомогательной авиации, но строчками воспоминаний бывшего штурмана Специальной авиагруппы при штабе сначала Северо-Западного, а затем Прибалтийского фронтов гвардии полковника В.П. Сололова. Цитата даётся по роману Ю.Н. Иванова «На краю пропасти» (Калининград: Кн. изд-во, 1983. – 248 с., ил.; стр. 19): «…В течение 1942-1944 годом мы произвели несколько десятков вылетов в районы Восточной Пруссии по заброске разведчиков в тыл врага (Инстербург [ныне - Черняховск], Кёнигсберг [ныне - Калининград], Алленштайн [ныне – польский Ольштын] и др.). Все задания выполнялись в ночное время. Сложность заданий состояла в том, что на большом расстоянии от линии фронта мы обязаны были доставить разведчиков к месту назначения с большой точностью.
Приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника, поэтому мы нередко попадали под огонь истребителей и зенитных средств врага. Были случаи, когда приходилось возвращаться на свою базу, как говорится. На добром слове: так самолёты были изрешечены снарядами».
Трудно переоценить роль, которую выполняли, и 4-е (по обработке поступающей разведывательной информации) отделы Разведуправлений. О некоторой, достаточно малоизвестной, специфике их деятельности на страницах коллективной книги очерков «Военный институт иностранных языков» (М,: Воениздат, 1967) и своей авторской книги военных мемуаров «Разведчикам ошибаться нельзя» (М.: Воениздат, 1987. - 190 с. / Литературная запись Ю.П. Галкина. Тираж 65 000 экз.) рассказал в своё время бывший начальник 4-го отдела Разведывательного управления 1-го Прибалтийского фронта полковник в отставке Афанасий Григорьевич Синицкий. Приведём лишь одну, хотя и несколько объёмную цитату (см. материалы http://www.tgl.ru/podrazd/archive/book/front/gl2.shtml): «В минувшую войну мне довелось работать в войсковой разведке сначала Калининского, а затем 1-го Прибалтийского фронта. С 1942 г. и до конца войны, будучи начальником информационного отделения штаба фронта, мне приходилось наблюдать работу группы военных переводчиков в составе 12 человек, находившихся в непосредственном моём распоряжении. Одна из важнейших задач была связана с ведением допроса военнопленных немецкой армии. Известно, что военнопленный солдат, офицер и, тем более, генерал всегда являлись важнейшими источниками информации о противнике. Из их показаний раскрывались планы и замыслы врага, устанавливались численность и боевой состав соединений и частей противника, группировка его сил и средств, размещение штабов, обеспеченность войск продовольствием, боеприпасами и другими видами снабжения, выяснялось политико-моральное состояние личного состава противника. Однако не всякий пленный может или захочет дать исчерпывающие ответы на интересующие вопросы. Это зависит от осведомленности пленного, его принадлежности и занимаемой должности…
Запомнился такой случай ложных показаний немецкого пленного в период подготовки Кёнигсбергской операции. 1 апреля 1945 г. на сторону наших войск перешёл солдат, который на допросе в штабе 2-й гвардейской армии показал, что он принадлежит к 330-му штрафному батальону. По его словам выходило, что немецкое командование готовит наступление из района северо-западнее Кёнигсберга с целью отрезать наши войска, прижать их к заливу Фришес-Хафф и затем уничтожить. Пленный также показал, что в районе Алексваген сосредоточено для этого 175 танков.
Получив такие сведения, наше командование, естественно, обеспокоилось и приказало немедленно доставить пленного в штаб Земландской группировки для тщательной проверки его показаний. В ходе допроса было установлено, что пленный специально направлен в расположение наших войск с целью дать сведения дезинформационного характера. На каждого допрошенного военнопленного составлялся протокол допроса, в котором освещались различные вопросы, в том числе и такие: время и место захвата в плен, принадлежность к части и подразделению, фамилия и имя, год и место рождения, год призыва в армию, образование, боевой и численный состав подразделения, его боевая задача, характер оборонительных сооружений, место расположения огневых средств, командного пункта, характеристика командного состава, политико-моральное состояние солдат, офицеров и другие вопросы. При оформлении протокола допроса особое внимание обращалось на его краткость, грамотность и последовательность изложения. В конце протокола делались краткие выводы с оценкой полученных на допросе сведений.
Вторая немаловажная задача… по содержанию захваченных документов вскрывались планы противника, нумерация его частей, устанавливался боевой и численный состав, вскрывалась группировка его сил и средств.
Существовал порядок, при котором все документы, захваченные у противника, в любых условиях обстановки доставлялись в штабы частей, соединений и объединений. В армейских фронтовых штабах эти документы сосредоточивались в информационном отделении разведотдела. Военные переводчики обязаны были разобрать трофейные документы и систематизировать их, распределив по важности и срочности, после чего они переводились на русский язык…
Военные переводчики для работы прикреплялись к офицерам-направленцам. Направленец - это оперативный офицер информационной службы, отвечавший за определенное операционное направление, на котором, как правило, действовала одна общевойсковая армия фронта. Военный переводчик, оказывая ему помощь, выполнял задачи по изучению частей и соединений противника, вел рабочую карту, составлял донесения и сводки…».
Что же касается 5-х (радиоразведка) отделов разведуправлений, то в открытой печати практически отсутствует информация об особенностях их работы. В связи с этим, можно лишь предполагать, что, вероятней всего, в их оперативном подчинении находились особые воинские части внутренних войск НКВД СССР, призванные выполнять на поле боя функции как радио- и радиотехнической разведки, так и радиоэлектронной борьбы, - радиодивизионы ОСНАЗ и отдельные дивизионы специальной службы внутренних войск НКВД СССР.
РАДИОДИВИЗИОНЫ ОСНАЗ И ОТДЕЛЬНЫЕ ДИВИЗИОНЫ СПЕЦИАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК НКВД СССР, воинские части особого назначения внутренних войск НКВД СССР, выполнявшие в годы Великой Отечественной войны функции радио- и радиотехнической разведки, а также осуществления радиоэлектронной борьбы.
В составе внутренних войск созданы были на основании приказа НКВД СССР № 002509 от 3 ноября 1942 года путём приёма из Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии полевых управлений специальной службы и радиоподразделений особого назначения (ОСНАЗ).
Согласно Постановлению Государственного Комитета Обороны СССР от 16 декабря 1942 года, в составе внутренних войск НКВД СССР были сформированы радиодивизионы мешающего действия по забивке радиостанций противника на поле боя.
Как следует из материалов открытой российской печати, каждый радиодивизион ОСНАЗ организационно состоял из трёх передвижных радиоцентров и узла связи. Вооружение: 8-10 автомобильных радиостанций типа РАФ-КВ, предназначенных для постановки радиопомех, 18-20 разведприёмников типа «Вираж» и «Чайка», четыре радиопеленгатора типа 55 ПК-3А и «Штопор».
На вооружении 131-го отдельного Кёнигсбергского ордена Красной Звезды радиодивизиона ОСНАЗ (в/ч 55295) 3-го Белорусского фронта, кроме того, имелась мощная станция радиопомех «Пчела», установленная на железнодорожной платформе и предназначавшаяся для противодействия самолётным радиокомпасам противника.
Станции радиопомех располагались обычно в 20-30 км от переднего края и в 3-5 км - от радиоприёмного центра дивизиона. Задача – ведение круглосуточного наблюдения за основными радиосетями противника с целью выявления основных и запасных частот вражеских радиостанций, мест расположения этих самых радиостанций, их войсковой принадлежности и режимов работы, а в последующем – и подавления путём выставления мощных радиопомех в эфире.
В боях за Восточную Пруссию непосредственное участие принимал целый ряд воинских частей этой особой во внутренних войсках НКВД СССР службы, в том числе:
– 3-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командир – майор Чернов Геннадий Сергеевич);
- 131-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 55295; командир - подполковник Петров Владимир Алексеевич);
- 226-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 05369; командир – Константинов И.А.);
- 474-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 30695; командир – подполковник Серёгин Иван Кондратьевич);
- 513-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 39570; прибыл из состава 2-го Белорусского фронта).
Все вместе они сыграли исключительную роль в большинстве из боевых операций, проводившихся высшим советским командованием в Восточной Пруссии, в том числе и в штурме города-крепости Кёнигсберг. Об этом, в частности, свидетельствуют признания сделанные в советском плену командующим войсками Кёнигсбергского гарнизона генералом от инфантерии Отто Ляшем: «В результате ужасающей артиллерийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на радиосвязь с Курляндией, с Земландской группировкой войск и с Центральной Германией. Но эффективные действия забивочных радиосредств русских не давали возможности использовать радиосредства для передачи радиограмм, и мои действия не могли координироваться ставкой верховного главнокомандования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».
Известно, например, что только 131-му и 226-му отдельным радиодивизионам ОСНАЗ, действовавшим накануне штурма Кёнигсберга в полосе обороны Земландской оперативной группы войск 3-го Белорусского фронта, удалось эффективно заглушить 175 имевшихся в противодействовавших частях противника радиостанций и это несмотря на то, что те пытались вести работу в тридцати радиосетях и на трёхсот радиочастотах! Всего же по Кёнигсбергской группировке войск противника радиодивизионами ОСНАЗ был сорван приём около 1200, а по Земландской - 1000 радиограмм.
Из открытой печати известен и такой факт: в течение первых суток штурма советскими войсками города-крепости Кёнигсберг главная радиостанция окружённого гарнизона пыталась последовательно вести передачи на сорока трёх частотах, но во всех случаях совершенно безуспешно, ибо каждая новая частота тут же забивались советскими средствами радиоэлектронной борьбы.
Остаётся добавить, что именно радиостанциями радиодивизионов ОСНАЗ во второй половине 9 апреля 1945 года на частотах немецких раций открытым текстом был выдан в эфир приказ генерала О. Ляша о безоговорочной капитуляции.
В послевоенный период радиодивизионы ОСНАЗ были переданы из МВД СССР: частично - в Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР, но основная масса – в подчинение Главного разведывательного управления Генерального штаба Советских Вооружённых Сил.
Здесь же помещаю и свою авторскую статью о радиодивизионах ОСНАЗ, которые хотя формально и входили в состав внутренних войск НКВД СССР, но существовали здесь всё же достаточно автономно. Эта статья - тоже на правах своеобразного «ликбеза» для новичков, но в тоже время сам нуждаюсь по данной теме в квалифицированной консультации. Надеюсь, что такой эксперт среди завсегдатаев данного форума отыщется.
С уважением,
Юрий РЖЕВЦЕВ
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ УПРАВЛЕНИЯ ФРОНТОВ, структурные подразделения Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, которые, начиная с 18 апреля 1943 года (до этого момента – в статусе разведотделов) и вплоть до окончания 2-й Мировой войны, в интересах высшего советского командования, но в масштабах конкретного фронта осуществляли руководство организацией и ходом здесь войсковой, глубинной и агентурной разведки, а также радио- и радиотехнической разведки.
Организационно состояли из пяти штатных отделов:
- 1-й (войсковой разведки);
- 2-й (агентурной разведки);
- 3-й (диверсионный). Начальник данного отдела одновременно являлся ещё и командиром отдельной разведчасти. Например, начальник 3-го отдела разведуправления 3-го Белорусского фронта полковник Георгий Ильич Орлов одновременно состоял и в должности командира в/ч «Полевая почта 83462»;
- 4-й (по обработке поступающей разведывательной информации);
- 5-й (радиоразведка).
Помимо этого, разведуправления располагали:
- полевыми радиоузлами: задача - круглосуточно поддерживать радиосвязь с заброшенными в тыл противника радиофицированными разведгруппами;
- приданными им в оперативное подчинение силами вспомогательной авиации.
В боях за Восточную Пруссию фронтовыми разведывательными управлениями руководили:
- 1-го Прибалтийского фронта – полковник (с 11 июля 1945 года – генерал-майор) Хлебов Арсений Андреевич;
- 2-го Белорусского фронта – генерал-майор Виноградов Илья Васильевич;
- 3-го Белорусского фронта – генерал-майор Алёшин Евгений Васильевич.
Разведуправления 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов внесли весомейший вклад в дело подготовки и проведения Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций, в том числе и путём эффективного руководства подразделениями глубинной разведки. (Более подробно см. - «Глубинная разведка в ходе боёв за Восточную Пруссию».)
Некоторое представление о специфике работы полевых радиоузлов дают воспоминания бывшей радистки полевого радиоузла Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, а ныне заслуженного ветерана екатеринбургской милиции Марии Сергеевны Пановой (цитата - по материалам совместного Интернет-сайта ГУВД Свердловской области и УВД города Екатеринбурга - http://uvd.e-burg.ru/pressa/veterans.html): «Полевой радиоузел держал непрерывную связь с нашими разведчиками, которые были переброшены за линию фронта, в тыл врага. Разведчики, которые забрасывались туда, были оснащены небольшой несовершенной радиостанцией «Север». Эти разведчики всегда работали в труднодоступных местах, в тылу врага жили на нелегальном положении, связь начинали в неблагоприятных условиях. Поэтому, когда они выходили на связь, все приёмники настраивались на их волну. Круглосуточно работали на «приём». Слышимость была плохая, и кто что услышит, потом всё составлялось в одну радиограмму».
К слову, сказать, эти подробности во многом реабилитируют радистов полевого радиоузла Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта в свете следующего факта, датированного сентябрём 1944 года. Так, в ходе приёма практически всякой очередной радиограммы от специальной диверсионно-разведывательной группы «Невский» радисты Центра настоятельно требовали вновь и вновь повторять некоторые слова. В результате её командир, капитан И.Е. Черников, однажды сорвался и добавил к донесению раздражённое: «Посадите, пожалуйста, на приёмном центре опытного радиста»…
Вкратце и о вспомогательной авиации, но строчками воспоминаний бывшего штурмана Специальной авиагруппы при штабе сначала Северо-Западного, а затем Прибалтийского фронтов гвардии полковника В.П. Сололова. Цитата даётся по роману Ю.Н. Иванова «На краю пропасти» (Калининград: Кн. изд-во, 1983. – 248 с., ил.; стр. 19): «…В течение 1942-1944 годом мы произвели несколько десятков вылетов в районы Восточной Пруссии по заброске разведчиков в тыл врага (Инстербург [ныне - Черняховск], Кёнигсберг [ныне - Калининград], Алленштайн [ныне – польский Ольштын] и др.). Все задания выполнялись в ночное время. Сложность заданий состояла в том, что на большом расстоянии от линии фронта мы обязаны были доставить разведчиков к месту назначения с большой точностью.
Приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника, поэтому мы нередко попадали под огонь истребителей и зенитных средств врага. Были случаи, когда приходилось возвращаться на свою базу, как говорится. На добром слове: так самолёты были изрешечены снарядами».
Трудно переоценить роль, которую выполняли, и 4-е (по обработке поступающей разведывательной информации) отделы Разведуправлений. О некоторой, достаточно малоизвестной, специфике их деятельности на страницах коллективной книги очерков «Военный институт иностранных языков» (М,: Воениздат, 1967) и своей авторской книги военных мемуаров «Разведчикам ошибаться нельзя» (М.: Воениздат, 1987. - 190 с. / Литературная запись Ю.П. Галкина. Тираж 65 000 экз.) рассказал в своё время бывший начальник 4-го отдела Разведывательного управления 1-го Прибалтийского фронта полковник в отставке Афанасий Григорьевич Синицкий. Приведём лишь одну, хотя и несколько объёмную цитату (см. материалы http://www.tgl.ru/podrazd/archive/book/front/gl2.shtml): «В минувшую войну мне довелось работать в войсковой разведке сначала Калининского, а затем 1-го Прибалтийского фронта. С 1942 г. и до конца войны, будучи начальником информационного отделения штаба фронта, мне приходилось наблюдать работу группы военных переводчиков в составе 12 человек, находившихся в непосредственном моём распоряжении. Одна из важнейших задач была связана с ведением допроса военнопленных немецкой армии. Известно, что военнопленный солдат, офицер и, тем более, генерал всегда являлись важнейшими источниками информации о противнике. Из их показаний раскрывались планы и замыслы врага, устанавливались численность и боевой состав соединений и частей противника, группировка его сил и средств, размещение штабов, обеспеченность войск продовольствием, боеприпасами и другими видами снабжения, выяснялось политико-моральное состояние личного состава противника. Однако не всякий пленный может или захочет дать исчерпывающие ответы на интересующие вопросы. Это зависит от осведомленности пленного, его принадлежности и занимаемой должности…
Запомнился такой случай ложных показаний немецкого пленного в период подготовки Кёнигсбергской операции. 1 апреля 1945 г. на сторону наших войск перешёл солдат, который на допросе в штабе 2-й гвардейской армии показал, что он принадлежит к 330-му штрафному батальону. По его словам выходило, что немецкое командование готовит наступление из района северо-западнее Кёнигсберга с целью отрезать наши войска, прижать их к заливу Фришес-Хафф и затем уничтожить. Пленный также показал, что в районе Алексваген сосредоточено для этого 175 танков.
Получив такие сведения, наше командование, естественно, обеспокоилось и приказало немедленно доставить пленного в штаб Земландской группировки для тщательной проверки его показаний. В ходе допроса было установлено, что пленный специально направлен в расположение наших войск с целью дать сведения дезинформационного характера. На каждого допрошенного военнопленного составлялся протокол допроса, в котором освещались различные вопросы, в том числе и такие: время и место захвата в плен, принадлежность к части и подразделению, фамилия и имя, год и место рождения, год призыва в армию, образование, боевой и численный состав подразделения, его боевая задача, характер оборонительных сооружений, место расположения огневых средств, командного пункта, характеристика командного состава, политико-моральное состояние солдат, офицеров и другие вопросы. При оформлении протокола допроса особое внимание обращалось на его краткость, грамотность и последовательность изложения. В конце протокола делались краткие выводы с оценкой полученных на допросе сведений.
Вторая немаловажная задача… по содержанию захваченных документов вскрывались планы противника, нумерация его частей, устанавливался боевой и численный состав, вскрывалась группировка его сил и средств.
Существовал порядок, при котором все документы, захваченные у противника, в любых условиях обстановки доставлялись в штабы частей, соединений и объединений. В армейских фронтовых штабах эти документы сосредоточивались в информационном отделении разведотдела. Военные переводчики обязаны были разобрать трофейные документы и систематизировать их, распределив по важности и срочности, после чего они переводились на русский язык…
Военные переводчики для работы прикреплялись к офицерам-направленцам. Направленец - это оперативный офицер информационной службы, отвечавший за определенное операционное направление, на котором, как правило, действовала одна общевойсковая армия фронта. Военный переводчик, оказывая ему помощь, выполнял задачи по изучению частей и соединений противника, вел рабочую карту, составлял донесения и сводки…».
Что же касается 5-х (радиоразведка) отделов разведуправлений, то в открытой печати практически отсутствует информация об особенностях их работы. В связи с этим, можно лишь предполагать, что, вероятней всего, в их оперативном подчинении находились особые воинские части внутренних войск НКВД СССР, призванные выполнять на поле боя функции как радио- и радиотехнической разведки, так и радиоэлектронной борьбы, - радиодивизионы ОСНАЗ и отдельные дивизионы специальной службы внутренних войск НКВД СССР.
РАДИОДИВИЗИОНЫ ОСНАЗ И ОТДЕЛЬНЫЕ ДИВИЗИОНЫ СПЕЦИАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК НКВД СССР, воинские части особого назначения внутренних войск НКВД СССР, выполнявшие в годы Великой Отечественной войны функции радио- и радиотехнической разведки, а также осуществления радиоэлектронной борьбы.
В составе внутренних войск созданы были на основании приказа НКВД СССР № 002509 от 3 ноября 1942 года путём приёма из Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии полевых управлений специальной службы и радиоподразделений особого назначения (ОСНАЗ).
Согласно Постановлению Государственного Комитета Обороны СССР от 16 декабря 1942 года, в составе внутренних войск НКВД СССР были сформированы радиодивизионы мешающего действия по забивке радиостанций противника на поле боя.
Как следует из материалов открытой российской печати, каждый радиодивизион ОСНАЗ организационно состоял из трёх передвижных радиоцентров и узла связи. Вооружение: 8-10 автомобильных радиостанций типа РАФ-КВ, предназначенных для постановки радиопомех, 18-20 разведприёмников типа «Вираж» и «Чайка», четыре радиопеленгатора типа 55 ПК-3А и «Штопор».
На вооружении 131-го отдельного Кёнигсбергского ордена Красной Звезды радиодивизиона ОСНАЗ (в/ч 55295) 3-го Белорусского фронта, кроме того, имелась мощная станция радиопомех «Пчела», установленная на железнодорожной платформе и предназначавшаяся для противодействия самолётным радиокомпасам противника.
Станции радиопомех располагались обычно в 20-30 км от переднего края и в 3-5 км - от радиоприёмного центра дивизиона. Задача – ведение круглосуточного наблюдения за основными радиосетями противника с целью выявления основных и запасных частот вражеских радиостанций, мест расположения этих самых радиостанций, их войсковой принадлежности и режимов работы, а в последующем – и подавления путём выставления мощных радиопомех в эфире.
В боях за Восточную Пруссию непосредственное участие принимал целый ряд воинских частей этой особой во внутренних войсках НКВД СССР службы, в том числе:
– 3-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командир – майор Чернов Геннадий Сергеевич);
- 131-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 55295; командир - подполковник Петров Владимир Алексеевич);
- 226-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 05369; командир – Константинов И.А.);
- 474-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 30695; командир – подполковник Серёгин Иван Кондратьевич);
- 513-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч 39570; прибыл из состава 2-го Белорусского фронта).
Все вместе они сыграли исключительную роль в большинстве из боевых операций, проводившихся высшим советским командованием в Восточной Пруссии, в том числе и в штурме города-крепости Кёнигсберг. Об этом, в частности, свидетельствуют признания сделанные в советском плену командующим войсками Кёнигсбергского гарнизона генералом от инфантерии Отто Ляшем: «В результате ужасающей артиллерийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на радиосвязь с Курляндией, с Земландской группировкой войск и с Центральной Германией. Но эффективные действия забивочных радиосредств русских не давали возможности использовать радиосредства для передачи радиограмм, и мои действия не могли координироваться ставкой верховного главнокомандования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».
Известно, например, что только 131-му и 226-му отдельным радиодивизионам ОСНАЗ, действовавшим накануне штурма Кёнигсберга в полосе обороны Земландской оперативной группы войск 3-го Белорусского фронта, удалось эффективно заглушить 175 имевшихся в противодействовавших частях противника радиостанций и это несмотря на то, что те пытались вести работу в тридцати радиосетях и на трёхсот радиочастотах! Всего же по Кёнигсбергской группировке войск противника радиодивизионами ОСНАЗ был сорван приём около 1200, а по Земландской - 1000 радиограмм.
Из открытой печати известен и такой факт: в течение первых суток штурма советскими войсками города-крепости Кёнигсберг главная радиостанция окружённого гарнизона пыталась последовательно вести передачи на сорока трёх частотах, но во всех случаях совершенно безуспешно, ибо каждая новая частота тут же забивались советскими средствами радиоэлектронной борьбы.
Остаётся добавить, что именно радиостанциями радиодивизионов ОСНАЗ во второй половине 9 апреля 1945 года на частотах немецких раций открытым текстом был выдан в эфир приказ генерала О. Ляша о безоговорочной капитуляции.
В послевоенный период радиодивизионы ОСНАЗ были переданы из МВД СССР: частично - в Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР, но основная масса – в подчинение Главного разведывательного управления Генерального штаба Советских Вооружённых Сил.