Подвиг разведчиков

Все,что связано со Второй Мировой войной и затрагивающее Инстербург

Модератор: Wandragor

sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Известные потери за Восточную Пруссию среди военнослужащих спецчастей радиоразведки РККА и НКВД СССР:
ЕГОРОВ Николай Демьянович (1911-1944), шофёр 474-го отдельного (впоследствии - Кёнигсбергский ордена Красной Звезды) радиодивизиона ОСНАЗ 3-го Белорусского фронта, красноармеец.
Родился в 1911 (по другим данным - 1912 году) в Татарстане: по одним данным – в деревне Старый Починок бывшего Дубъязского, а ныне, как надо полагать, современного Высокогорского района, а по другим – в самом городе Казань. Беспартийный. Судя по всему, был дважды женат: так, в документе, датированном летом 1944 года в качестве супруги указана Егорова Пелагея Степановна, проживавшая в городе Москве по улице Ладожской, 6, квартира 13, а в документе, датированном весной 1947 года, – Егорова Анисья Прокофьевна, проживавшая в городе Казани по улице Базарной, 2, квартира 1.
В армию мобилизован Кировским РВК столицы Татарстана города Казани: по одним данным - 24 июня 1941 года, а по другим – в 1942 году.
Последнее письмо в Казань в адрес А.П. Егоровой датировал 5 октября 1944 года. Обратный адрес: Полевая почта 30695-А. Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 977520, д. 361. В качестве справки: данный условный номер принадлежал 474-му отдельному радиодивизиону ОСНАЗ.
Согласно донесению о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18002, д. 633), погиб 19 июля 1944 года: «Убит танком на магистрали».
Похоронен был в 23 км северо-западнее столицы Литвы города Вильнюса - на западной окраине деревни Рыконты (ныне – Риконтай Тракайского района Вильнюсского уезда Литовской Республики).
Факт гибели красноармейца Н.Д. Егорова 19 июля 1944 года в адрес Кировского райвоенкома столицы Татарстана города Казани был официально подтверждён оборонным ведомством 21 мая 1947 года. Произошло это в ответ на заявление гражданки А.П. Егоровой, содержавшееся в материалах подворового опроса жителей Кировского района города Казани.
Увековечен в Книге Памяти Республики Татарстан: как 1911 года рождения.

КАЧАРОВ Абрам Моисеевич (1895-1944), старший писарь 92-го отдельного радиодивизиона ОСНАЗ 2-го Белорусского фронта (2-го формирования), участник боёв за Восточную Пруссию, красноармеец.
Родился в 1895 году на Украине – в посёлке Ржищев Кагарлыкского района Киевской области. Беспартийный. Был женат: супруга Качарова-Юрковская Мария Иосифовна по состоянию на осень 1944 года проживала в административном центре Шамшадинского района Армянской ССР (ныне – Республика Армения) селе (с 1963 года – в статусе посёлка) Берд. Имел сына – Качарова О.А. (инициал имени в документе не расшифрован), который по состоянию на весну 1949 года проживал в Советском районе города Москвы.
В армию мобилизован в декабре 1942 года Шамшадинским РВК Армянской ССР (ныне – Республика Армения).
5 октября 1944 года получил тупую травму, приведшую к повреждению жизненно важных органов. Был незамедлительно отправлен на лечение в 1853-й сортировочный эвакуационный госпиталь, дислоцировавшейся в городе Хорощ бывших Белостокской области Белорусской ССР (ныне – Республика Беларусь), а ныне современного Подлясского воеводства Республики Польша, однако, согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18002, д. 1360 и оп. А-83627, д. 3506), умер ещё по дороге и в госпиталь уже был доставлен труп солдата: «Труп взят для погребения в свою часть».
Как гласит донесение Советского райвоенкома города Москвы полковника Туманова в Управление по учёту погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава за Исходящим № 1198с от 30 апреля 1949 года, «по заявлению сына, Качарова О.А., он сам лично видел могилу отца: похоронен в имении Курово Белостокского воеводства (Польша), позже было письмо командира о гибели отца, которое не сохранилось». Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 977522, д. 228.
Увековечен в Книге Памяти погибших и пропавших без вести в Великой Отечественной войне - т. 6, стр. 349, но без указания соцданных и почему-то как якобы призванный Московским ГВК, а не Шамшадинским РВК Армянской ССР (ныне – Республика Армения).

ПОМЕРАНЦЕВА Екатерина Александровна (1923-1945), радистка 3-го отдельного (впоследствии – Кёнигсбергский) ордена Красной Звезды дивизиона специальной службы внутренних войск НКВД СССР Управления войск НКВД по охране тыла 3-го Белорусского фронта, участница боёв за Восточную Пруссию, старшина.
Родилась в 1923 году в деревне Яблонка Бутурлинского района Нижегородской области. Член ВКП(б). Родственники по состоянию на весну 1945 года: мать – Померанцева Мария Петровна; проживала по месту рождения дочери.
В армию была призвана Бутурлинским РВК бывшей Горьковской, а ныне современной Нижегородской области.
По состоянию на 5 марта 1945 года находилась на лечении в 115-м хирургическом полевом подвижном госпитале, дислоцировавшемся в восточнопрусском городе Фюрстенау (ныне – польский Лесьнево). Диагноз: «Сквозное пулевое ранение, проникающее в живот и грудь (самострел)».
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 385 и оп. А-83627, д. 424), умерла от ран 5 марта 1945 года. Причина смерти, согласно диагнозу: «Упадок сердечной деятельности».
Похоронена была в восточнопрусском городе Фюрстенау (ныне – польский Лесьнево): «Могила № 1».
В настоящий момент официально значится похороненной на воинском мемориале города Бранево Варминьско-Мазурского воеводства Республики Польша.
Увековечена в:
- Книге Памяти Нижегородской области – т. 5, стр. 166, но почему-то как умершая от ран в апреле, а не марте 1945 года;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» - т. 20, стр. 289, но без указания соцданных.
В Книге Памяти пограничников не значится.
Юрий РЖЕВЦЕВ.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Представляю свой очерк, сработанный для центрального издания МВД России - газеты "Щит и меч":

МЕСТО СЛУЖБЫ – ЧЕКИСТСКИЙ СПЕЦНАЗ!
И это в адрес родных погибшего героя установили журналисты «Щита и меча»

Свидетельства о гибели в бою советского диверсанта-разведчика Летфуллы Санатулловича Санатуллина его родные и близкие начали искать вскоре после Победы, ибо официального извещение-«похоронка» из воинской части по месту службы этого дорогого им человека во время Великой Отечественной так и не поступило.
На настойчивые запросы оборонное ведомство отреагировало летом 1947 года, официально признав Летфуллу Санатулловича условно пропавшим без вести в ноябре 1943 года. Но эта Бог весть откуда взявшаяся дата только добавила семье воина вопросов. И в самом деле: как так «в ноябре 1943 года», если годом позже – осенью четвертого - боец гостил дома, находясь в 17-дневном отпуске?! Восстанавливал тогда здоровье после длительного пребывания во вражеском тылу. Грудь его украшала медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Имел при себе документы на имя Некрасова Леонида Савельевича. Как сам пояснил жене шепотом и в отсутствии посторонних, это его оперативный псевдоним как секретного сотрудника агентурной разведки.
В дальнейшем из Центрального архива отечественного Министерства обороны поступали лишь однотипные, словно написанные под копирку, ответы: «Не значится»… «Дальнейший поиск по архивным источникам не представляется возможным»…
Только теперь, когда проживающая в городе Ульяновске правнучка героя Альбина Курушина обратилась за поддержкой в Объединенную редакцию МВД России, стало ясно, что все эти десятилетия запросы слались просто не по адресу: красноармеец Л. Санатуллин был представителем именно чекистского спецназа, а не спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии. Потому-то в военных архивах и не удавалось все это время отыскать хоть какие-то следы, за исключением даты призыва по мобилизации Дрожжановским РВК бывшей Татарской АССР – 31 августа 1941 года…
А ключом к разгадке для нас, милицейских журналистов, стали сохранившиеся в семье фронтовые письма и фотографии бойца. Вот, например, строки из письма, датированного 13 августа 1943 года: «Я жив здоров, нахожусь далеко на Западе… Жду ответа. Напишите письмо по этому адресу: ППС часть 137 Стулову, Бригада Прудникова, Некрасову А.С.». Это легко дешифровывается, если ты, конечно, знаком с фронтовыми страницами исторической летописи отечественного МВД: «Бригада Прудникова» - партизанская спецбригада НКВД-НКГБ СССР «Неуловимые» и она же – один из многочиленных спецотрядов Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) войск НКВД СССР (с октября 1943 года - Отдельный отряд особого назначения НКГБ СССР) 4-го (зафронтовой работы - разведка, диверсии и террор в тылу врага) управления НКВД-НКГБ СССР. Возглавлял четвертое управление, как известно, легендарный генерал-чекист (на тот период времени - комиссар госбезопасности 2 ранга по специальному званию) Павел Анатольевич Судоплатов. Основной район оперирования «Неуловимых» в тылу врага – бывшая Бобруйская область Белоруссии. Первый командир партизанского спецсоединения, возглавлявший ее с начала марта 1942 года и по май 1943 года, – бывший командир 1-го батальона 2-го мотострелкового полка ОМСБОН войск НКВД СССР, Герой Советского Союза (с 1943 года) подполковник (с 1970 года - генерал-майор) Михаил Сидорович Прудников…
…Воином-спецназовцем Летфуллу Санатулловича Санатуллина сделала война. А до призыва по мобилизации в армию он имел сугубо мирную профессию – школьного учителя.
Из письма в адрес Калининградского корпункта Объединенной редакции МВД России Альбины Курушиной, правнучки героя: «Мой прадедушка родился 27 января 1917 года в Татарстане - в селе Старая Задоровка Дрожжановского района. Он рос в многодетной крестьянской семьи: у него было четыре брата и четверо сестер. Их воспитанием занималась мама – моя прапрабабушка. Глава же семейства в страду не разгибал спину на своих скромных земельных наделах, а зимой, чтобы добыть деньги на содержание девяти детей, подавался на заработки в город. Домой возвращался лишь к началу посевной.
Мой прадедушка, а я много о том наслышана, в школе учился очень хорошо. Тяга к знаниям его вообще отличала с раннего детства. И благодаря этому он стал единственным из многочисленных братьев и сестер, кто по окончанию школы продолжил образование, – после десятилетки поступил в Тетюшское педагогическое училище.
С июня 1938 года – на педагогической стезе как дипломированный преподаватель немецкого языка. Трудился в одной из сельских школ Татарстана, где быстро вырос от рядового учителя до завуча. За три месяца до начала Великой Отечественной сыграл свадьбу. В жены же взял 18-летнюю красавицу-коллегу по имени Бану. Это моя прабабушка. Она была учительницей младших классов»...
Какие пути-дороги привели бывшего учителя в ряды военной оперативной разведки НКВД СССР, пока доподлинно неизвестно. Но факт остается фактом: по состоянию на 17 февраля 1942 года он – курсант одной из засекреченных радиошкол чекистского ведомства в городе Москве.
Уч[цензура] заняла одиннадцать месяцев, ибо помимо непосредственно самого радиодела, курсанты основательно изучали основы конспирации, диверсионно-подрывной работы в тылу врага и парашютно-десантной подготовки. По выпуску – боец легендарного ОМСБОН войск НКВД СССР.
В ряды «Неуловимых» красноармеец Л. Санатуллин прибыл по воздуху в ночь с 3 на 4 июня 1943 года. Эта дата из его же письма домой:
«Здравствуйте, дорогие родители мои!
Привет вам из Москвы. Я жив и здоров, чего и вам желаю. Остаюсь на старом месте до завтрашнего дня, т.е. до 3.6.43. Могу сообщить, что я 3/6 должен уехать в командировку, связи с этим вам надлежит временно прекратить переписку. Возможно, от меня писем больше не получите. Но не сомневайтесь: я умирать не собираюсь, это пусть немцы умирают, и они должны умирать. Если после этого письмо от меня писем не получите, то считайте: уехал. Передайте всем родственникам и знакомым привет от меня… Крепко жму вашу руку. Особый привет сыну, так как я его ни разу не видел и, может, совсем не увижу»...
Состоя в звании рядового солдата, Летфулла Санатуллович, тем не менее, фигурой в спецбригаде был явно авторитетной: почти на всех сохранившихся снимках – рядом с новым комбригом «Неуловимых» майором-чекистом Анатолием Григорьевичем Морозовым; через плечо – офицерская портупея…
Все фотографии, привезенные домой осенью сорок четвертого из партизанского края, подписаны на обороте фиолетовыми чернилами. Себя на них боец-разведчик везде неизменно обозначил как «Леша». Вот одна из таких надписей: «8 июля 1944 года. В дни партизанской жизни в лесах БССР. В тот же день соединились с Красной Армией. За «ключом» рации работает Леша. Справа – командир бригады майор Морозов Анатолий Григорьевич».
Не исключено, что многих из этих уникальных снимков нет в фондах Центрального музея МВД России и Центрального музея внутренних войск МВД России. Если это так, - Объединенная редакция МВД России готова предоставить имеющиеся в ее распоряжении электронные копии.
Приказом Белорусского штаба партизанского движения № 237/н от 31 августа 1944 года красноармеец Л. Санатуллин был удостоен серебряной медали «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Но в тексте данного документа он проходит под своим оперативным псевдонимом – как Некрасов Леонид Савельевич.
С нею, этой уважаемой на фронте боевой наградой, на груди он и приехал на побывку на родину в Татарстан.
Из письма в адрес Калининградского корпункта Объединенной редакции МВД России Альбины Курушиной, правнучки героя: «Мне рассказывали, что трехлетний сынишка – мой дедушка - любил, забравшись на колени Летфуллу Санатулловичу, крутить в своих ручонках эту серебряную медаль. При этом неизменно спрашивал: «Папа, а за что тебе наградили?». Получив ответ: «А за то, сынок, что был партизаном», - через минуту-другую вновь задавал все тот же вопрос. Летфулла Санатуллович, всякий раз наигранно крякнув: «Опять – двадцать пять», - также вновь и вновь повторял свой ответ. Ему явно, как и самому мальчугану, доставляла удовольствие эта невинная сыновья забава».
И еще: уже прощаясь, признался супруге, что теперь его ждет опасное задание с заброской на территорию Чехословакии, а посему, мол, всякое может случится. «Если я вернусь живым, - сказал тогда, - сам себя буду считать счастливым человеком!». Не вернулся…».
О месте службы красноармейца Л. Санатулина по состоянию на конец 1944-начало 1945 годов также свидетельствуют его письма. Вот выдержки из них: «Здравствуйте дорогие мои! Шлю вам боевой партизанский привет. Я жив-здоров, чего и вам желаю… Нахожусь в городе Ровно (это Западная Украина), в распоряжении УНКГБ по Ровенской области. В ближайшее время должны отправляться на спецзадание правительства в глубокий тыл противника, как это имело место 1942/43 годах. Ожидаем погоду. Про меня будете знать по адресу: город Ровно, УНКГБ, майору госбезопасности Данилову…
…Наверное, сейчас пишу последнее письмо, ибо опять отправляемся в глубокий тыл противника на выполнение боевого задания командования. Зря не волнуйтесь, задача не трудная. Требуется много сил, напряжения и выдержки… До скорой встречи. Город Львов, НКГБ. 2 января 1945 года».
Последняя весточка пришла в конце августе-начале сентября сорок пятого, но не от самого Летфуллы Санатулловича, а… в его адрес: из Наркомата государственной безопасности СССР, очевидно, полагая, что боец уже как демобилизованный воин пребывает дома, переслали карточку-выписку из приказа № 121 от 1 августа 1945 года по Украинскому штабу партизанского движения о том, что Л.С. Санатуллин награжден медалью «Партизану Отечественной войны» 2-й степени. Документ был подписан заместителем наркома госбезопасности СССР по кадрам генерал-майором Михаилом Григорьевичем Свинелуповым. Это подарило родным и близким диверсанта-разведчика надежду, что дорогой им человек жив. Но неделя сменялась неделей, месяц - месяцем и надежда начала таять. Тогда-то и предприняли первые шаги к поиску. Вот только не догадались, что запросы следовало бы слать не в оборонное ведомство, а в чекистское. И в военкомате, куда принесли, чтобы получить совет, сохранившиеся письма, фотокарточки и наградные документы, тоже не подсказали, что вести в данном случае поиск через военные архивы бесперспективно…
От нас, милицейских журналистов, Альбина Курушина получила ксерокопию 413-й страницы Книги Памяти сотрудников органов контрразведки, Здесь увековечен имя ее прадеда, но правда с искажениями в написании ФИО, что, к сожалению, поясним, было характерным для фронтовых писарей в отношений сложных для русского уха татарских имен: «Санатулин Лотфий Санатуллович род. в 1917 г. в с. Старая Задоровка Дрожжановского р-на Татарии. Татарин. Сотрудник 1 УНКГБ Украины. Погиб 05.04.1945 г.».
К сожалению, место гибели и захоронения в этом источнике не указаны, а это значит, что окончательную точку в поиске ставить пока рано. Родным героя теперь предстоит его продолжить путем обращения с соответствующими запросами в архивы ФСБ России и Чешский Красный Крест…
Юрий РЖЕВЦЕВ.

НА ФРОНТОВЫХ СНИМКАХ: боец войск НКВД СССР красноармеец Летфулла Санатуллович Санатуллин;
8 июля 1944 года. За ключом рации – красноармеец Летфулла Санатуллин. Текст радиограммы, адресованной Центру, диктует лично комбриг «Неуловимых» майор Анатолий Морозов;
июнь 1944 года. Штабное ядро спецбригады НКГБ СССР «Неуловимые». В центре – комбриг майор Анатолий Григорьевич Морозов. Красноармеец Летфулла Санатуллин – сидит второй слева;
10 июля 1944 года. Штаб бригады «Неуловимых» на привале. Стоит - радист красноармеец Л. Санатуллин;
наградные документы диверсанта-разведчика НКВД-НКГБ СССР Санатуллина-Некрасова.
Вложения
6.________________.jpg
5.________________.jpg
4._______._10.07.44.________.___________.jpg
3.________________._________________________.jpg
2._______________________________________.jpg
1._____________._._1941____.jpg
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

С сайта Брянск.ру - http://briansk.ru/society/20081120/188445.html

20 ноября 2008, четверг, 10:53
Под псевдонимом Ратмир
Капитан-лейтенант в отставке, почетный железнодорожник, бывший мастер вагонного депо Брянск-Льговский Константин Иванович Панасенко к 5 ноября относится по-особенному. Ведь это день военного разведчика. А Константин Иванович – ветеран спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной армии, участник боев за Белоруссию, Восточную Пруссию и штурма Кенигсберга.
19-летний паренек из Брянска, окончивший семилетку и экстерном машиностроительный техникум, был направлен на военный завод в уральский город Лысьву. Но поработать довелось совсем немного. В декабре 1941 года он добровольцем ушел на фронт. После принятия присяги и окончания курсов радистов в Тюмени был зачислен в десантно-диверсионную разведшколу в Москве. Туда брали курсантами наиболее отличившихся в бою, выдержанных, стойких, физически развитых, с отличной памятью, особенно зрительной. Так, в 22 года радист, младший сержант Панасенко превратился в Ратмира. Это был его оперативный псевдоним, так как настоящее имя разведчика – строжайшая военная тайна.
Еще в разведшколе Константин сделал первые шаги как разведчик. С диверсионными группами проникал в тыл врага и корректировал огонь нашей артиллерии, уничтожавшей немецкие укрепления. В школе радистов свела судьба Константина Панасенко с его будущей женой – радисткой Наташей. Но правила в школе были суровыми, вспоминает ветеран, – никакой лирики. Разведчик должен думать лишь о том, как переиграть противника, как выполнить задание. В 1943 году Константина десантировали с группой «Орел» в район Минска для работы с группой «Пикус», которая контролировала передвижение войск противника по железной и шоссейной дорогам на участке Молодечно–Минск–Борисов, а также отслеживала дислокацию врага в Минске и базирование его самолетов на Козыревском и Слепнянском аэродромах. Все сведения передавались оперативно в Москву, в Генеральный штаб и штаб партизанского движения Белоруссии.
В 1944 году в составе группы «Восход» Константин был десантирован с борта самолета в район восточнопрусского города Гольдап, но, оказавшись плотно блокированным карателями, старший радист послал последнюю, прощальную радиограмму в Центр, после чего уничтожил рацию и коды. Из того кольца живыми каким-то чудом вырвались только двое – Константин Панасенко да заместитель группы «Орел» Николай Крюков. По возвращении в свою разведчасть К.И.Панасенко в дальнейшем воевал в рядах первой отдельной моторизованной разведроты штаба третьего Белорусского фронта, но по-прежнему как Ратмир. Свои истинные имя и отчество заново обрел, лишь демобилизовавшись из рядов Красной армии. Вернулся К.И.Панасенко в Брянск осенью 1945 года. На груди его поблескивали два ордена Отечественной войны, множество медалей. Он сразу же написал письмо своей Наташе в село Вербки Днепропетровской области. Его любимая за выполнение разведзаданий тоже была награждена – орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией».
После войны Константин Иванович 35 лет проработал в вагонном депо Брянск-Льговский старшим мастером. Его супруга – Наталья Ивановна – здесь же 25 лет трудилась оператором лаборатории. В депо К.И.Панасенко было изготовлено и внедрено в производство более 50 рацпредложений. В его трудовой книжке около 60 благодарностей и поощрений от руководства предприятия, отделения, дороги, министерства. Помимо военных и трудовых наград, фронтовик-разведчик имеет и ряд милицейских – как активный помощник транспортной милиции. Константин Иванович и Наталья Ивановна вместе уже 62 года. Они воспитали троих детей. Сын Игорь – офицер, а вот две дочери, Ольга и Галина, пошли по стопам родителей. Все родственники – также железнодорожники. Вообще общий стаж железнодорожной династии Панасенко насчитывает более двух веков. У Константина Ивановича и Натальи Ивановны пять внуков и шесть правнуков, которые, как надеются в семье, продолжат династию железнодорожников.
С 1978 года К.И.Панасенко находится на заслуженном отдыхе. Но на месте не сидит. Он заместитель председателя совета ветеранов вагонного депо Брянск-Льговский, член совета ветеранов Фокинского района Брянска, член клуба «Фронтовые друзья», член Калининградской региональной историко-патриотической организации «Поиск», где активно помогает в розыске пропавших без вести воинов, частый гость в школах, колледжах. В 2008 году награжден медалью от губернатора Калининградской области «За боевое содружество». Летом текущего года участвовал в закладке камня в Калининграде, где в 2010 году будет установлен памятник военным разведчикам, стал участником парада Победы в Москве в этом году. Константина Ивановича все уважительно называют по имени-отчеству. Только для Натальи Ивановны он все еще Ратмир, любовь которого она чувствует всегда.
Наталья Подымова
Источник: Московский железнодорожник
Вложения
m188445.jpg
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

А это письмо в наш коллективный адрес от одного из руководителей Калининградского филиала Союза ветеранов военной разведки Олега Терехова:
- От себя лично и от имени Представительства НП "СВВР" поздравляю с наступающим Новым 2009 годом!
Желаю удачи, здоровья, счастья, любви, реализации всех планов...
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Представляю известный мне список штрафников и «штурмовиков» из числа бывших диверсантов-разведчиков и партизан. Но речь в данном случае - за Восточно-Прусский театр военных действий. Авторство – моё…

Воспитанники спецчастей оперативной разведки и партизанских формирований, погибшие в рядах переменного состава штрафных подразделений Красной Армии:
ВАРИЧ Василий Михайлович (1913-1944), бывший офицер спецчастей оперативной разведки НКГБ СССР, а на момент гибели - боец-штрафник 10-го отдельного штрафного батальона 3-го Белорусского фронта, красноармеец.
Родился в 1913 году в столице Украине городе Киеве. Украинец. Из рабочих. Беспартийный. Был женат: супруга Добрикова Екатерина Михайловна по состоянию на лето 1944 года проживала по адресу: город Киев, улица Островского, 24, квартира, 17.
Образование: в 1930-х – семь классов общеобразовательной школы; в 1939 – Курсы усовершенствования командного состава автобронетанковых войск в городе Житомире Украинской ССР (ныне – Республика Украина).
По состоянию на вторую половину 1930-х гг. – служащий по своему социальному положению.
На военной службе дважды:
- в 1931-1934 гг. – по призыву в рядах Красной Армии;
- с 7 февраля 1940 года – как кадровый офицер Красной Армии.
По состоянию на первую половину июня 1944 года – старший помощник начальника организационно-строевого отделения штаба Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР 4-го (зафронтовой работы - разведка, террор и диверсии в тылу противника) управления НКГБ СССР, старший лейтенант.
17 июня1944 года был осуждён Военным трибуналом по пункту «а» статьи 193-17 Уголовного кодекса РСФСР - «Мародёрство, сопряжённое с противозаконным отобранием при боевой обстановке у гражданского населения принадлежащего последнему имущества, с угрозой оружием или под предлогом необходимости его отобрания для военных целей». Вынесенный ему тогда приговор: шесть лет лишения свободы, но с заменой наказания в виде направления в штрафной батальон.
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, дд. 472 и 735), погиб в бою 14 августа 1944 года на ближних подступах к границе с Восточной Пруссией.
Похоронен был в Литве: «Волковышковский [правильно - Вилкавишкский] р-н, дер. Гейтурловка [правильно - Кетурвлоки; ныне - посёлок Кетурвалакяй]» - в братской воинской могиле.
Посмертно на основании приказа по войскам 3-го Белорусского фронта № 0757 л/с от 31 сентября 1944 года восстановлен в своём прежнем воинском офицерском звании, «во всех правах офицерского состава Красной Армии» и исключён из списков штрафного батальона.
В Книге Памяти органов контрразведки не значится.

ДАЦЕНКО (Доценко) Афанасий Андреевич (1915-1945), бывший офицер спецчастей оперативной разведки Генерального штаба РККА, а на момент - гибели боец-штрафник 10-го отдельного штрафного батальона 3-го Белорусского фронта, красноармеец.
Родился в 1915 году на Украине – в местечке Таврово Винницкой области. Беспартийный. Был женат: супруга Доценко Нина Андреевна по состоянию на весну 1945 года проживала по месту рождения мужа.
В армию призван Жмеринским РВК на тот момент бывшей Каменец-Подольской (ныне – Хмельницкая), а ныне современной Винницкой области Украины.
На момент направления в штрафное подразделение – командир специальной диверсионно-разведывательной группы Ленинградского штаба партизанского движения, гвардии младший лейтенант.
Согласно донесению о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 764), погиб в бою 7 апреля 1945 года.
Похоронен был: «Восточная Пруссия, дер. Кляуккенен [правильно - Кляукиннен; ныне не существует. Находилась в 0,8 км южнее современного посёлка Переславское Зеленоградского района], высота 81,4».
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» - т. 14, стр. 192, но как гвардии младший лейтенант по воинскому званию.

ПЕТРАКОВ Иван Гаврилович (1918-1945), бывший партизанский командир, лейтенант, а на момент - гибели боец-штрафник 10-го отдельного штрафного батальона 3-го Белорусского фронта, красноармеец.
Родился в 1918 году. Родственники по состоянию на 1942 год: мать Петракова Александра Петровна; проживала в деревне Полнышево бывших Свинцовского сельского Совета Знаменского, а ныне современного Угранского района Смоленской области.
В армию призван Смоленским облвоенкоматом.
По состоянию на конец июня-начало июля 1942 года – командир 4-й роты Партизанского отряда Воробьёва, находившегося в оперативном подчинении Представителя Центрального штаба партизанского движения на Западном фронте, лейтенант по воинскому званию. И в данном качестве, согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, дд. 98 и 1083), пропал без вести в тылу врага в июле 1942 года.
Причина направления в ряды штрафников неизвестна, но, вероятней всего, что это кара за пребывание в плену.
Погиб в бою 8 апреля 1945 года при штурме высоты 81,4, находившейся вблизи господского двора Прилаккен (ныне – не существует): убит в ходе атаки вместе с командиром 2-го стрелкового взвода 1-й стрелковой роты 10-го отдельного штрафного батальона 3-го Белорусского фронта лейтенантом Василием Степановичем Кузьминым.
Похоронен был в братской могиле, находившейся у восточнопрусской деревни Кляуккенен (ныне не существует. Находилась в 0,8 км южнее современного посёлка Переславское Зеленоградского района).
Посмертно (но номер и дата приказа по войскам 3-го Белорусского фронта неизвестен) был восстановлен в своём прежнем воинском офицерском звании, «во всех правах офицерского состава Красной Армии» и исключён из списков штрафного батальона.
В настоящий момент официально значится похороненным на воинском мемориале посёлка Переславское Зеленоградского района, но как лейтенант по воинскому званию.
В документах Архива Генерального штаба Вооружённых Сил РФ (в/ч 61379) как представитель спецчастей оперативной разведки Генерального штаба РККА не проходит.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 6, стр. 166, но с двумя неточностями: 1) почему-то как офицер некоего «1-го батальона партизанской группы «ТОПО»; и 2) как якобы погибший 9, а не 8 апреля 1945 года.
Юрий РЖЕВЦЕВ.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

«Порционно» (главами) представляю очерк о легендарном Г.В. Юшкевиче. Это мною всё сработано для журнала «Милиция»:

ПАРОЛИ ПОДВИГА – «ЧАЙКА» И «ДЖЕК»
Сегодня на наших кино- и телеэкранах мутным потоком фильмы-провокации про Великую Отечественную. Историки спецслужб только диву даются, зачем сценаристам, скажем, оскандалившейся кинокартины «Сволочи» понадобилось выдумывать бредово-нелепые небылицы про юных советских диверсантов, если рядом с нами живут реальные герои тех огненных лет, фронтовые судьбы которых «покруче» будут, чем сценарий этого, с позволения сказать, псевдоостросюжетного «киношедевра». И один из этих легендарных людей - подполковник милиции в отставке Геннадий Владимирович Юшкевич…

Объявлен гестапо к… уничтожению
Юным бойцом спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии 14-летнего белорусского подростка Генку Юшкевича сделала война. У всех его более старших по возрасту побратимов по строю секретных сотрудников Разведотдела штаба Западного и 3-го Белорусского фронтов в личном деле обязательно присутствует строка с датой вербовки в число диверсантов-разведчиков. В советские времена военная цензура термин «вербовка» переиначивала в более благозвучное «на службу в военную разведку привлечен тогда-то», что, впрочем, не меняла сути дела: в агентурную разведку отбор был строгий и брали сюда далеко не всех из числа добровольцев. В архивных документах на Геннадия Владимировича такая строка присутствует: «19 июля 1944 года» Но она, поясним, сделана постфактум, причем с ошибкой почти в «минус» два года, и сугубо бюрократического порядка ради. В действительности же его никто не вербовал и не привлекал. Вчерашний сельский пастушок не только настырностью, но и личным мужеством доказал свое право зваться советским диверсантом-разведчиком…
У Генки был собственный лютый счет к фашистам: в сентябре сорок первого в Минске прямо на улице, на его глазах была схвачена и брошена в застенки тайной полиции дорогая и любимая мама - Елизавета Константиновна. Среди близкого окружения семьи Юшкевичей отыскался-таки негодяй-предатель, который, уподобившись иуде, за полицайскую пайку-вознаграждение выдал Елизавету Константиновну карателям как личного секретаря наркома просвещения Белорусской ССР и одновременно – супругу старшего офицера кадрового состава действующей Красной Армии. Ее безжалостно, без права на помилование казнили 26 октября 1941 года в стенах Минской тюрьмы. Тринадцатилетний мальчонка Генка Юшкевич об этом узнал, уже находясь под усиленной охраной в нацистском приюте для сирот. Де-факто это был спецобъект с почти тюремным режимом для детей узников гестапо. Генке от директора-садиста, до свирепой злобы ненавидевшего все советское, доставалось больше других – за неустрашимую непокорность и нескрываемую убежденность в неминуемом разгроме фашизма.
- Бежать тебе надо, парень, отсюда и не мешкая: директор полон решимости извести тебя в могилу как неисправимого большевистского выкормыша, - как-то шепнула ему на ухо одна из женщин-воспитательниц, с которой он был шапочно знаком еще с предвоенного периода. – Подскажу: на втором этаже одно из окон, выходящих на проезжую часть, не заколочено как следует…
Первый день-два прятался у бывших соседей по подъезду. Именно они и позаботились о том, чтобы укрыть беглеца в сельской местности: тайно передали его на попечение своим родственникам из деревни Сенница. Это в Минском районе. А спустя год, но все также в целях конспирации, Генку перевезли в соседний Дзержинский район – в деревню Ляховичи.
Чтобы не быть нахлебником в чужой семье, мальчонка, несмотря на свое городское происхождение, весной сорок второго освоил бесхитростное ремесло деревенского пастушка. Однако в то время как его сельские сверстники, несмотря на условия военного времени, в целом жили своей будничной мальчишеской жизнью – с озорством и играми, Генка Юшкевич был терзаем жаждой праведной мести к фашистам. Он рвался в бой против ненавистных оккупантов и поэтому свое свободное время посвящал изучению стрелкового оружия – а его по окрестным полям и лесам с лета сорок первого валялось немало, - а еще упорно и, что называется, на слух осваивал немецкий язык: верил, что ему, невзирая на допризывной возраст, выпадет-таки случай стать партизаном. А заветные мечты при наличии трудолюбия и упорство, как известно, имеют свойство материализовываться…

Красноармеец в.. 14-ть мальчишеских лет!
В ноябре 1942 года, как уже писалось выше, Генку, укрывая от вышедших на его след гестаповцев, не перестававших его разыскивать как беглеца, тайком перевезли в деревню Ляховичи Дзержинского района. Это и стало прологом его фронтовой судьбы: в окрестных лесах, начиная с июля сорок второго, базировалась заброшенная сюда с борта самолета специальная диверсионно-разведывательная группа «Чайка» капитана Михаила Ильича Минакова. Она являлась зафронтовым подразделением 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба Западного фронта.
Давно искавший связей с партизанами, Генка сразу заприметил лесных незнакомцев. При его врожденной изобретательности и осторожности не составило особого труда как бы случайно пересечься с ними.
Взять в свои ряды мальчишку командир поначалу категорически отказывался. Во-первых, доброволец - юнец школьного возраста, а, во-вторых, разведчики-диверсанты – не партизаны: любое пополнение – только с санкции Центра. В ответ на настойчивость снизошел лишь до предложения роли проводника и курьера. С этого дня Генка дома почти не появлялся.
Диверсанты-разведчики только диву давались, видя недюжию выносливость низкорослого щуплого паренька и его способность все схватывать едва ли не на лету: за считанные недели он на «отлично» освоил все премудрости диверсионно-подрывной деятельности в тылу врага за исключением, пожалуй, лишь радиодела да и то лишь потому, что к рации в силу строжайшего приказа «сверху» имели права доступа только командир и штатные радисты. А еще - цены не было ему как переводчику: по-немецки «шпарил», как на родном белорусском…
В общем, этого не могло не случиться: меньше чем через месяц – в декабре 1942 года – капитан М. Минаков вызвал к себе Генку и перед лицом всей возглавляемой ДРГ объявил:
- Ты теперь – полноправный боец нашей группы, а, значит, и военнослужащий действующей Красной Армии. Специально за тебя ходатайствовал перед Центром. Только что получена ответная шифрорадиограмма, разрешающая пополнить тобою наши ряды. С этого момента Ваша штатная должность, красноармеец Юшкевич, - разведчик. - И уже обращаясь к строю: – Осталось лишь вот нашему пионеру Генки подходящий оперативный псевдоним подобрать, ибо без него разведчик – не разведчик. Что подскажите посему поводу, други?
- А чего тут гадать, - первым отозвался вчерашний белорусский партизан, а теперь тоже кадровый диверсант-разведчик Наполеон Ридевский. Он с Генкой сильней остальных сдружился: - «Ежик»: характер у мальца колючий, как и волосы, растущие торчком, – рукой по голове не погладишь…
- Меня так и в школе дразнили и за это же самое – и за характер, и за волосы ежиком, - признался под дружный одобрительный смех боевых побратимов мальчонка. – Добро, будь по-вашему: на «Ежика» согласен!..
О мужестве и дерзости юного бойца-диверсанта капитан М. Минаков потом неоднократно докладывал в Центр, что стало основанием советскому командованию дважды включить имя Геннадия Владимировича Юшкевича в наградные приказы, издаваемые по линии Центрального штаба партизанского движения: сначала был удостоен медали «Партизану Отечественной войны» 2-й, а потом и высшей - 1-й – степени. Поясним, что по «табелю о рангах» эта награда стоит сразу после чеканенных из серебра медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги», а в глазах ветеранов-партизан она сегодня зачастую и дороже ордена выглядит! Вот только сам новоявленный кавалер узнал о своем этом награждении уже далеко в послевоенный период, когда те медали через республиканский военкомат Белоруссии наконец-то «отыскали» своего законного владельца…

И вскричал генерал: «Да он же - ребенок!»
Пока Геннадий Юшкевича дрался за Родину в тылу врага на оккупированной территории Белоруссии, его юный возраст никого из кадровиков, ведавших учетом секретных сотрудников спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии, абсолютно не смущал. Проблемы начались после соединения с Красной Армией: во второй половине июля 1944 года ДРГ «Чайка», сосредоточенная к тому времени в белорусском Дзержинске, получила приказ распустить по домам примкнувшей к ней еще в тылу врага партизан-добровольцев и в своем кадровом составе, включая 16-летнего красноармейца Г. Юшкевича, срочно прибыть в Смоленск в разведаппарат штаба 3-го Белорусского фронта.
Уже на месте узнали: впереди - новое и на сей раз более опасное боевое задание, поскольку десантироваться предстоит на территорию Восточно-Прусской провинции Третьего рейха. Для этого отбирали профессионалов из профессионалов. Рассматривала кандидатуры специальная аттестационная комиссия во главе лично с начальником Разведотдела фронта генерал-майором Евгением Васильевичем Алешиным.
Дошла очередь до Генки. Для порядка постучался в двери горницы крестьянской избы, где заседателя комиссия. Как умел, по-строевому вошел и на одном дыхании отрапортовал заученное: «Красноармеец Юшкевич для прохождения аттестации прибыл!».
Вместо ответа – безмолвное замешательство.
- Как это понимать?! - только и сумел, придя в себя, выдохнуть генерал, обращаясь к кадровикам. – Он же – ребенок!
Заступиться за своего питомца попытался было присутствовавший в помещении капитан Михаил Минаков: да это, мол, один из лучших бойцов «Чайки». Досказать не дали. К Генке тут же приставили кадровика, которому поручили распорядиться в отношении дальнейшей судьбы паренька.
Сидя в кабинете кадровика, Генка плакал навзрыд. Впервые с той трагической для себя осени сентября сорок первого, когда навсегда лишился мамы.
- Сейчас за тобой прибудет представительница Смоленского обкома комсомола, - однотонным голосом в ответ на обиженные всхлипы долдонил офицер. – Она отвезет тебя на курсы киномехаников. Очень, скажу тебе, востребованная и доходная на гражданке профессия. Не захочешь учиться на киномеханика, товарищи из обкома устроят в любое иное ремесленное училище - обещали. А вот на фронт тебе нельзя – мал еще. Не раньше чем через годик можно будет призвать – когда семнадцать исполнится...
- Не-а только на фронт, - жирно растирая кулаками слезы по лицу, не унимался Генка, - Все равно сбегу…
- А ведь точно сбежишь! – крякнул от осады офицер. – Знаком с досье на тебя: еще тот характер! Ладно, возьму грех на душу: по бумагам оформлю, как будто бы ты направлен учиться на киномеханика, а на самом деле будешь сыном полка в зенитно-артиллерийском полку. По-моему, стоящий компромисс, как сам полагаешь, а?!
- Лучше уж в зенитчики. Будь по-вашему, но только не в ремесленное – хочу на фронт!
- Тогда договорились! Сдам тебя на руки порученцу обкома комсомола, которая тебя и доставит в зенитный полк…
Порученцем оказалась юная девушка с комсомольским значком на самотканой блузке. Кадровик дал ей адрес места дислокации зенитно-артиллерийского полка, прикрывавшего небо над Смоленском, и сопроводительную записку на имя полкового кадровика.
- Ну, прощай, пионер, - протянул руку Генке. – Поверь: сделал все, что мог для тебя, и даже больше того…
- Угу, - только и нашелся, что ответить мальчишка.

«Прорваться в Пруссию и… выжить!»
По пыльным, избитым воронками, улицам разрушенного Смоленска шел за девушкой, словно подневольный, в полузабытье. В этот момент он ощущал себя самым несчастным человеком на всем белом свете.
Внезапно с проезжей части донеслись знакомые голоса. Генка аж напрягся весь: не мерещится ли с горя?! Нет! Это, оказывается, их с девушкой обгоняет плуторка, в кузове которой всё знакомые лица – капитан Павел Крылатых, боевой «зам» Михаила Минакова по группе «Чайка», Наполеон Ридевский, Иван Зварика – оба тоже из «Чайки», а также еще несколько человек из числа парней и девушек, которых он заприметил во время аттестации. Ребята, искренне радуясь неожиданной встрече на дороге, радостно машут ему руками и что-то приветливо кричат.
Решение пришло мгновенно: что было мочи, рванулся вперед, настиг грузовик, когда тот притормозил у очередной выбоины, и, крепко ухватившись двумя руками за борт, перевалился в кузов в заботливо расставленные руки побратимов. Боковым зрением успел заметить недоуменное и растерянное лицо девушки-комсомолки…
- Это – судьба! – обнял его капитан П. Крылатых. – Берем тебя с собой: если что – молнии на мою голову упадут. Поздравляю: с этой минуты ты боец разведгруппы «Джек». Ее командир я – «Джек», если, конечно, еще не забыл мой зафронтовой оперативный псевдоним. Познакомься с новыми боевыми товарищами из числа новичков: мои «замы» - лейтенант Николай Шпаков (он же - «Еж») и сержант Иван Мельников (он же - «Крот»). Радистки - старшина Зинаида Бардышева и сержант Анна Морозова. Но для нас всех они «Сойка» и «Лебедь». Обе уже были в тылу врага. Имеют награды. И вот еще двое: разведчики красноармейцы Иван Овчаров и Иван Целиков. Знаю – лихие ребята. Оба из числа белорусских партизан. Первый из Иванов в Могилеве даже советский Т-34 угнал с немецкого танкоремонтного завода! Как видишь, все – один к одному, как на подбор: в общем – держись Гитлер!..
- Паша, а сейчас-то куда путь держим – на аэродром? Сегодня выброска?
- И «да» и «нет» одновременно: сначала на вокзал. Оттуда попутным эшелоном под белорусский город Сморгонь. Там полевой аэродром вспомогательной авиации, где специально под нас снаряжен десантный «дуглас»…
На задание в тыл противника джековцев провожал лично генерал Е. Алешин. Завидев в строю щуплую фигуру низкорослого Генки – удивленно вскинул брови. Но теперь во взгляде генерала было больше восхищения, чем недовольства: если отчисленный здесь, значит, - сорви-голова, а именно на таких военная разведка и держится!
Подозвал кадровика: «Оформить по всем правилам, - и уже повышая голос: - и попрошу без возражений!».
Подошел к Генке:
- Как зваться в тылу у немцев будешь, боец?
- Да у меня, товарищ генерал-майор, оперативный псевдоним еще с белорусских лесов – «Ежик»…
- А не много ли «колючих» в одной группе?! Один «Еж» уже есть – лейтенант Шпаков…
- Ну тогда, давайте, буду «Зайцем», хотя, впрочем, «Заяц» у нас тоже есть – Наполеон Ридевский. Решил: «Трусом». По-белорусски это кролик. С Наполеоном мы друзья. Не раз друг другу в бою жизнь спасали. Так что будем одной «заячьей» по прозвищу породы – чтоб и впредь быть одной незримой ниточкой связанными…
- «Кроликом» так «кроликом», точнее – «Трусом». Ну а мое, к тебе сынок, пожелание, одно – чтобы при десантировании не унесло ветром в Кенигсберг – вес у тебя уж слишком сверхлегкий для парашюта! Шучу, конечно. Но главный наказ: выполнить задание и… остаться в живых. Пока что, скажу честно, наших там, в логове фашистом, выжило немного. Большинство из групп даже не вышли в эфир. Или же не долетели – сбиты в воздухе. Вот буквально вчера – одна, та, что перед вами…
(Продолжение ниже)
Юрий РЖЕВЦЕВ.
Вложения
4.__________________________________1944.jpg
3.__________._._07.2008.____________________.JPG
2.__________._.__________.jpg
1.__________._._07.1944.jpg
Последний раз редактировалось sobkor 18 янв 2009, 19:51, всего редактировалось 1 раз.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

…И достался мальцу пистолет командира
Прежде совершать прыжки с парашютом Генке не приходилось. Однако страха особенного не испытывал. Так, накануне искренне радовался обновке: мужчинам выдали новенькие шевиотовые костюмы, рубашку, кепку и кирзовые сапоги, а девушкам – платье, демисезонное пальто коричневого цвета, синий берет и тоже кирзовые сапоги – без них в лесу никак.
Потом ходил, два ли не всхлипывая, в расстроенных чувствах по поводу того, что оказался единственный из всей группы, кого обделили табельным ТТ. Автоматов и гранат у «оружейника» оказалось с избытком, а вот пистолетов на аэродром тот доставил по первоначальному количеству фамилий в списке – ровно девять. А список тот составлялся, как известно, в Смоленске в штабе, уже после «отчисления» Генки из военной разведки.
Успокаивали обиженного мальчишку тогда всей ДРГ – и каждый по очереди, и что называется, хором. С горем пополам обнадежили, что в тылу врага непременно помогут ему разжиться трофейным вальтером, а то и элитным браунингом: контрольных пленных так или иначе брать придется, а посему случаю специально для тебя-де, пионер ты наш неправедно обиженный, подловим лощенного офицера…
А уже в салоне «дугласа» по рукам и ногам сковывали другие страхи: прислоняться спиной к борту нельзя, ибо это может повредить укладку парашюта, что в свою очередь чревато гибелью при прыжке; кольца парашюта до прыжка касаться нельзя, ибо это может привести к раскрытию парашюта прямо в салоне самолета, а за такое ЧП – расстрел на месте с формулировкой: «За трусость и попытку срыва боевого задания»…
Сигнал к прыжку из пилотской кабины прозвучал ровно в 1.00 27 июля 1944 года. В холодную мглу чужого н[цензура] Генка вывалился с разбегу камнем. Погода была безветренной и безоблачной. Парашют раскрылся до удивления плавно. От этого полет к земле прошел как захватывающее дух от восторга скольжение на незримых воздушных крыльях. Мальчишка даже успел полюбоваться видом сверху: слева в лунном свете блестела гладь залива Куришес-Хафф Балтийского моря (ныне – Куршский залив), справа - как гирлянда от огня электрических фонарей, освещающих станционные платформы, железнодорожная ветка Кенигсберг (ныне – Калининград) – Тильзит (ныне – Советск)…
Генка приземлился удачнее всех: на лесную поляну. Склизкий болотной мох мягко погасил инерцию удара. Быстро собрал и закопал парашют. Потом, с ловкостью кошки забравшись на деревья, помог вызволить товарищей, чьи парашюты, зацепившись за кроны сосен, повисли высоко над землей.
Неприятности начались при попытке сориентироваться: выяснилось, что вместо заданного квадрата в районе Тильзита, экипаж самолета их выбросил едва ли не в полсотни километрах западнее. А когда, исследовав округу, окончательно определились с точкой своего местонахождения, были вынуждены констатировать, что карты, которыми их снабдили, мало что имеют общего с окружающей действительностью: все изначально датированы… 1914 годом, но с вкраплением советским Генштабом якобы информации за конец 1930-х. А ведь склейка командирской карты, вкупе с компасом - основной инструмент навигации диверсанта-разведчика в ночном лесу!
- Это только все повышает степень ответственности нашего задания, - подбадривая подчиненных, провел посему печальному поводу «летучку» капитан Павел Крылатых, - нам предстоит в связи с этим вскрывать не только стратегические замыслы врага, но и попутно снабжать Центр объективной информаций «географического» характера. Иначе как нашим здесь наступать потом, не зная где немцами проложены новые магистрали и мосты, где возведены новые поселки и хутора?!
Никто тогда даже не догадывался, что жить офицеру оставалось считанные часы, а косвенным виновником его гибели станут все те же столь неточные советские топографические карты: в ночь с 29 на 30 июля 1944 года капитан, следуя первым, повел подчиненных к мосту через речку Парве (ныне – Луговая). На карте тот квадрат был пустынным – только болота да топкие леса. Но едва вступили на мост – с противоположного берега снайперский выстрел. Капитан даже вскрикнуть не успел – пуля угодила прямехонько в сердце. Потом уже выяснили: сразу за тем мостом располагался периметр нацистского лагеря «Хохенбрух». Советскому командованию об этом лагере по состоянию на лето сорок четвертого не было известно ровным счетом ничего. Соответственно не значился он и на наших военных картах…
Из-за начавшейся погони не пришлось даже похоронить командира – успели только забросать тело лапником да забрать оружие и полевую сумку со злосчастными картами.
Под приближающейся лай немецких овчарок новый командир, лейтенант Н. Шпаков, протянул Генке вороненый ТТ капитана Павла Крылатых, легендарного по героическим деяниям в Белоруссии «Джека»: «Ты, помнится, до боли сердечной переживал по поводу отсутствия пистолета. Теперь будешь иметь – на! И береги его как память о своем командире, с которым партизанил еще под Минском»…

И не был трусом «Трус»!
Некоторые из героических деяний Генки донесли до нас строки шифрорадиограмм, поступившие в Центр из вражеского тыла. Все они теперь хранятся в одном из военных архивов Москвы в оперативном деле ДРГ «Джек». Вот одна из них – за № 35 от 17 сентября 1944 год: «Немецкая разведка южнее деревни Эльхталь [ныне – поселок Заливное Полесского района Калининградской области] наткнулась на часового – «Труса», который двоих убил, а третьего ранил».
Сегодня сам Геннадий Владимирович о той схватке вспоминает как о курьезе, но в тот драматический сентябрьский день сорок четвертого, конечно же, было не до смеха. Уточним, - совсем даже не до смеха. События же развивались по следующему сценарию. Весь вчерашний день и минувшую ночь джековцы – где бегом, где ползком по илистому руслу мелиоративного канала - уходили от очередной погони карателей. Из капкана вырвались чудом. Да еще вдобавок повезло в другом – по пути наткнулись на оставленный без присмотра хутор. Очевидно, хозяева с ружьями наперевес в тот самый момент участвовали в облаве на «русских бандитов». Здесь разжились домашней тушенкой и трехлитровыми банками с консервированными компотами. После нескольких недель недоедания завтрак показался пиршеством. Лейтенант Н. Шпаков дал команду разбить бивуак: измотанные вусмерть люди нуждались в немедленном отдыхе. Но прежде необходимо было выставить охрану.
- Есть ли добровольцы пошароварить в первую смену?
«Шароварить» на партизанском жаргоне – нести дозорно-сторожевую службу.
Генка вызвался пойти в паре с Иваном Овчаровым – бойцом, которого джековцы, чтобы не путать с Иваном Целиковым, прозвали между собой за цвет волос Иваном Черным (соответственно Иван Целиков, как блондин, - Иван Белый).
Расположились на перекрестке просек, сидя упершись спинами: и удобно – как в кресле, и круговой обзор обеспечен!
Накопившаяся усталость вкупе с приятной истомой, вызванной забытым чувством сытости, да плюс ласкающие лучи сентябрьского солнца вконец разморили. От дремоты не спасла даже старая партизанская хитрость – установленный торчком под самый подбородок пламегаситель ППШ: при первом же «клевании носом» больно ударишься о вороненый металл челюстью…
Разбудил же мальчишку хриплый с подкашливанием (очевидно, будучи до побега в немецких лагерях, бывший танкист заразился там туберкулезом) голос Ивана Черного:
- Нихьт шиссен, нихьт шмссен! – «Не стреляйте, не стреляйте!»
Рывком обернувшись, Генка увидел картину безысходности: Иван Овчаров разоружен и ввергнут карателями на колени. При этом карателей трое и все – детины под два метра ростом (в СС небогатырей ведь не брали!): один – который в центре, - с пулеметом «МГ-42» наперевес (очередь, как лезвием, под корень срезала молодые деревца), а двое других – со «шмайссерами». Готовы стрелять на любой шорох. В глазах – нечеловеческая злоба, замешанная на расовой надменности…
Как родилось решение, Генка и сегодня объяснить толком не может: он вдруг что было мочи, подражая при этом интонации гитлеровских офицеров, завопил: «Гевейр - ап!». То есть – «Оружие – к ноге!». Эта уставная строевая команда в вермахте и войсках СС.
Дисциплинированные до автоматизма, немцы инстинктно опустили стволы в походное положение. Этого мгновения Генке вполне хватило, чтобы вскинуть свой безотказный ППШ, а стрелял парнишка даже по дальним целям без промаха, а тут – тем более в упор…
Был еще случай, когда в поисках провианта – а джековцы по-настоящему голодали – незамеченным пробрался в немецкую казарму. Правда, ненарошно. В темноте просто не разобрал, что это за здание. Всю грозящую ему опасность осознал лишь, завидев спящего стоя на посту солдата-дневального…

А враг подстерегал на каждом шагу
В материалах оперативного дела на ДРГ «Джек» 16-летний красноармеец Геннадий Владимирович Юшкевич значится выбывшим из рядов джековцев в тылу врага 1 октября 1944 года. В Центр тогда ушла шифрорадиограмма, что он и переводчик группы красноармеец Наполеон Фелицианович Ридевский не вышли из боя с карателями. На военном языке это значит «Пропали без вести».
По военно-цензорским соображением писатели и журналисты, бравшиеся пером поведать о подвиге группы «Джек», сей факт маскировали, как могли: ни слова о факте существования донесения о безвозвратном выбытии тех двоих солдат-разведчиков, но при этом пространные описания, как оба по приказу нового командира группы сержанта Ивана Мельникова (в том же самом бою, в котором якобы сгинули Г. Юшкевич и Н. Ридевский, лейтенант Н. Шпаков пропал без вести) были направлены в район июльского десантирования – там оставались «почтовые ящики» № 1 и № 2, то есть тайники с запасной рацией и некоторыми припасами из числа «НЗ».
Правда же такова. ДРГ «Джек» возвращалась в основной район оперирования после второго неудачного марш-броска под Гольдап (ныне – польский Голдап), где располагалась восточнопрусская ставка Гитлера «Вольфшанце» - «Волчье логово». На сей раз прорваться в тот тщательно охраняемый эсэсовцами район не удалось даже объединенными силами сразу трех групп – самой ДРГ «Джек», мощной по численности (двадцать штыков – почти спецотряд!) ДРГ «Максим» (командир – майор В.И. Максимов) и заброшенной в Восточную Пруссию от Разведотдела штаба соседнего 1-го Прибалтийского фронта кочующей радиофицированной резидентуры «Орион» (всего – одиннадцать штыков; командир – капитан – И.Т. Денисов): каратели выследили разведчиков еще на подходе к Гольдапу и плотно обложили со всех сторон в болоте. Пришлось, теряя боевых друзей (не менее чем двое пропали без вести), спасаться бегством под плотным свинцовым ливнем…
24 сентября 1944 года где-то в районе Инстербурга (ныне – Черняховск) группы разделились и дальше каждая пошла своим маршрутом, при этом «Джек» - в направлении Тильзита. И этот переход выдался крайне тернистым.
Из радиограммы ДРГ «Джек» № 40 от 24 сентября 1944 года: «Сегодня на рассвете на лагерь напали эсэсовцы. Прочесывали лес весь день, преследуя нас по пятам. Прижали группу к просеке, на которой немцы заняли оборону. «Крот» [заместитель командира группы сержант И.И.Мельников] и «Трус» [разведчик красноармеец Г.В. Юшкевич] уничтожили пулеметный расчет на просеке, позволили группе прорваться. Шли на север. Эсэсовцы преследовали нас до шоссе Ауловенен – Шиллен [ныне – поселки Калиновка Черняховского района и Жилино Нестеровского района Калининградской области], где мы остановились в перелеске, чтобы принять последний бой. Но эсэсовцы не напали, а ждали подкреплений. Передохнув, группа прорвала окружение. Идем на северо-запад».
Из радиограммы № 41 от 25 сентября 1944 года: «Каждую ночь кружим по лесам. Голодаем. Боеприпасы и радиопитание на исходе. Если будет стоять нелетная погода, придется идти через фронт».
Ответная радиограмма Центра от 25 сентября 1944 года: «Ожидайте груз 26, 27, 28 сентября. В 20.00 в эти дни слушайте наш сигнал – три группы троек. Ваш ответ о готовности принять груз – две группы пятерок. Хозяин».
Следуя в район ожидаемой выброски груза, джековцы в ночь с 27 на 28 сентября 1944 года и оказались в чаще ставшего для них злосчастным урочище Папушинен. Это в двадцати километрах южнее города Тильзита (ныне – Советск), у шоссе Тильзит – Велау (ныне – поселок Знаменск Гвардейского района Калининградской области). На одной из просек по разведчикам ударили залпом затаившиеся в засаде эсэсовцы и штурмовики. Огрызнувшись ответным автоматным огнем, рванулись в сторону. Вот тогда-то, при отходе, и пропал без вести командир группы лейтенант Николай Шпаков. Как выяснится лишь в конце 1960-начале 1970-х, в ту драматическую ночь он отстал от подчиненных, несколько дней скитался по лесам, безуспешно разыскивая их; затем случайно набрел на одну из специальных диверсионно-разведывательных групп Разведывательного отдела штаба 2-го Белорусского фронта (2-го формирования), влился в ее ряды, но спустя некоторое время, когда отправился на выполнение задания по добыче для новых боевых товарищей провианта, был убит из засады прицельным выстрелом затаившегося здесь штурмовика…
В ночном лесу собрал джековцев и сплотил вокруг себя второй остававшейся в строю боевой «зам» Павла Крылатых - сержант Иван Мельников. Не мешкая, повел их к шоссе Тильзит – Велау, чтобы успеть проскочить его еще до рассвета. Но – вновь засада! Из-под огня выходили как всегда бегом, низко, пригнувшись к земле. Вдруг вскрик. Бросились на него и обнаружили корчащегося от боли на земле Наполеона Ридевского. Думали, настигла пуля. Оказалось, в кромешной темноте со всего маху налетел на огромный лесной валун. Повредил коленную чашечку и теперь передвигаться мог, только опираясь на плечо товарища. В подобных случаях неписанный кодекс диверсанта-разведчика требует от тяжелораненого немедленно застрелиться. Это чтобы не быть обузой для побратимов, ибо подобное неминуемо чревато гибелью для всей группы. Однако И. Мельниковым по каким-то мотивам, взяв всю ответственность на себя, не позволил Наполеону взвести пистолет и поднести его к виску:
- Кто останется с раненым?
У Генки выбора не оставалось: они с Наполеоном Ридевским названные братья еще с белорусских лесов. Даже не раздумывая, сделал шаг вперед. Иван Мельников согласно кивнул.
С этим двоими джековцы прощались, как с обреченными. Все понимали, но вслух не произносили: шансов выжить в одиночку в тылу врага почти никаких. Поделились махоркой, сухарями, боекомплектом. Последним напутствием от командира было распоряжение держать путь к «почтовым ящикам»: «Авось, там свидимся». Сама же группа убывала в противоположную сторону. Впрочем, и у самого ядра ДРГ «Джек» шансов выжить оставалось немного: груз с «Большой» земли до сих пор не получен, группа осталась без карт и компаса, которые находились при лейтенанте Н. Шпакове как командире, на исходе питание к рации и боеприпасы…
Через пару часов после прощания сержант И. Мельников составил шифрорадиограмму, которую отдал радисткам для выдачи в эфир: «Еж» [лейтенант Н. Шпаков] пропал без вести вместе с картами 100000. Задержка груза и отсутствие карт угрожает гибелью всей группы. Крот»
И только 1 октября 1944 года, когда уже все-таки был получен по воздуху груз, а вместе с ним (но через радиоэфир) и новый приказ о смене района оперирования (из него косвенно следовало, что возвращения группы в район «почтовых ящиков» не предполагается), Иван Мельников доложил наконец «Хозяину» и о безвозвратных потерях в лице переводчика красноармейца Н. Ридевского и 16-летнего красноармейца-разведчика Г. Юшкевича. Но он, исхитрившись, объявил их, как мы уже знаем, не вышедшими из боя с карателями, то есть без вести пропавшими…
Они действительно больше уже никогда не встретятся: Н. Ридевский и Г. Юшкевич – с одной стороны и большинство бойцов ДРГ «Джек» - с другой: и сам И. Мельников, и большинство остававшихся при нем подчиненных, включая будущую Героя Советского Союза (1965 год, посмертно) Анну Афанасьевну Морозову, смертью храбрых погибнут в тылу врага в течение ноября и декабря 1944 года. Чудом уцелеет только красноармеец-разведчик Иван Целиков – тот самый блондин Иван Белый, названный так в «противовес» тезке-брюнету Ивану Овчарову – Ивану Черному. Ещё раньше – в ночь с 10 на 11 сентября 1944 года в бою с карателями погиб разведчик красноармеец Иосиф Зварика – «Морж» по оперативному псевдониму. Генка сам видел его мертвое тело, подвешенное за ноги к дереву. Немцы раздели разведчика до нижнего белья. На шею водрузили табличку с надписью по-немецки: «Так будет с каждым из вас». Джековцы похоронить тогда боевого товарища не рискнули – труп мог быть специально заминирован, а дело к тому же было ночью...
Из всех погибших джековцев могила сегодня есть только у Героя Советского Союза Анны Морозовой – «Лебедя». Ее прах покоится на сельском погосте села Градзаново Серпцкого повята Мазовецкого воеводства Республики Польша. На могиле - мраморная плита с надписью, высеченной на польском языке: «Аня Морозова. Спи спокойно в польской земле!». Тело девушки, взорвавшей себя последней гранатой вместе с окружившими ее карателями, нашли и похоронили местные крестьяне. Теперь ее здесь почитают как национальную героиню…

«Я разведчик – советский!»
Путь в несколько считанных десятков километров к «почтовым ящикам» у Генки и находившегося у него на попечении Наполеона Ридевского затянулся на три долгие недели: в сутки раненый с помощью самодельного костыля, выструганного из коряжистого сука, мог преодолеть считанные несколько сот метров. По лесной ведь чаще и болотам пробиралась. И требовалось ведь еще добывать пищу, и соблюдать меры конспирации. Слава Богу, на пути не нарвались на вражеские засады и облавы. А еще повезло повстречаться с русскими девушками из числа насильственно вывезенных карателями на рабские работы в Германию. Они на какое-то время укрыли бойцов на сеновале хутора, где батрачили. Благо, что немецкие хозяева были временно в отъезде. Но когда затянувшееся пребывание там стало опасным, пришлось вновь отправляться в лес, держа путь в направлении залива Куришес-Хафф, в болота, раскинувшиеся у поселка Минхенвальде (ныне - Зеленово Полесского района Калининградской области).
К «почтовым ящикам» вышли к первому снегу. Следов пребывания побратимов не отыскали: тайники лежали нетронутыми с конца июля. Выходит, друзья-джековцы сюда до сего времени не возвращались…
Спасаясь от холода, под выворотнем финками выкопали что-то вроде норы, которую тщательно замаскировали лапником и хворостом.
Чуть позже в целях конспирации оборудовали еще один схрон - в 242-м лесном квадрате, в откосе карьера, у кормушки для диких зверей…
Чтобы не привлечь внимание карателей (а леса в Восточной Пруссии больше напоминали хорошо ухоженные парки) костер ни разу не разводили. А чтобы согреться, плотно прижимались друг к другу.
Выжили чудом: начиная с 10 ноября 1944 года – благодаря советским военнопленным, которые в тех местах рубили на дрова лес и делились с разведчиками крохами от своей мизерной лагерной пайки, а потом - благодаря помощи антифашиста лесотехника Эрнеста Райчука. Последний давно заприметил в подведомственном лесу присутствие чужаков, но к карателям не поспешил. Напротив, в поисках наших разведчиков принялся ходить по лесу, негромко напевая мелодии из популярных советских песен.
Геннадия Юшкевича и Наполеона Ридевского он в преддверье крещенских морозов, когда шансов выжить в лесу уже попросто не осталось бы, укрыл в семье другого немецкого антифашиста - Августа Шиллята. Семья Шиллятов жила на хуторе и здесь не было чужих, кто бы мог выдать. К тому же сын хозяев хутора – Отто, тоже, как и родители убежденный антифашист, – накануне был мобилизован в войска СС и уже одно это гарантировало всех обитателей хутора от внезапных облав-проверок со стороны карателей.
Чуть позже с помощью Отто Генка и Наполеон разживутся подробной немецкой топографической картой этого района Восточной Пруссии. При виде нее в сердцах выдохнут: «Вот бы нам такую, когда десантировались! Пашка – «Джек» - точно бы тогда не погиб!»…
20 января 1945 года семью Шилятов нацистские власти насильно эвакуировали, поскольку к тем местам приближалась Красная Армия. А еще через два дня у хутора появилась пешая колонна советских войск. Ей навстречу в восторженных чувствах выбежал Генка. Он был в какой-то потрепанной шубейки, но при поясном ремне с финкой и пистолетом ТТ – тем самым, доставшемся после смерти «Джека» - Павла Крылатых.
- Ура, наши идут, дождались!
Но вместо ответных приветствий, когда приблизился: «Ах ты, гаденыш! Вяжи его, хлопцы! Явно из Гитлерюгенда. Кого-то из наших уже придушил, раз вооружен советским пистолетом! Да к стенке его, недобитка, - молись фашистский ублюдок!!!».
- А ну немедленно прекратить самосуд! Сначала надо разобраться, кто такой и откуда, - это вовремя к месту инцидента подоспел офицер.
- Да вот, товарищ капитан, шпиёна-лазутчика германского изловили. Малец совсем, а уже кого-то из наших «грохнул» – с трофейным советским пистолетом бежал к нам навстречу!
- Я действительно разведчик, - завопил истерично не ожидавший такого приему у своих Генка, - но только советский разведчик, а не фашистский. Из в/ч полевая почта 83462 – вам разве ничего не говорит этот номер: он для вас должен быть как пароль?! Немедленно доставьте меня в штаб!!!
- И, вправду, похоже, что наш разведчик, раз номер секретной части знает! Но в штаб – позже, а сейчас - в строй: по льду реки предстоит брать город Лабиау, а у меня в роте большой некомплект личного состава – лишний штык не помешает…
Так Генка стал еще и участником штурма Лабиау, который ныне является районном городом Калининградской области Полесском.
- Много тогда наших бойцов полегло, - вспоминает сегодня сам. – Меня же все время своим телом прикрывал взявший надо мною опеку богатырь-минометчик. Даже если я вдруг вырывался вперед, брал своей огромной ручищей за шиворот и таким образом насильно водворял за свою спину, на которой, даже не горбясь, как пушинку тащил массивную плиту от миномета. «У меня сын дома такого же возраста, как ты. У тебя вся жизнь впереди: не спеши, малец, умирать», - все время назидательно приговаривал…
А потом было возвращение в свою разведчасть, откуда 8 апреля 1945 года со стандартной для всех, кто в одиночку вышел из вражеского тыла, формулировкой «За невозможностью дальнейшего использования в спецчастях» откомандирован в армейский запасной стрелковый полк.
- Мы, большая группа бывших диверсантов-разведчиков, в запасном полку (а он стоял в бывшем Гумбиннене – современном калининградском Гусеве) жили отдельно от остальных бойцов. Как понимаю, это была своеобразная перестраховка со стороны военных контрразведчиков: все ведь мы вышли из вражеского тыла, где провели не один месяц. По вечерам, конечно, вполголоса делились друг с другом эпизодами из своих зафронтовых командировок. Помню, один из коллег на мои воспоминания о выпавших смертельных опасностях и лишениях ответил коротко: «Ну и дураки. Вот моя группа полгода тихонька отсиделась в лесу – благо сухарей и тушенки было при нас в достатке, - а, когда пришли наши, доложили в штабе: на связь-де выйти не могли по причине якобы неисправности рации. Остались без наград, зато все живы и здоровы, а твоя «Джек» - вся полегла. А самого тебя неизвестно наградят вообще ли». Хотелось врезать с размаху, но не стал испытывать судьбу, чтобы не подпасть под трибунал за рукоприкладство. Да и зачем лишний раз руки о мразь марать…
Да (и это справедливо!), 17-летнего красноармейца Геннадия Юшкевича в победном сорок пятом боевые награды стороной не обошли. Правда, известие о них от командования в/ч полевая почта 83462 получил уже в госпитале: 10 мая 1945 года в ходе спецоперации по зачистке Гумбиннена от вражеского бандподполья подорвался на мине-ловушке, при этом осколки пришлись в голову. Таких писем тогда было два. Оба написаны рукой бывшего «куратора» ДРГ «Джек» майора В. Шаповалова. Первое: «15 мая 1945. Поздравляю с Победой. За выполнение задания в нашей части Вы представлены к награждению орденом «Красная Звезда». Второе: «Вы награждены орденом Славы 3-й степени приказом по войскам 3-го Белорусского фронта № 0512 от 14.05.45 года. Желаю здоровья и успеха в службе и работе».
(Окончание ниже)
Юрий РЖЕВЦЕВ.
Вложения
7.________________________________.jpg
6._________________________________.jpg
5.__________._______.jpg
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

(Окончание)
Под пулями не лгут!
Одногодки Геннадия Владимировича Юшкевича – те, кто рожден в 1928-м, – в Победном сорок пятом году только-только как надели военную форму. Кто-то из них пополнил строй последнего фронтового призыва, а кто-то - первого послевоенного. Для Генки же лето 1945 года стало последним армейским: его вчистую комиссовали по состоянию здоровья. Военному хирургу Н. Пучковской, которая уже в одном из горьковских эвакуационных госпиталей оперировала юного солдатика, только чудом удалось спасти поврежденный осколком и загноившейся левый глаз: в отсутствии дефицитных антибиотиков начинавшуюся было гангрену пресекала, воспользовавшись секретами народной медицины, - раскаленной иголкой... Но с тех пор бывший диверсант-разведчик при ярком свете всегда болезненно щурится на него. Через много лет после войны случай свел Геннадия Владимировича со своей спасительней в зале одно из научных конференций. Подошел, представился. Ветеран-офтальмолог, достигшая к тому времени высот профессорского звания, долго потом еще не могла поверить, что тот штопанный-перештопанный ею в условиях примитивной операционной глаз до сих пор «в строю»…
В поношенном военном обмундировании и с десятью рублями в кармане уехал из госпиталя в Москву, где жила тетка. Та приютила. Радостной оказалась и полученная от нее весть, что жив отец – офицер-военный медик, но служит за пределами Родины, а посему долгожданная встреча временно откладывается.
Хотя за плечами были лишь шесть классов Минской средней школы № 17, успешно сдал вступительные экзамены на 1-й курс автотехнического отделения Московского техникума Министерства заготовок СССР. Сразу выбился в отличники учебы и в связи с этим будущее сулило радужные перспективы, но… из-за конфликта с преподавателем алгебры, возникшем по вине последнего в ходе сдачи экзаменов весенней сессии, был вынужден бросить учебы и экстренно, не оставив никому обратного адреса, уехать в Минск. Преподаватель этот, поясним, будучи по натуре человеком желчным и циничным, на экзамене преднамеренно и грубо оскорбил Генку, а тот, ершистый по характеру, не возладал самим с собою и в порыве внезапного слепого гнева натренированным движением занес для удара перьевую ручку. Целился, как финкой, в лицо - чтобы убить сразу и наверняка, но в самый последний момент, когда роковой удар уже наносился, успел-таки отвести руку в сторону и ручка глубоко вонзилась в парту, словно та была из поролона, а не из дерева. За такое грозил арест с обвинением в покушение на убийство. Через пару-тройку лет, будучи в Москве, но позаботившись предварительно на всякий случай о мерах конспирации, навестил ректора. Тот искренне сокрушался, что Генка тогда сбежал: техникум лишился лучшего своего студента! А преподаватель-обидчик – а душонку он и, вправду мелочную имел – от пережитого страха долго потом боялся из дому выйти, не то чтобы спешить в милицию с заявлением о покушении…
Но что сделано – то сделано: вернулся в родной Минск, где нашел приют у другой близкой родни. Глава семейства служил офицером в одном из местных лагерей для немецких военнопленных. Вот и пристроил Генку, чтобы не был нахлебником, в тот же лагерь – сотрудником спецотдела. Это где хранятся личные дела спецконтингента. Потом юношу перевели в вахтеры с присвоением воинского звания «рядовой»: здесь и зарплата была выше, и льготы от государства гарантированные плюс право на вещевое довольствие. Но на постах в качестве, как сам смеется, «вертухая» службу почти не нес. В основном использовался в роли переводчика с немецкого языка. Через год (а к этому времени уже экстерном сдал экзамены за курс средней школы) - направление на учебу в двугодичную Минскую офицерскую школу МВД СССР, из которой выпущен был в погонах младшего лейтенанта и с откомандированием не в уголовно-исполнительную систему, как большинство других однокашников-выпускников, а как бывший партизан и диверсант-разведчик - в распоряжение руководства Управления по борьбе с бандитизмом МВД Белорусской ССР. Это была чекистская структура, но при милицейском ведомстве, а посему ее оперативный состав носил воинские звания.
Последующие пять лет не выходил из боев с националистическими бандами и отрядами Армии Краевой, совершавшими кровавые злодеяния на территории западных областей Белоруссии.
Под бандитскими пулями уцелел во многом только благодаря былому партизанскому опыту: не имел, к слову сказать, даже ранений! Но партизанское прошлое аукнулось и в отрицательном смысле слова: в марте 1954 года, когда из союзного МВД в самостоятельную структуру, получившую аббревиатуру «КГБ», были вычленены органы госбезопасности, лейтенанта Г. Юшкевича вызвали в отдел кадров.
Прием вел замшелый, с непроницаемым каменным лицом кадровик-чекист:
- Ваше подразделение целиком переход под эгиду КГБ Белорусской ССР. Но лично вам сюда дорога наглухо закрыта. Почему? И вы еще имеете наглость спрашивать: забыли что у Вас за плечами четыре года, проведенные в тылу врага и в том числе – непосредственно в Восточной Пруссии?! И не надо мне рассказывать, что вы как партизан защищали Родину. Возможно – защищали. Но где гарантии, что немцы Вас не перевербовали? Нет таких гарантий и быть не может! Все, что могу для вас сделать, - рекомендовать на службу в уголовный розыск. И не надо скрипеть тут зубами – и не таких видали. До свидания!..
Ой, как же Генке хотелось врезать тогда по этой зажравшейся чиновничьей морде. Через силу сдержался да и причиной был не чиновник, а система…

Вместо «живца» и в… женском платье
О милицейской доблести Геннадия Владимировича Юшкевича много рассказано на страницах белорусских СМИ и, в том числе, на Интернет-сайте УВД Минского облисполкома МВД Республики Беларусь. Вот несколько эпизодов (цитата по очеркам Александра Стригалева «Ежик» из группы «Джек» и «Позывной: «Джек»):
«За лейтенантом Юшкевичем и его опергруппой - была привокзальная площадь, объект не из легких.
Как сегодня помнит Геннадий Владимирович день, когда в течение суток задержали сразу 100 человек! Среди «мелочевки» оказалась и «щука» - знаменитый карманник Иван Балкунов. Он был уже в солидном возрасте: седые виски, прилично одет, с тросточкой, точь-в-точь евстигнеевский «Ручечник». Когда его доставили на Революционную, в гормилицию, Балкунов «сбитые» деньги, как еще один персонаж, «Кирпич», выбросил и заявил, что ему их подбросили. Тем не менее, факт кражи был доказан, и прошедший всю Россию, Одессу и Ростов, вор был потрясен, что прихватили его «какие-то минские сыщики» да еще на какой-то мелочевке!
В распоряжении столичных оперативников тогда была одна единственная полуторка, на которой заезжали за собакой в питомник, и гнали дальше… Но такое - редко. В основном на все преступления опергруппа бегала на своих, будь то Западный мост, Грушевский поселок или улица Розы Люксембург. У последней, в районе кладбища, орудовала когда-то банда Сахно. Этого человека трижды задерживали и, ничего не доказав, трижды отпускали, пока, как говорится, не взяли на живца. Геннадия, как самого худенького, переодели в женскую одежду, в руки - дамскую сумку побольше, и - вперед по Могилевке, отличавшейся глухими переулками. Повезло - клюнули. Правда, грабители не знали, что «девушка» эта владеет приемами самбо…
Позже на суде Сахно заявит: «Я признаю себя виновным, но покажите ту суку, которая мне руку выломала».
Сам Геннадий Владимирович Юшкевич в беседе со спецкором журнала «Милиция» уточнил: на привокзальной площади тогда в действительности взяли не сто, а свыше ста человек криминального элемента. А приемами самбо он не просто владел, а владел в совершенстве, причем еще с периода службы в военной разведки! И совершенствовался в этом виде боевых искусств потом еще не одно десятилетие подряд и, в том числе, как активист динамовского спорта. По динамовской линии удостоен, например, званий кандидата в мастера спорта по самбо и инструктора по боевому разделу самбо. Как спортсмен-динамовец 1963 году, в частности, завоевал титул чемпиона МВД Белорусской ССР по самбо, а в 1964 году стал серебряным призером чемпионата МВД Белорусской ССР по самбо. К сожалению, напряженный характер службы не давал возможности выезжать на соревнования союзного и международного уровня: начальство просто не пускало, потому-то, увы, формально и не мастер спорта…
Служил и учился: в 1959 году с отличием по заочной форме обучения закончил юрфак Белорусского госуниверситета.
А вот перечень должностей, которые занимал в белорусской милиции: в течение первых трех лет - оперуполномоченный уголовного розыска Управления милиции города Минска, затем - оперуполномоченный БХСС в центральном аппарате МВД Белорусской ССР, а в 1959-1967 годах – следователь УВД Минского облисполкома. Последнее специальное звание в период прохождение службы в органах внутренних дел – майор милиции.
На «военную» пенсию вышел в 1967 году в возрасте 39 лет отроду: календарной выслуги – ровно четверть века плюс каждый фронтовой год и каждый день участия в борьбе с политбандитизмом – один за три… Конечно, отпустили со скрипом: уговаривали и увещевали, чтобы остался. Вызывал и «песочил» посему поводу даже генерал! Однако его, безупречно владевшего немецким, впереди ждала не менее интересная работа – как штатного сотрудника Минского отделения Общества дружбы и культурной связи с зарубежными странами! В последующие годы неоднократно представлял за рубежом и СССР, и родную для себя Белоруссию.
В 1973 году в ходе очередной командировки в Берлин случайно отыскал одного из своих спасителей по Восточной Пруссии - Шиллята-младшего – Отто. В связи с этим пришлось даже вспомнить навыки конспиративной работы – чтобы при ответном визите Отто Шиллята в Минск нелегально отвести того в наглухо закрытую в те времена для иностранцев Калининградскую область: очень уж хотел немецкий друг и побратим на исходе своих дней постоять на руинах отцовского хутора, где родился и вырос…
Кстати, будучи в очередной загранкомандировке, к своему приятному удивлению узнал, что родная для него разведгруппа «Джек» давным-давно уже занесена в некий английский каталог лучших разведок мира!
А к фронтовым и милицейским наградам в те годы прибавились и «мирные», но не менее заслуженные, в том числе иностранные и, в частности, медаль Польской Народной Республики «Братство по оружию» (Odznaka Braterstwa Broni) и Почётный знак ГДР «Золотая игла в золоте»…

Подвигу немеркнуть!
Начиная с 1980-х, Геннадий Владимирович ежегодно бывает в Калининградской области. Приезжает сюда, чтобы отдать святой долг памяти погибшим побратимам по ДРГ «Джек» - здесь им установлено сразу несколько памятников и обелисков. Последний такой визит, к слову, состоялся в июле 2008 года по приглашению Союза работников правоохранительных органов и Калининградского корпункта Объединенной редакции МВД России, которые и взяли на себя все сопутствующие расходы.
Искренне сегодня сокрушается, что остался один: до середины 1990-х неизменно приезжал сюда вместе с земляком-минчанином Наполеоном Фелициановичем Ридевским, ставшим после войны профессиональным журналистом и долгие годы потом возглавлявшим Белорусское телеграфное агентство-ТАСС. Но около пятнадцать лет назад тот, увы, скончался. В Белоруссии и могила проживавшего в послевоенный период в Тереховском районе Гомельской области Ивана Андреевича Целикова – «Ворона» из «Джека». Так что Г. Юшкевич теперь последний из здравствующих джековцев. Он так и свою книгу назвал – «Последний из группы «Джек». Она издана четыре года назад в Минске за спонсорские средства. Засесть же за писательский труд Геннадия Владимировича едва ли не силой заставили калининградские друзья и партнеры. В результате его мемуары стали серьезным дополнением к документальным повестям о ДРГ «Джек» легендарного писателя-разведчика Овидия Александровича Горчакова и к такой же документальной повести кровного побратима Наполеона Фелициановича Ридевского – «Парашюты на деревьях» (кстати, это именно по ней снят знаменитый советский одноименный телесериал).
Одна из миссий, которую выполнил в ходе своего последнего посещения Калининграда, – проведение торжественной церемонии передачи в дар ряду местных детских библиотек и музеев привезенных специально для этого с собой из Минска типографских упаковок с книгой своих мемуаров «Последний из группы «Джек». И это тем важнее, что повести и О. Горчакова, и Н. Ридевского, изданные еще в далекие 1960-е, давно уже в разряде библиографической редкости, а посему они малодоступны для активно читающей российской молодежи. А она, наша российская молодежь, просто обязана знать всю правду о ДРГ «Джек» и джековцах, как о беспримерном подвиге, совершенном в тылу врага во имя Великой Победы! И не просто знать, но и равняться во всем на настоящих героев, как были каждый из джековцев, включая и самого юного из бойцов этой легендарной ДРГ – подполковника милиции в отставке Геннадия Владимировича Юшкевича!..
Полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.

НА СНИМКАХ: юный диверсант-разведчик красноармеец Генка Юшкевич. Июль 1944 года, накануне вылета в тыл противника. Фото из оперативного дела ДРГ «Джек»;
оперативник Управления по борьбе с бандитизмом МВД Белорусской ССР младший лейтенант Геннадий Юшкевич. Начало 1950-х;
подполковник милиции в отставке Геннадий Владимирович Юшкевич в ходе последнего посещения Калининграда в июле 2008 года. От яркого солнца раненый в 1945 году глаз непроизвольно прищурен. Фото Станислава ЛОМАКИНА;
боевые побратимы по ДРГ «Джек», вышколившие из белорусского пионера Г. Юшкевича превосходного бойца военной разведки, капитаны Павел Крылатых и Михаил Минаков (слева направо). Июль 1944 года. Архивное фото;
начальник Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта генерал-майор Евгений Васильевич Алешин. Архивное фото;
первый командир легендарной ДРГ «Джек» капитан Павел Крылатых. Фото из оперативного дела ДРГ «Джек»;
Наполеон Фелицианович Ридевский - названный брат юного бойца-разведчика Геннадия Юшкевча по разведгруппам «Чайка» и «Джек»;
немецкий антифашист Август Шиллят, семья которая, рискуя собой перед карателями, спасла советских диверсантов-разведчиков Г. Юшкевича и Н. Ридевского, от голодной и холодной смерти на враждебной земле Восточной Пруссии;
воинский мемориал в честь советских разведгрупп, возведенный в Калининградской области в районе десантирования ДРГ «Джек». Фото без авторства.
Вложения
9.__________________.________________________________.jpg
8.__________________________________.jpg
Последний раз редактировалось sobkor 18 янв 2009, 20:26, всего редактировалось 1 раз.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Обновлённая версия:

МОРОЗОВ Павел Александрович (1923-1944), разведчик разведывательной резидентуры «Артур» Разведывательного отдела 1-го Прибалтийского фронта, старший сержант.
Родился в 1923 году в деревне Новая бывших Плоскошского района Калининской области, а ныне современных Торопецкого района Тверской области. Русский. Беспартийный. Родители: Александр Дмитриевич и Софья Яковлевна Морозовы; по состоянию на осень 1944 года проживали по месту рождения сына.
Образование: к началу Великой Отечественной войны – учащейся одного из ФЗО бывшей Калининской, а ныне современной Тверской области.
В 1941-1942 гг. – боец одного из партизанских отрядов бывшей Калининской, а ныне современной Тверской области.
В армию призван в марте 1942 года бывшим Плоскошским РВК Калининской (ныне – Тверская) области.
К осени 1943 года – секретный сотрудник Разведывательного отдела штаба Калининского (с 20 октября 1943 года – 1-й Прибалтийский) фронта, пребывающий в зафронтовой командировке в должности заместителя командира специальной диверсионно-разведывательной группы.
К осени 1944 года являлся кавалером двух боевых орденов – Отечественной войны 2-й степени (приказ командующего 1-м Прибалтийским фронтом № 0692 от 9 августа 1944 года; номер ордена – «217794», в временного удостоверения - В №381925) и Красной Звезды (приказ командующего 1-м Прибалтийским фронтом № 01141 от 16 ноября 1943 года; номер ордена - «359858», а временного удостоверения – А № 277945). Награды получены были лично. Источник – ЦАМО: ф. 235, оп. 2094, д. 36, л. 170 и д.198, л. 118. Впоследствии, по неофициальным данным, эти две награды хранились в семье родителей героя.
24 сентября 1944 года в составе резидентуры «Артур» десантирован с борта самолёта в 18-20 км северо-западнее восточнопрусского города Лабиау (ныне – Полесск) – в окрестностях прибрежного к заливу Куришес-Хафф (ныне – Куршский залив) восточнопрусского посёлка Францроде (ныне – Лозовая Полесского района).
Согласно донесению о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. А-93012, д. 1), пропал без вести 26 сентября 1944 года в районе восточнопрусского города Тильзит (ныне – Советск).
Увековечен в:
- Книге Памяти Тверской области – т. 4, стр. 651;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поименно» - т. 10, стр. 262, но без указания воинского звания и соцданных.
Юрий РЖЕВЦЕВ.
Последний раз редактировалось sobkor 16 фев 2009, 10:59, всего редактировалось 1 раз.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Письмо, полученное мною через почтовый портал нашего уважаемого Форума:
- Добрый день, Юрий Петрович.
К Вам обращается Л-й Александр Иванович. Руководитель поискового отряда «Звезда», Желанновской школы, Одесского района Омской области. Наш отряд был создан после того как в нашем селе был перезахоронен гв. майор Емельяненко Владимир Иванович. Наверное помните – март 2007- памятник Шиллеру. Я его племянник.
Мы с ребятами осваиваем азы поисковой работы. Основное направление- восстанавливаем боевой путь 18 гв. дивизии, дивизии с которой Владимир Иванович прошел путь от Новосибирска до Кенигсберга. И делая эту работу, мы нашли на форуме Анграпа.ру. много информации о разведчиках – диверсантах, в том числе и о наших земляках - омичах, есть даже из нашего района. КОРОЛЁВ Михаил Иосифович (1925-1945), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Блондин» Разведывательного управления штаба 3-го Белорусского фронта, младший лейтенант.
Посмотрев в Книги Памяти Омской обл. мы обнаружили, что они числятся без вести пропавшие. И решил, что о них, о их подвиге наверное никто не знает. И прежде чем начать розыск родных, что бы рассказать им о воинах-героях, решили посоветоваться с Вами, может, есть какая либо дополнительная информация, может вы уже обращались с запросом о поиске родных.

Мой ответ:
- Уважаемый Александр Иванович, здравствуйте!
Премного наслышан о Вас доброго от своего друга и соратника Саши Будаева. Сейчас вдвоём на уровне чиновников областного правительства пробиваем идёю, чтобы 22-й нашей региональной Книги Памяти был издан в качестве Каталога разведгрупп. Принципиальное одобрение уже получено.
Высылаю обновлённую версию справки на младшего лейтенанта М.И. Королёва. Дай-то Бог, чтобы Вам удалось отыскать родственников. Пожалуйста информируйте, об итогах поиска.

КОРОЛЁВ Михаил Иосифович (1925-1945), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Блондин» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, младший лейтенант.
Родился 9 января 1925 года в селе Белосток Одесского района Омской области. Украинец. Член ВЛКСМ. Родственники по состоянию на весну 1945 года: отец – Королёв Иосиф Николаевич; проживал в селе Лукьяновка Одесского района Омской области.
В армию призван в 1943 году Одесским РВК Омской области.
До откомандирования в распоряжение командования спецчастей оперативной разведки – командир взвода 10-го отдельного полка резерва офицерского состава.
В ночь с 26 на 27 марта 1945 года в составе ДРГ «Блондин» был десантирован с борта самолёта на полуостров Пайза - в район восточнопрусских рыболовецких посёлков Пайза и Циммербуде (ныне на их месте - город Светлый).
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 886 и оп. А-93012, д. 1), пропал без вести 27 марта 1945 года. Известно, что это произошло сразу же после совершения офицером «слепого» прыжка.
Из списков Красной Армии исключён приказом ГУК НКО СССР № 03540л/с от 2 декабря 1945 года, но по дожности командира взвода 10-го отдельного полка резерва офицерского состава. Источник – ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 677.
Увековечен в:
- Книге Памяти Омской области – т. 10, стр. 83, но почему-то как командир взвода некого мифического 10-го отдельного стрелкового полка;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» - т. 10, стр. 261, но без указания воинского звания и соцданных и почему-то как Иванович, а не Иосифович по отчеству.
Юрий РЖЕВЦЕВ.
Последний раз редактировалось sobkor 16 фев 2009, 10:59, всего редактировалось 1 раз.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Письмо-отклик из Москвы:
- ЗДРАСТВУЙТЕ!
Диверсант-разведчик КЛЯЦОВ МИХАИЛ ВЛАДИМИРОВИЧ родился Сумская обл., Белопольский р-он, Село Старые Вирки в семье КЛЯЦОВА ВЛАДИМИРА ПИМАНОВИЧА и АННЫ МОИСЕЕВНЫ. Он был старшим из братьев: ОН, Иван (мой родной дед), Николай, Александр, Андрей и сестра Раиса...Это точная информация...ЭТО МОЙ ДВОЮРОДНЫЙ ДЕД....Если, возможно, внесите исправление 10-й том Книги Памяти Калининградской области. Где данный воин увековечен как КляВцЕва на Кляцов…

А этой из моей «базы» персоналий:
КЛЯЦОВ («Наган») Михаил Владимирович (1914-1944),заместитель командира специальной диверсионно-разведывательной группы «Неман» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, лейтенант.
Родился в декабре 1914 года на Украине – в селе Старые Вирки Белопольского района Сумской области. Украинец. Кандидат в члены ВКП(б). Был женат: супруга Кляцова Мария Ивановна по состоянию на лето 1944 года проживала по месту рождения мужа.
В армию мобилизован в июне 1941 года: по одним данным - неким Трутельским РВК бывшей Измаильской (ныне – территория в составе Одесской) области Украинской ССР (ныне - Республика Украина), а по другим – Бендерским ГВК Молдавской ССР (ныне – Республика Молдова).
По состоянию на середину лета 1942 года – «начальник экспедиции» (очевидно, правильно – командир эскадрона?) 1-го гвардейского кавалерийского (впоследствии – Житомирский Краснознамённый) корпуса имени Совнаркома УССР Западного фронта.
26 июля 1942 года в боях за Родину попал в плен.
В немецко-фашистском плену находился по конец 1943 год. Судя по всему, совершил побег.
26 декабря 1943-20 июля 1944 гг. – боец Особой партизанской бригады «Дима» - партизанского формирования, действовавшего на оккупированной территории Белоруссии под эгидой органов оперативной разведки Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён 20 июля 1944 года. Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Набат».
В ночь с 22 на 23 июля 1944 года в составе ДРГ «Неман» десантирован с борта самолёта на территорию Гумбинненского округа Восточной Пруссии - в 2 км севернее некоего населённого пункта Бенненвальде.
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 691 и оп. А-93012, д. 1), погиб 31 июля 1944 года: «Убит в бою».
Из списков офицерского состава исключён приказом ГУК НКО СССР № 0322 от 13 февраля 1945 года – как погибший в бою 31 июля 1944 года, но как Кляцев, а не Кляцов.
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» - т. 10, стр. 260, но без указания воинского звания и соцданных и почему как Клявцёв, а не Кляцов.
Юрий РЖЕВЦЕВ.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

Подборка, которую представляю, предназначена для красных следопытов МОУ «Желанновская СОШ» Одесского района Омской области:

БИТЮЦКИЙ Василий Алексеевич (1923-1944), разведчик не установленной ещё пока по своему кодовому названию диверсионно-разведывательной группы (где радистом был сержант М.Г. Мельник) Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, старшина.
Родился в 1923 году в селе Сталинское некоего Ленинского района Омской области. Член ВЛКСМ. Родственники по состоянию на лето 1944 года: отец – Битюцкий Алексей Васильевич; проживал по адресу: Краснодарский край, Щербиновский район, станица Новощербиновская, улица Советская, 6.
В армию призван Щербиновским РВК Краснодарского края.
ДРГ, в которую входил, действовала почти у самой линии литовско-прусской границы.
Согласно донесению о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18002, д. 913), погиб 8 июля 1944 года: «Убит в бою».
Похоронен был в Литве: «Шакяйского уезда д. Глантыня».

БОГАТЫРЁВ («Вечер») Василий Гаврилович (1918-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Заря» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, гвардии красноармеец.
Родился 30 января 1918 года в деревне Кулунда (по другим данным - Заозёрье) Большеуковского района Омской области. Русский. Кандидат в члены ВКП(б). Был женат: супруга Богатырёва Елена Тимофеевна по состоянию на осень 1944 года проживала в селе Заозёрная Крутинского района Омской области.
В армию призван в 1939 году Крутинским РВК Омской области.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён 20 августа 1944 года. К этому времени уже являлся кавалером двух боевых медалей – «За отвагу» (приказ командующего Западным фронтом № 01036 от 5 ноября 1943 года) и «Партизану Отечественной войны» 2-й степени (приказ командующего Западным фронтом № 129/н от 27 декабря 1943 года).
Присвоенный как диверсанту-разведчику оперативный псевдоним – «Вечер».
10 октября 1944 года в составе ДРГ «Заря» десантирован с борта самолёта в лесной массив, находившейся в 15 км юго-западнее восточнопрусского города Гольдап (ныне – польский Голдап).
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 942, л. 125 и оп. А-93012, д. 1), погиб 9 ноября 1944 года: «Убит во время преследовании группы».
Похоронен был: «В р-не леса 15 км ю-з [юго-западнее] г. Гольдап [ныне – польский Голдап], Вост. Пруссия».
Увековечен в:
- Книге Памяти Омской области – дважды: 1) т. 5 стр. 112; и 2) т. 11 стр. 255, но почему-то как погибший 4, а не 9 ноября 1944 года и как якобы похороненный в современной Калининградской области;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» - т. 10, стр. 257, но без указания воинского звания и соцданных и почему-то как погибший в октябре, а не ноябре 1944 года.

ГОЛИКОВ («Петя) Иван Петрович (1926-1945), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Аврора» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, младший сержант.
Родился 10 сентября 1926 года в селе Новоархангеловка Любинского района Омской области. Русский. Беспартийный. Родственники по состоянию на начало 1945 года: мать – Голикова Аксинья Петровна; проживала по месту рождения сына.
В армию призван 14 декабря 1943 года Любинским РВК Омской области.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён 17 октября 1944 года из рядов личного состава 202-го армейского запасного стрелкового полка 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Петя».
15 января 1945 года в составе ДРГ «Аврора» был десантирован с борта самолёта приблизительно на линии административной границы между немецкими провинциями Данциг и Восточная Пруссия - в лесной массив, находившейся в 2 км западнее некоего немецкого населённого пункта Гросс-Бартель и в 40 км юго-восточнее города Прейсиш Старгард (ныне – польский Старогард-Гданьски).
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 921 и оп. А-93012, д. 1), пропал без вести в тылу врага 15 января 1945 года в составе всей ДРГ «Аврора». Данная трагедия произошла где-то на линии административной границы между немецкими провинциями Данциг и Восточная Пруссия: «В 40 км [ю.-в. юго-восточнее] г. Старгард [правильно – Староград, он же – Прейсиш Старгард; ныне – польский Старогард-Гданьски], Восточная Пруссия».
В настоящий момент официально значится похороненным на воинском мемориале, расположенном по улице Тчёвски города Старогард-Гданьски Поморского воеводства Республики Польша, но как погибший 16 января 1945 года и ефрейтор, а не младший сержант по воинскому званию.
Увековечен в Книге Памяти Омской области – т. 4, стр. 218.

ГОРШКОВ («Якорь») Сергей Яковлевич (1924-1944), помощник командира специальной диверсионно-разведывательной группы «Док» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, старший сержант.
Родился 13 декабря 1924 года в селе Евгашино некоего Дзержинского района (речь, очевидно, идёт о селе Евгащино Большереченского района) Омской области. Русский. Член ВКП(б). Родственники по состоянию на осень 1944 года: мать – Горшкова Ирина Вонифадьевна; проживала по адресу: Омская область, Дзержинский район, село Евгашино, улица Ленина, 39.
На военную службу в Красную Армию поступил в качестве добровольца 25 июня 1942 года через Дзержинский РВК Омской области.
По неофициальным данным, к лету 1944 года являлся кавалером ордена Отечественной войны 2-й степени: как утверждает в своём очерке «В тылу врага» Светлана Кожевникова, руководитель историко-краеведческого клуба «Эпоха» Лицея № 7 города Черняховска, «в 1943 году в «Комсомольской газете» появилась статья «Подвиг комсомольца», в которой говорилось о том, что 3 декабря комсомолец Сергей Горшков оказался один в окружении взвода гитлеровцев. Засев в окопе, Горшков положил около себя оружие – два ручных пулемёта, два автомата и винтовку. Долгие часы он отражал натиск фашистов. Под утро следующего дня подразделение, в котором он служил, пошло в атаку. Патроны у Горшкова, продолжавшего оказывать сопротивление, были на исходе. Выпустив их все до одного, он схватил винтовку и вместе с подоспевшими товарищами бросился на врага в рукопашную. Под ногами у него оказались две немецкие гранаты. Воспользовавшись ими, Горшков уничтожил ещё четырёх немцев. Преследуя отступающих гитлеровцев, Горшков без устали бил из своей винтовки и первым ворвался в населённый пункт…». Источник - Художественно-публицистический альманах «Берега Анграпы» № 1 от 2005 года, сс.112-116; стр. 114.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён 10 сентября 1944 года из рядов личного состава 202-го армейского запасного стрелкового полка 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Якорь».
13 октября 1944 года в составе ДРГ «Док» был десантирован с борта самолёта в 15 км юго-западнее восточнопрусского города Тапиау (ныне – Гвардейск) – в район болота Дас Целау Брух.
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 921 и оп. А-93012, д. 1), пропал без вести 24 октября 1944 года при выполнении боевого задания в районе, находившемся в 20 км восточнее столицы Восточной Пруссии города Кёнигсберга (ныне – Калининград) в составе всей ДРГ «Док».
Дважды увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо»: т. 10 стр. 259, но без указания воинского звания и соцданных; и 2) т. 14 стр. 133.

КОВЫРЕВ Георгий Андреевич, ветеран спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии, участник боёв за Восточную Пруссию, по состоянию на осень 1944-весну1945 гг. – гвардии сержант.
Родился в 1921 году: по одним данным в городе Омске,а по другим - в областном центре Украины городе Одессе (но не исключено, что речь в данном случае может идти о райцентре Омской области селе Одесское). Русский. Родственники по состоянию на начало 1945 года: мать – Ковырева Христина Фёдоровна; проживала по адресу: город Омск, улица Сазонова, 141.
В армию призван в 1942 году Дудинским ГВК на тот момент бывшего Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа, а ныне современного Таймырского муниципального района Красноярского края.
К концу 1944 года являлся кавалером медали «За отвагу» (но дата награждения неизвестна).
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён 2 декабря 1944 года из рядов личного состава 202-го армейского запасного стрелкового полка 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. И с этого момента – разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Русь» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта.
13 января 1945 года в составе ДРГ «Русь», был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Тапиау (ныне – Гвардейск).
Предположительно 17 января 1945 года угодил в руки карателей.
Из немецко-фашистского плена освобождён 24 января 1945 года войсками 28-й армии (3-го формирования) 3-го Белорусского фронта.
Спецпроверку по состоянию на конец января 1945 года проходил при 50-м сортировочно-пересыльном пункте 28-й армии (3-го формирования) 3-го Белорусского фронта. Источник - ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 1393, но в тексте данного документа как Каварев Георгий Андрианович.
По состоянию на весну 1945 года вновь уже находился в рядах своей разведчасти.
Согласно материалам в/ч 61379 (Архив Генерального штаба Вооружённых Сил РФ), 29 мая 1945 года «арестован органами «Смерш» за убийство бойца истребительного батальона».
Дальнейшая судьба неизвестна.

КОЛОДИН Фёдор Емельянович (1926-1945), агент специальной диверсионно-разведывательной группы «Баянист» Разведывательного отдела штаба 1-го Прибалтийского фронта, красноармеец.
Родился в 1926 году: по одним данным – в селе Николаевка Саргатского района Омской области, а по другим – в самом городе Омске. Беспартийный. Родственники по состоянию на осень 1944 года: отец – Колодин Емельян Степанович; проживал в селе Николаевка Саргатского района Омской области.
В армию призван в 1941 году Саргатским РВК Омской области.
Последняя весточка о себе в адрес родителей была датирована 11 июля 1943 года. Источник – ЦАМО: ф. 58, оп. 18004, д. 853.
30 декабря 1944 года в составе пополнения для ДРГ «Баянист» десантирован с борта самолёта на оккупированную территорию Либавского уезда Латвийской ССР (ныне – Лиепайский район Латвийской Республики).
Согласно материалам в/ч 61379, погиб в бою с карателями, но дата неизвестна. Вероятней всего, данная трагедия произошла именно 11 января 1945 года в окрестностях города Айзпуте Либавского уезда Латвийской ССР (ныне – Лиепайской район Латвийской Республики).
В донесениях о безвозвратных потерях по Разведывательному отделу штаба Ленинградского фронта от 20 июня 1945 года (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 1200 и оп. 18004, д. 853) ошибочно значится выбывшим 22 ноября 1944 года в тылу врагу, но только в одном случае как пропавший без вести, а в другом как погибший.
Увековечен в Книге Памяти Омской области – т. 4, стр. 418, но как погибший 22 ноября 1944 года и почему-то как стрелок по должности, а не секретный сотрудник спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии.

КОНОНОВ Константин Васильевич (1918-1945),переводчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Снарс» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, младший лейтенант.
Родился в 1918 году в городе Омске. Русский. Беспартийный. Родственники по состоянию на весну 1945 года: отец – Кононов Василий Николаевич; проживал по адресу: город Омск, улица Чехова, 21.
В армию призван: по одним данным – в 1939 году бывшим Сталинским РВК города Омска, а по другим - Ялуторовским РВК на тот момент Омской, а ныне современной Тюменской области.
До откомандирования в распоряжение командования спецчастей оперативной разведки (период времени – приблизительно самый конец 1944 года) – переводчик штаба 126-й стрелковой Горловской дважды Краснознамённой ордена Суворова дивизии 54-го стрелкового (впоследствии – Кёнигсбергский) корпуса 2-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта.
В ночь с 26 на 27 марта 1945 года в составе ДРГ «Снарс» был десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Раушен (ныне – Светлогорск).
Пропал без вести сразу же после совершения «слепого» прыжка: согласно одному донесению (ЦАМО: ф. 58, оп. А-93012, д. 1), – 26 марта 1945 года, а, согласно другому (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 886), - 27 марта 1945 года.
Из списков Красной Армии исключён приказом ГУК НКО СССР № 03540л/с от 2 декабря 1945 года – как пропавший без вести 27 марта 1945 года, но по дожности переводчика штаба 126-й стрелковой Горловской дважды Краснознамённой ордена Суворова дивизии. Источник – ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 677.
Увековечен в:
- Книге Памяти Омской области – т. 2, стр. 352;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» - т. 10, стр. 261, но без указания воинского звания и соцданных.

ПОВЕТКИН Адам Григорьевич (1921-1945), заместитель командира специальной диверсионно-разведывательной группы «Блондин» (2-го формирования) Разведывательного отдела штаба 2-го Белорусского фронта (2-го формирования), гвардии старший лейтенант.
Родился в 1921 (по другим, очевидно, ошибочным данным – 1924) году в Белоруссии: по одним данным – в деревне Летяги бывшего Пропойского, а ныне современного Славгородского района Могилёвской области, а по другим – в самом городе Могилёве. Член ВКП(б). Родители: Поветкины Григорий Васильевич и М.В. (инициалы матери в документе не расшифрованы); по состоянию на осень 1944-осень 1946 гг. проживали в посёлке Сибирская Коммуна бывшего Камышевского сельского Совета Таврического района Омской области, где трудились в колхозе имени XVII-го партсъезда.
В армию призван 24 июня 1942 года Таврическим РВК Омской области.
Судя по всему, с лета 1941 и по начало 1943 гг. – курсант военного училища.
Боевое крещение, по неофициальным данным, принял в апреле 1943 года в рядах личного состава 45-й гвардейской стрелковой (впоследствии – Красносельская ордена Ленина Краснознамённая) дивизии 55-й армии Ленинградского фронта.
13 февраля-10 марта 1944 года – санбольный, проходящий лечение в 1821-м эвакуационном госпитале, дислоцировавшемся в посёлке Песковка Омутнинского района Кировской области.
По выздоровлению – слушатель разведшколы в городе Свердловске (ныне – Екатеринбург).
Первая зафронтовая командировка – с 19 июня 1944 года и в течение, предположительно, последующих полутора недель: заместитель командира ДРГ «Блондин» (1-го формирования) Разведывательного отдела штаба 2-го Белорусского фронта (2-го формирования). Район оперирования - окрестности районного города Шклов Могилёвской области Белорусской ССР (ныне – Республика Беларусь).
31 июля 1944 года в составе ДРГ «Блондин» (2-го формирования) десантирован с борта самолёта в районе восточнопрусского города Йоханнисбурга (ныне - польский Пиш).
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 1250, л. 3 и оп. А-66182, д. 2), пропал без вести 4 октября 1944 года в районе восточнопрусского города Йоханнисбурга (ныне - польский Пиш) в составе практически всей ДРГ «Блондин» (2-го формирования).
Из списков офицерского состава был исключён приказом ГУК Вооружённых Сил СССР № 02356 от 28 октября 1946 года – как пропавший без вести в октябре 1944 года, а по должности – как состоявший в распоряжении командира в/ч «Полевая почта 86082» (идентифицировать условный номер не удалось).
Увековечен в Книге Памяти Калининградской области – т. 17, стр. 100, но без указания должности и почему-то как призванный Могилёвским РВК Могилёвской области Белорусской ССР (ныне – Республика Беларусь), а не Таврическим РВК Омской области.
В Книге Памяти Омской области не значится.

РОМАНЕНКО («Луч») Анатолий Иванович (1919-1944), разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы «Заря» Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, старшина.
Родился 14 декабря 1919 года (по другим данным – в 1918 году) в деревне Богдановка Седельниковского района Омской области. Украинец. Член ВЛКСМ. Родственники по состоянию на осень 1944 года: сестра – Скворцова Физа Фёдоровна; проживала по месту рождения брата.
В армию призван Седельниковским РВК Омской области.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён 20 августа 1944 года из рядов личного состава 208-го армейского запасного стрелкового полка 3-го Белорусского фронта. Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Луч».
10 октября 1944 года в составе ДРГ «Заря» десантирован с борта самолёта в лесной массив, находившейся в 15 км юго-западнее восточнопрусского города Гольдап (ныне – польский Голдап).
Согласно донесению о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. 18003, д. 942, л. 125), пропал без вести 9 ноября 1944 года «при выполнении задания в р-не леса 15 км ю-з [юго-западнее] г. Гольдап [ныне – польский Голдап], Вост. Пруссия».
В Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» не увековечен.

УСТИНОВ Евгений Парфёнович (1914-1945), ветеран спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии, участник боёв за Восточную Пруссию, капитан (1944).
Родился в 1914 году в деревне Гряда Бельского района Тверской области. Русский. Из крестьян. Член ВКП(б) с 1939 года. Был женат с 16 января 1940 года; семья: супруга - Устинова (в девичестве - Сафонова) Валентина Николаевна 1920 года рождения, школьный педагог; дочь – Лариса 1940 года рождения. Семья по состоянию на 1941-1945 гг. проживала по адресу: Челябинская область, Уфелейский (ныне – Каслинский) район, село Тюбук, улица Сталина (ныне – Ломоносова), 60. В настоящий момент супруга проживает в городе Киселёвске Кемеровской области.
Образование: в 1926-1931 – учащейся общеобразовательной школы, успел закончить всего лишь пять классов; в октябре 1937 - батальонную танковую школу (в/ч 3694) при 65-й стрелковой дивизии Уральского военного округа по специальности «Механик-водитель лёгкого танка»; в апреле 1939 – полугодичные Курсы младших политруков при Свердловском военно-политическом училище.
В 1920-1922 гг. являлся воспитанником детского дома, который, по неофициальным данным, находился в городе Сычёвка Смоленской губернии (ныне – одноимённая область).
В 1926-1932 гг. – крестьянствовал: в 1926-1929 гг. – как батрак, а затем в качестве колхозника, но где именно неизвестно: то ли на родине, то ли по новому месту жительства матери, куда та перебралась со старшими детьми в 1917 году, спасаясь от голода, - в Крутинском районе Омской области.
В 1932-весной 1934 гг. проживал в городе Алапаевске Свердловской области у одного из трёх старших братьев. В данный период трудился на местном деревообрабатывающем заводе: ученик слесаря и слесарь.
Весной 1934-осенью 1936 гг. проживал в Крутинском районе Омской области, где последовательно трудился в следующих должностях:
- в апреле 1934-октябре 1935 гг. – продавец сельского магазина;
- в октябре 1935-сентябре 1936 гг. – заместитель председателя Камышинского сельского Совета; уволился в связи с призывом в Красную Армию.
На военной службе с октября 1936 года. Призван на неё был: по одним данным – Крутинским РВК Омской области, а по другим (но явно ошибочным) - Бельским РВК на тот момент Смоленской, а ныне современной Тверской области.
Срочную военную службу проходил в рядах личного состава 65-й стрелковой дивизии Уральского военного округа:
- в октябре 1936-феврале 1937 гг. – курсант полковой школы младшего начсостава 195-го стрелкового полка;
- в феврале 1937-октябре 1937 гг. – курсант в/ч 3694 - батальонной танковой школы при 65-й стрелковой дивизии. Полученная здесь воинская специальность - «Механик-водитель лёгкого танка»;
- в октябре 1937-апреле 1938 гг. - механик-водитель лёгкого танка, однако в какой именно в/ч 65-й стрелковой дивизии – неизвестно, но, предположительно, - в разведывательной роте 195-го стрелкового полка. Представитель младшего начсостава по своему воинскому званию;
- в апреле 1938-октябре 1938 гг. - политрук (но, очевидно, всё же на правах Врио) разведывательной роты 195-го стрелкового полка, старшина по воинскому званию.
Октябрь 1938-апрель 1939 гг. – слушатель полугодичных Курсов младших политруков при Свердловском военно-политическом училище. По выпуску удостоен воинского звания «младший политрук» (аналог первичного воинского звания «лейтенант»).
Прохождение офицерской службы в предвоенный период:
- апрель 1939-сентябрь 1939 гг. - политрук разведывательной роты в/ч 5320 (идентифицировать не удалось) 85-й стрелковой Челябинской ордена Ленина дивизии (1-го формирования) Уральского военного округа;
- сентябрь 1939-май 1940 гг. - политрук роты 121-го отдельного разведывательного батальона (Златоустовский военный гарнизон) 159-й стрелковой дивизии (в/ч 7084; расформирована в соответствии с Директивой Военного Совета УрВО № ш41/155 от 14 января 1940 года) 62-го стрелкового корпуса (1-го формирования) Уральского военного округа;
- май 1940–июнь 1941 гг. - ответственный секретарь партийного бюро 346-й отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 85-й стрелковой Челябинской ордена Ленина дивизии (1-го формирования) 4-го стрелкового корпуса (1-го формирования) 3-й армии Западного особого военного округа. Однако в мае 1941-8 июня 1941 гг. находился на излечении в Гродненском военном госпитале по поводу острого колита. После выписки из госпиталя - в отпуске «по состоянию здоровья» (в том числе и на 22 июня 1941 года) с местом пребывания на родине супруги – в челябинском посёлке Тюбук.
С 23 июня 1941 года – военнослужащий 67-го стрелкового корпуса (1-го формирования) Резерва Ставки Главного Командования.
В боях Великой Отечественной со 2 июля 1941 года. Боевое крещение принял в Гомельской области Белоруссии на берегах Днепра, находясь в рядах личного состава 67-го стрелкового корпуса (1-го формирования) 21-й армии (1-го формирования) Западного фронта. В этот период произведён в политруки (воинское звание, равное старшему лейтенанту).
К началу августа 1941 года – ответственный секретарь партбюро Гомельского полка народного ополчения (он же в неофициальной терминологии – 1-й механизированный пулемётный полк) – иррегулярной воинской части, сформированной на базе истребительных батальонов УНКВД по Гомельской области и находившейся в оперативном подчинении 67-го стрелкового корпуса (1-го формирования) 21-й армии (1-го формирования) Центрального фронта (1-го формирования).
В ходе боёв, развернувшихся 10-15 августа 1941 года у села Ново-Журавичи Рогачёвского района Гомельской области Белорусской ССР (ныне - Республика Беларусь), в составе полка оказался в окружении. При прорыве из вражеского котла получил контузию, по причине чего отстал от своей части, оставшись в одиночестве на оккупированной территории.
Вторая половина августа-декабрь 1941 года – лесами пробирался к линии фронта, избрав маршрут через малую родину – Бельский район на тот момент Смоленской, а ныне современной Тверской области. По дороге сплотил вокруг себя одиннадцать таких же окруженцев, и в декабре 1941 года в окрестностях города Белый влился в составе этой группы в ряды местного партизанского отряда, возглавляемого лейтенантом Александром Александровичем Дубровским: декабрь 1941-март 1942 гг. – командир отделения в названном выше партизанском отряде. В этот период, как гласят архивные документы, политрук Е.П. Устинов «показал себя требовательным к себе и своим подчинённым, во время операций с противником участвовал энергично, непримирим к врагу».
В марте 1942 года партизанский отряд лейтенанта А.А. Дубровского в районе города Белый на тот момент Смоленской, а ныне современной Тверской области соединился с частями регулярной Красной Армии, после чего был придан Разведывательному отделу штаба Калининского фронта.
2 апреля 1942-28 октября 1944 гг. – кадровый офицер спецчастей оперативной разведки Генштаба Красной Армии. Поступил сюда в качестве добровольца. Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Сосна». Среди достоинств как новоиспечённого диверсанта-разведчика: обладал не только реальным партизанским опытом, но и в совершенстве владел немецким языком.
Послужной список на данный период времени:
- 2 апреле-октябре 1942 года – секретный сотрудник 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба Калининского фронта. В данный период выполнял спецзадание в тылу противника на территории Белоруссии в качестве заместителя командира диверсионной группы «Батареец» (состав - 12 человек; командир – старший лейтенант А.А. Дубровский). Боевая задача: «Подрыв железнодорожных путей, мостов, пуск эшелонов противника под откос, взрывать и поджигать склады, нарушать телефонную и телеграфную связь, минировать дороги, вести разведку». Район оперирования: город Лепель (Витебская область) – город Березино – город Борисов (два последних – Минской области).
В июне 1942 года диверсионная группа «Батареец» ненадолго вышла к своим на отдых, но в том же месяце вновь была заброшена в тыл противника с аналогичной задачей, но в новый для себя район оперирования: город Орша – посёлок Богушевск (оба - Витебской области БССР) – город Рудня (Смоленская область РСФСР). Как гласят архивные документы, «Батареец» поставленные задачи выполнила, потеряв убитыми двух человек».
С октября 1942 года – секретный сотрудник 2-го (агентурного) отдела Разведывательного отдела штаба Калининского (20 октября 1943 года – 1-й Прибалтийский) фронта и, в частности:
- в октябре 1942-мае 1943 гг. – проходил курс спецподготовки в городе Калинине (ныне – Тверь) при 2-м (агентурном) отделении Разведывательного отдела штаба Калининского фронта;
- 5 июня-20 августа 1943 гг. – находился в деревне Сионки Торопецкого района бывшей Калининской, а ныне современной Тверской области, где проходил подготовку к заброске в тыл противника в должности командира ДРГ. Как гласят архивные документы, «за время подготовки показал себя: общее политическое развитие – хорошее, дисциплинирован, волевой, идеологически выдержан, морально устойчив, способности средние, умён, самолюбив, самоуверен. Программу освоил хорошо. В группе пользуется большим авторитетом».
Срок второй зафронтовой командировки - 5 сентября 1943-13 июля 1944 гг.: политрук Е.П. Устинов - командир специальной диверсионно-разведывательной группы «Сосна», заброшенной в ночь с 4 на 5 сентября 1943 года с борта самолёта в район белорусских деревень Приветки и Канево, находившихся в 20 км западнее города Сенно Витебской области Белорусской ССР (ныне – Республика Беларусь).
Первоначальный состав ДРГ «Сосна» - четыре человека: командир – политрук Е.П. Устинов («Сосна»); заместитель командира - старший лейтенант медицинской службы Николай Алексеевич Егоров («Пурга»; погиб в тылу врага 24 января 1944 года); радист – красноармеец Владимир Степанович Алыпов («Москвич»); связник – Евгения Александровна Калинина («Ада»; эвакуирована на «Большую» землю 20 марта 1944 года по причине беременности).
Согласно архивным документам, «группе «Сосна» ставились задачи по восстановлению связи с группами «Бывалый», «Белый», «Ася» и «Борис» в районах Сенно, Смоляны, Богушевск, Лиозно, обеспечению их радиопитанием, экипировкой и продовольствием, а также вести разведку в указанных районах. Группа «Борис» обнаружена не была, остальные задачи «Сосна» выполнила».
С апреля 1944 года ДРГ «Сосна» в новом составе: к двум остававшимся в строю бойцам – политруку Е.П. Устинову и красноармейцу-радисту (впоследствии – сержант) В.С. Алыпову – плюс четверо разведчиков расформированной ДРГ «Тигр» (первоначально – «Беркут»): Николай Карпович Гомолов («Видный»), Николай Петрович Бузин («Пётр»; пропал без вести 6 июня 1944 года в тылу врага), Константин Сергеевич Толстов («Казимир») и Фёдор Андреевич Шматков («Вася»).
Опять же согласно архивным документам, «новой задачей группы была доставка радиопитания и экипировки для групп «Бобр» (район Вильно [ныне - Вильнюс]) и «Бравый» (район Гродно), после чего выйти в район Ораны [ныне – литовский районный город Варена] и организовать разведработу: контроль оперативных перевозок противника по железной дороге на участке Гродно – Вильнюс; разведка гарнизонов и оборонительных рубежей в районе Ораны [ныне – литовский районный город Варена], Марцинканцы [ныне – деревня Марцинконис Варенского района Литовской Республики], Меречь [ныне – деревня Меркине Варенского района Литовской Республики]».
В ходе базирования на территории Литвы ДРГ «Сосна» по причине выхода из строя радиостанции утратила связь с Центром, но, тем не менее, продолжила выполнять боевое задание до полного освобождения частями 3-го Белорусского фронта района её оперирования.
Свою разведмиссию ДРГ «Сосна» завершила 13 июля 1944 года, благополучно соединившись с передовыми частями регулярной Красной Армии в деревне Павсуне Оранского уезда Литовской ССР (ныне – Пауосупе Варенского района Литовской Республики; находится в 13 км южнее современного литовского города Варена). А 27 июля 1944 года данная разведгруппа во главе со своим командиром политруком Е.П. Устиновым прибыла в Разведывательный отдел штаба 1-го Прибалтийского фронта.
В конце августа 1944 года политрук Е.П. Устинов находился в отпуске по месту проживания семьи – в челябинском посёлке Тюбук. А в сентябре 1944 года по возвращению в свою часть – 2-й (агентурное) отдел Разведывательного отдела штаба 1-го Прибалтийского фронта – был назначен командиром специальной диверсионно-разведывательной группы «Сатурн», но, как сказано в архивных документах, «выброска в тыл противника, не состоялась ввиду быстрого продвижения частей Красной Армии».
На основании приказа командующего 1-м Прибалтийским фронтом № 0881 от 30 сентября 1944 года данный офицер был переаттестован с уже упразднённого воинского званию «политрук», но с производством на ступень выше - в капитаны.
Той же осенью капитан Е.П. Устинов в связи с прогрессирующей болезнью лёгких добился своего исключения из списков военнослужащих спецчастей оперативной разведки и 28 октября 1944 года убыл к новому месту службы: по одним данным - в 10-й отдельный полк резерва офицерского состава 1-го Прибалтийского фронта, а по другим – в 169-й полевой эвакуационный пункт на врачебную комиссию на предмет необходимости в санаторном лечении.
К февралю 1945 года капитан Е.П. Устинов – командир стрелковой роты 2-го мотострелкового батальона 53-й отдельной мотострелковой Знаменской Краснознамённой ордена Суворова бригады 29-го танкового Знаменского ордена Ленина Краснознамённого ордена Суворова корпуса 5-й гвардейской армии 2-го Белорусского фронта (2-го формирования).
Согласно донесениям о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 33, оп. 11458, д. 825 и ф. 3386, оп. 2, д. 21, л. 35), 1 февраля 1945 года капитан Е.П. Устинов, находясь в боевых порядках возглавляемой роты, получил смертельно ранение и умер от полученных ран прямо на поле боя. Данная трагедия произошла на юго-восточной окраине восточнопрусского города Прейсиш-Холланд (ныне – польский Паслек) при отражении возглавляемой капитаном Е.П. Устиновым ротой очередной яростной контратаки противника.
Похоронен был однополчанами по месту гибели - на юго-восточной окраине восточнопрусского города Прейсиш-Холланд (ныне – польский Паслек), в братской воинской могиле.
В настоящий момент официально значится похороненным сразу на двух воинских мемориалах Республики Польши:
- на территории квартала № 5 воинского мемориала города Бранево Варминьско-Мазурского воеводства;
- вероятно, что ошибочно - на воинском мемориале, расположенном между улицами Липовая и Мемориальная города Щециник Западнопоморского воеводства Республики Польша, но почему-то как майор, а не капитан по воинскому званию.
Из штаба 53-й отдельной мотострелковой Знаменской Краснознамённой ордена Суворова бригады в адрес супруги погибшего офицера была выслана следующая, датированная 25 июля 1945 года, справка: «Выдана войсковой частью полевая почта 59908-«Б» в том, что раненый 1-02-45 г. командир роты капитан Устинов Евгений Парфёнович (приказ по части № 9 от 10.02.1945 г.)
1). Удовлетворён следующим видами денежного довольствия: а) Окладом 750 руб. в месяц по 1 декабря 1944 г. б) Процентной надбавкой за выслугу лет в размере 10 %, т.е. 75 руб. в месяц. В) Полевыми деньгами по 15 ноября 1944.
2). Имел право на получение, но не был удовлетворён в виду ранения, денежным содержанием с 1 декабря 1944 г. по 1 февраля 1945 г., полевыми с 15 ноября 1944 г. по 1 февраля 1945 г.
3). Денежный аттестат на семью не выдавался.
4). Подписки на заём не было.
5). Срок службы на должностях офицерского состава на 1-01-1945 г. семь годов 3 месяца.
6). На хранении в части ценностей не осталось».
Являлся кавалером двух боевых орденов:
- Красного Знамени: приказ командующего 1-м Прибалтийским фронтом № 01215 от 28 декабря 1944 года; отметка о вручении награды в учётной наградной карточке, которая теперь хранится в ЦАМО, отсутствует;
- Отечественной войны 2-й степени: приказ командующего 1-м Прибалтийским фронтом № 0692 от 9 августа 1944 года; орден № 217796; временное удостоверение № В-381927. Формулировка: «За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество». Однако в тексте приказа ошибочно назван старшим лейтенантом, а не политруком. Награда была вручена.
Увековечен в Интернет-версии Книги Памяти Тверской области, но с двумя ошибками: как Иванович, а не Парфёнович по отчеству; и 2) как якобы похороненный на территории современной Калининградской области.

ШМИДТ («Воронин») Генрих Генрихович (1918-1944), разведчик радиофицированной резидентуры «Мичиган» Разведывательного отдела штаба 1-го Прибалтийского фронта, старший сержант (по другим данным – сержант).
Родился в 1918 году в деревне Тарлык Любинского района Омской области. Немец.
В армию призван в 1940 году.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечён в апреле 1945 года из рядов некоей партизанской бригады Мельникова. Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Воронин».
20 сентября 1944 года в составе резидентуры «Мичиган» десантирован с борта самолёта в лесной массив, находившейся в 15 км северо-восточнее восточнопрусского города Инстербург (ныне – Черняховск).
Пропал без вести осенью 1944 года в восточнопрусского города Инстербург (ныне – Черняховск): согласно материалам в/ч 61379, - 28 сентября, а, согласно донесению о безвозвратных потерях (ЦАМО: ф. 58, оп. А-93012, д. 1), - в ноябре (но точная дата при этом не указана).
Увековечен в:
- Книге Памяти Омской области – т. 4, стр. 303, но без указания соцданных и почему-то как пропавший без вести 25 ноября 1944 года;
- Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» т. 10, стр. 266, но без указания воинского звания и соцданных: как пропавший без вести в сентябре 1944 года.
Автор – Юрий РЖЕВЦЕВ.

НА СНИМКЕ: младший политрук Е.П. Устинов, 1939 год. Впоследствии - капитан, командир разведгрупп «Сосна» и «Сатурн» Разведотдела штаба 1-го Прибалтийского фронта.
Вложения
2.________________________________.jpg
Последний раз редактировалось sobkor 17 фев 2009, 13:28, всего редактировалось 1 раз.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

sobkor писал(а):Цитата(sobkor 4 17.02.2009, 13:44) Подборка, которую представляю, предназначена для красных следопытов МОУ «Желанновская СОШ» Одесского района Омской области:

ПОВЕТКИН Адам Григорьевич (1921-1945), заместитель командира специальной диверсионно-разведывательной группы «Блондин» (2-го формирования) Разведывательного отдела штаба 2-го Белорусского фронта (2-го формирования), гвардии старший лейтенант.
...
В Книге Памяти Омской области не значится.

Уточнение от руководителя красных следопытов Желанновской средней школы:

- Добрый день, Юрий Петрович.
На скорую руку нашел по Поветкину Адаму Григорьевичу. Книга Памяти Омской области - т. 11 стр. 307 (дополнительный список), многое совпадает: «Поветкин Алексей Петрович, р.1924. Ст.лейтенант разведотдела штаба фронта; проп. б/в 04.10.44 в г. Пиш, Польша».
С уважением, Александр Иванович.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

…А КАТЮША В РАЗВЕДКЕ ПРЕДПОЧИТАЛА… МАУЗЕР
Сама Екатерина Никитична Лявданская с полным правом считает себя воспитанницей современного РОСТО-ДОСААФ. Только в годы ее молодости эта авторитетная оборонно-спортивная структура именовалось несколько иначе – Осоавиахимом: Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству. Еще в школьные годы, которые прошли в Москве, в ходе занятий в кружках по военному делу научилась без промаха по-снайперски стрелять, правильно и метко бросать гранаты, умело пользоваться противогазом. А с началом Великой Отечественной при Осоавиахиме родного для себя Таганского района столицы сначала закончила двухнедельные курсы медсестер, а затем и краткосрочные курсы радистов.
- Все это мне потом здорово пригодилось при выполнении боевых заданий в тылу врага! – не без гордости в голосе делится сегодня пережитым Екатерина Никитична. – Кстати, так получилось, что воинскую специальность и род оружия я выбрала себе сама. На службу в военную разведку обычно ведь вербуют, причем после тщательной и долгой спецпроверки. А я же сама напросилась. Правда, что это собственно за воинская часть такая в тот момент просто не знала. Дело же было так: в октябре сорок первого случайно повстречала на улице совсем юных девушек-ровесниц в военных шинелях, украшенных краповыми петлицами войск НКВД СССР. А я уже неоднократно перед тем обивала порог Таганского военкомата, но всегда - 18-й «призывной» год мне еще тогда не исполнился! - получала категорический отказ в настоятельной просьбе о направлении на фронт. В общем, не просто подошла, а подлетела: девчатами, мол, откуда вы и как – к вам? Да вот, говорят, рядышком наша в/ч, подойди к командиру - сейчас как раз идет запись добровольцев…
А воинской частью той, сделаем уточнение, оказался Истребительный мотострелковый полк УНКВД г. Москвы и Московской области, предназначавшейся для диверсионно-разведывательной работы в тылу противника в интересах штаба обороны Москвы и командования Западного фронта и, в первую очередь, для выявления и уничтожения фашистских танков. Сегодня бы это назвали милицейским спецназом!
Сколько раз юная Катя Усанова (а это девичья фамилия Екатерины Никитичны) в качестве бойца специальной военной разведки НКВД СССР была по ту – вражескую – сторону линии фронта она и сама затрудняется сегодня сказать. Со счету сбилась еще в те военные годы. Но где-то не менее полтора десятка раз – точно. И все эти рейды – по несколько недель, а то и месяцев кряду. Зимой – на лыжах, в белых маскхалатах поверх полушубков. Летом - в армейских гимнастерках без знаков различия и в пилотках с поперечной красной партизанкой лентой вместо красноармейской звездочки.
Оружие, как вспоминает, каждый боец, как правило, выбирал для себя сам, исходя из собственных предпочтений. Невысокая и стройная Катюша, убывая на всякое очередное смертельно опасное боевое задание, неизменно вооружалась огромным маузером в наплечной деревянной кобуре и немецким пистолет-пулеметом MP-38/40 (Maschinenpistole 38/40), который больше известен у нас как автомат «шмайссер»: маузер - для прицельной (при этом кобура – как приклад) стрельбы, когда противника надо было поразить из-за засады наверняка и первым же выстрелом, а «шмайссер», поскольку он позволяет вести кинжальный огонь от бедра, незаменим был в случае прорыва через вражеские заслоны. Плюс к трофейному оружию несложно добывать патроны, когда находишься во вражеском тылу…
Впрочем, однажды свой грозный маузер она едва не применила против своих же. Дело было весной сорок второго в смоленских лесах. Диверсанты-разведчики НКВД СССР получили приказ отыскивать и выводить обратно через линию фронта разрозненные и потерявшие связь с командованием подразделения совершавшего свой легендарный Вяземский рейд 1-го гвардейского кавалерийского (впоследствии – Житомирский Краснознаменный) корпуса имени Совнаркома УССР. Разведгруппа, в состав которой входила красноармеец Е. Усанова, наткнулась на сравнительно большой отряд спешенных кавалеристов. Здесь были и бойцы, и офицеры в разных чинах, а на их общим попечении - тяжелораненый полковник. Однако в полном смысле слова этот отряд уже не был воинским подразделением: дисциплины никакой, донельзя деморализованы даже офицеры, никто не командует, а посему слышан лишь голос паникеров и трусов. В общем, просто сбившиеся из-за безысходности в кучу люди. Давно бы разбежались, да некуда: лес – по периметру плотно обложен гитлеровской пехотой и танками. Вот тогда-то и пришлось обнажить маузер, чтобы привести чужаков в чувства и подчинить себе. А потом – и повторно и на сей раз против нескольких лейтенантов: те после бурных пререканий за девушкой пойти все же согласились, но без прикованного к носилкам полковника: дескать, все равно долго не протянет…
Разведчица Катя потайными лесными тропами вывела тот отряд к своим, чем спасла жизнь и тяжелораненому полковнику: последнего те самые лейтенанты под угрозой расстрела всю долгую дорогу лично и несли на носилках.
26 июня 1942 года родной для Екатерины Никитичны Истребительный мотострелковый полк УНКВД г. Москвы и Московской области был преобразован в 308-й стрелковый полк внутренних войск 23-й отдельной стрелковой бригады внутренних войск НКВД СССР, после чего экстренно убыл из столицы на усиление боевых порядков защитников Кавказа. Однако кадровый костяк диверсантов-разведчиков высшее командование столичной милиции все же сумело тогда сохранить. Те, включая и красноармейца Е. Усанову, были сведены в специальную роту при Спецшколе подрывников УНКВД г. Москвы и Московской области. Вся эта воинская часть в целях маскировки носила наименование 88-го истребительного батальона НКВД СССР. Однако спецрота дислоцировалась отдельно и автономно – на подмосковной станции Быково, в дворцовом комплексе, некогда принадлежавшем графскому роду Воронцовых-Дашковых.
- Поскольку нас маскировали под «ястребков», - вспоминает Екатерина Никитична, - знаков различия мы не носили. В связи с этим форма одежды – полувоенного образца. При себе – личное оружие. Вот снимок того времени: я в центре, с неразлучным маузером. Справа (если смотреть на фото) наш ротный – капитан Алексей Петрович Голощеков. У меня уже на груди медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени. Ее я была удостоена в июле 1943 года приказом по Центральному штабу партизанского движения. Кстати, как высочайшую награду я воспринимала и факт принятия меня в 1942 году в ряды членов ВКП(б): шутка ли - коммунистом стала в юные восемнадцать лет! Но вернемся к снимку: это мы сфотографировались на память незадолго до передачи нашей роты в состав войск НКВД СССР по охране тыла действующей армии…
В период со 2 ноября 1943 года по 6 марта 1944 года красноармеец Е. Усанова - боец спецроты Управления войск НКВД по охране тыла Западного фронта. Боевая работа та же – зафронтовая деятельность, но теперь, правда, все чаще с уклоном в сторону именно форм и методов агентурной разведки.
Потом новый приказ – в большой группе однополчан поступить в распоряжение начальника Разведывательного отдела штаба Западного (с 24 апреля 1944 года – 3-й Белорусский) фронта с исключением из списков войск НКВД СССР: в преддверии стратегических наступательных операций лета-осени 1944 года командование спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии как никогда остро нуждалось в хорошо подготовленных кадрах бойцов-профи.
Всю весну сорок четвертого Катя Усанова неустанно овладевала специальностью радиста-«нелегала». По выпуску была произведена в сержанты с назначением на должность радистки в специальную диверсионно-разведывательную группу «Колос» (2-го формирования) лейтенанта Анатолия Алексеевича Моржина. Да-да, того самого легендарного «Гладиатора», которому уже выпало погибнуть в декабре 1944 года в качестве последнего по счету командира прославленной ДРГ «Джек»!
Разведгруппу «Колос» (2-го формирования) забросили во вражеский тыл с борта самолета в ночь с 8 на 9 июля 1944 года. Район приземления – лесной квадрат, находившейся в 42 км западнее города Каунаса - в окрестностях литовского населенного пункта Гришкабуды (ныне – поселок Гришкабудис Шакяйского района Мариямпольского уезда Литовской Республики). Боевая задача – негласный контроль за воинскими перевозки, осуществляемыми гитлеровцами по железнодорожной ветке восточнопрусский Шталлупенен (ныне - калининградский Нестеров) – литовский Ковно (ныне – Каунас).
Как гласят ранее закрытые материалы военных архивов, «группа выполнила задание по разведке железнодорожных перевозок противника, захватила семь «языков» и 2 августа 1944 года соединилась с наступающими частями Красной Армии. Имела безвозвратные потери в лице погибшего в тылу врага иностранца-антифашиста Греутэ».
Несколько считанных недель отдыха и – новая зафронтовая командировка. И на сей раз уже в составе ДРГ «Кросс» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта. И ни куда-нибудь, а в глубинную часть Восточной Пруссии, причем в район, где карателями были выявлены и уничтожены все ранее заброшенные туда советские разведгруппы, - под Эльбинг, являющейся ныне польским Эльблонгом.
Из устных воспоминаний Екатерины Никитичны Лявданской: «Перед вылетом начальник разведотдела фронта генерал Евгений Васильевич Алешин просил нас продержаться в тылу врага месяц-два, а там, дескать, и наши подоспеют: готовилась Гумбинненско-Гольдапская наступательная операция, которую, как я понимаю, предполагали завершить выходом к устью Вислы. Однако у 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов на поверку сил хватило лишь зацепиться за приграничные к Литве районы Восточной Пруссии. И мы в результате «зависли» в фашистском логове почти на четыре долгих месяца!».
Вот краткая хроника героического подвига ДРГ «Кросс».
Десантирована с борта самолета в ночь с 27 на 28 сентября 1944 года в лесной, массив, находившейся в 40 км восточнее Эльбинга.
Сразу после приземления вся группа собралась вместе в условном квадрате, но за исключением разведчика старшины Афанасия Буланова, прыгавшего последним и угодившего, что выяснилось только несколько лет назад, в руки карателей.
Уже утром 28 сентября диверсанты-разведчики подверглась первой облаве. Уходя от погони в сторону озера Тафтер, оставили при себе только оружие и боеприпасы. Остальной груз, включая продукты питания, выбросили как затрудняющий передвижение бегом.
И вновь слово Е. Ляданской: «Я знаю, многие группы погибали, потому что при боестолкновении с карателями распылялись. Мы же всегда и неизменно держались вместе. Ни на шаг не отставали друг от друга и в те драматические сутки с 28 на 29 сентября. Помню, вброд перебрались через ручей. На другой стороне высокий каменистый берег. Карабкаемся из последних сил. Открываешь рот, а воздуха не хватает. В сумерках наверху увидали огромную воронку. Не нырнули, а именно попадали в нее. Заняли круговую оборону. Решили принять здесь бой. Будем стрелять до последнего патрона. А потом гранатами подорвем себя. Ребята рассказывали, что я запихнула в рот секретные радиокоды. Но сама этого не помню».
К счастью, цепи карателей прошли стороной. Однако вскоре новая беда – голод, который даже привел одного из бойцов к заболеванию «куриной слепотой». В связи с этим командир группы старший лейтенант Михаил Медников запросил Центр о разрешении сменить район оперирования, однако ответ пришел не просто запрещающий, а категорически требующий вернуться назад – непосредственно в район своего десантирования.
«Сколько дней продержимся, не знал никто. Но мы вернулись в «свой» район и стали вести разведку. Как ни странно, приспособились к немецкому распорядку. В Восточной Пруссии был объявлен комендантский час. С наступлением темноты на хуторах все двери и окна наглухо закрывались. И тогда мы могли работать. А днем прятались в глухом ельнике. Нанесли на карту новую дорогу - ее строили военнопленные. Наблюдали - где устроены на реках плотины. Дело в том, что плотины тоже были немаловажным элементом вражеской обороны. Стоило немцам открыть створы, и на боевые порядки наших наступающих войск бурными потоками хлынули бы тонны воды. Как-то заметили, что поблизости идут на посадку самолеты. Немало прошли по лесным тропам, прежде чем выявили, а где же он находится тот самый военный аэродром».
В дальнейшем еще несколько раз подвергалась преследованию со стороны карателей: «Нас обнаружили. Дело было днем. В назначенный час я вышла в эфир. Сижу под елкой в наушниках. Рука - на ключе и вдруг я вижу - ветка ели поднимается и на меня в упор смотрит немецкий солдат. Я даже встретилась с ним глазами. Всего мгновение. Находившийся рядом со мной Саша Вяткин стреляет из винтовки с глушителем. Выстрел из нее, как звук хрустнувшей ветки. Пуля прямехонько попала немцу в открытый от удивления рот. Рухнул, как подкошенный. Однако второй немецкий солдат, сиганув испуганным зайцем, - деру. Открывать пальбу в след мы не стали – это демаскировало бы нас окончательно. Срочно надо уходить. Успеваю только передать по рации: «Здесь опасно, обнаружены, прощайте. Мы вас любим...».
4 октября 1944 года в районе восточнопрусского города Мюльхаузен (ныне – польский Млынары) в ходе очередной вражеской облавы пропал без вести заместитель командира группы лейтенант Василий Маточкин. Как выяснилось впоследствии, он просто отбился от боевых побратимов. Оставшись в одиночку, сумел выжить в нечеловеческих условиях и в марте 1945 года, дождавшись прихода в этот район советских войск, вернулся в свою разведчасть.
Особые испытания принесла с собой зима. «Мы напоминали, наверное, «снежных людей», - вспоминает по этому поводу Екатерина Никитична. - Идем по лесу. Снегопад. Шапки у меня не было. Я руками на ходу сдираю с головы комья снега, чтобы волосы не превратились в сосульки. Мокрые портянки высушить негде за исключением, как обмотать их только вокруг тела. А процедура эта, скажу вам честно, отнюдь не из приятных. Спали прямо в снегу, накрывшись плащ-палаткой. От холода выступили фурункулы, от которых мучительно зудело тело. За все время мы ни разу не были под крышей дома...
Всегда опасались - рацию запеленгуют. Пробирались по снегу след в след, будто прошла не группа, а один человек.
Вот такой случай. Переходили через замерзшее озеро. Над коркой льда – подтаявшая вода. У меня прохудились сапоги. Чтобы они не намокли, я их сняла, перебросила через плечо. И пошла по льду босиком…
Я не хотела, чтоб меня жалели. Впрочем, ребята привыкли, что я держусь, как все. Но однажды мы зимой переходили вброд реку. Причем идти надо было по рельсу, проложенному по дну, держась за трос. Мы разделись, чтоб не замочить одежду. Держали ее вместе с оружием на голове. Я осталась в рубашке. Вода иголками колет тело. Очень скользко. Изо всех сил стараюсь не сорваться. Вода доходит уже до рта. Я захлебываюсь. Меня вытащили. Я положила оружие на землю. Трясусь от холода. Рубашка на мне замерзла и прилипла к телу. Руки окоченели. Не помню, кто помог мне снять рубашку. Ребята разожгли костер. Сидят притихшие. Говорят: «Катя, мы понесем твой груз». Они увидели, что я хрупкая. Что-то переломилось в их сознании в эти минуты. Поняли, что я все-таки не двужильный мужик».
21 декабря 1944 года на пополнение и усиление рядов ДРГ «Кросс» Центром в окрестностях Мюльхаузена была выброшена десантная группа из трех человек, условно именуемая сегодня, как «Кристалл». Однако все ее бойцы пропали без вести сразу же после совершения «слепого» прыжка.
В первой половине января 1945 года у ДРГ «Кросс» на исходе оказались батареи к рации. Одновременно открывшиеся старые, полученные еще в партизанском отряде, раны угрожали свалить с ног командира. В этих условиях старший лейтенант М. Медников отправил в Центр шифрорадиограмму с просьбой об их эвакуации из тыла противника самолетом, при этом в качестве вероятной посадочной площадки предложил закованную в лед водную гладь восточнопрусского озера Хартинг.
«Командир рассчитал - придется пройти по немецким тылам 250 километров, - вспоминает Е. Лявданская. - В радиограмме точно обозначен день - если не попадут в облаву, то доберемся.
У каждого из нас в кармане была граната-«лимонка». Если попадемся - взорвем себя. Снова нет еды. По дороге забрались в курятник. Набили карманы куриным кормом. Он оказался с пометом. Так и жевали. Кто-то из ребят пошел добыть гуся. Что вы думаете - гусь свалил его, так мы ослабли. Но гуся все-таки притащили. Разорвали его и стали слизывать жир. Потом даже через годы меня мутило от запаха гусиного мяса». И далее: «Мы знали, что нас ищут, и пошли напропалую, прямо по дороге: терять-то уже было нечего. На пути железнодорожный переезд. Путевой обходчик выскочил из будки и стал извиняться перед нашим облаченным в немецкую форму переводчиком Паулем Льохом (он бывший немецкий военнопленный), что не успел вовремя поднять шлагбаум. Пауль, войдя в образ, небрежно ему: ничего страшного, мол, невелика-де твоя, дружище, провинность, - и мы пошли дальше. Заметая следы, укрылись в лесной чаще. Легли спать, а проснувшись, обнаружили, что исчез Пауль. Это всех встревожило. Тогда мы еще не знали, что у Пауля было другое важное и опасное задание. Больше мы его не видели, но, по слухам, он в ГДР стал генералом».
За бойцами ДРГ «Кросс» был снаряжен самолет 10-го отдельного разведывательного авиационного Московского Краснознаменного (впоследствии – Московско-Кенигсбергский Краснознаменный ордена Суворова) полка 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта. Его пилотировал будущий Герой Советского Союза, заместитель командира эскадрильи ближней разведки капитан Федор Петрович Селиверстов.
Самолет прибыл в точно назначенное время. Однако кроссовцам прежде чем выбраться на лед пришлось преодолеть проволочные заграждения, которыми по всему своему периметру было опоясано то озеро.
Из воспоминаний Е. Лявданской: «Когда мы вышли на берег, тут же услышали рокот мотора. Я взглянула на ребят: это было ужасное зрелище. Черные, худые, как скелеты, в одежде, больше напоминающей лохмотья. Ужас!
Самолет делает круг, а у нас душа замирает - вдруг улетит? Когда самолет сел на озеро, лед с треском осел, но все же не проломился. Пилот вылез из кабины и кричит: «Катюша!» Это вроде пароля. Помню, как ребята подбежали к самолету и держатся за него руками. Боятся оторваться... Отчаянный был летчик. К сожалению, тогда не знали его фамилию…
Лётчик – ко мне. Подхватил меня на руки: «Да ты легкая, как перышко. Я тебя, Катюша, сверх груза довезу».
Но решение было принято нашим командиром иное: четырех разведчиков посадили в самолет – больше мест не было, а старший лейтенант и я оставались. А при нас – все имущество группы: рация, автоматы с боекомплектом, гранаты... Это чтобы облегчить взлетный вес машины. «Я за тобой обязательно вернусь, Катюша! – крикнул мне летчик на прощание. – Жди!».
Проводив самолет, старший лейтенант М. Медников и радистка, идя след в след, вернулись на берег, где укрылись под деревьями.
Офицер из-за разболевшихся старых ран почти сразу слег: к болям в спине прибавилась вдобавок глухота.
Последующие три дня из-за обильного снегопада погода была нелетной, и только на четвертый день командир и радистка услышали нарастающий рокот возвращающегося за ними самолета.
- По возвращению на «большую» землю, - рассказывает Екатерина Никитична, - меня долго потом отхаживала в бане березовым веником русская женщина Евдокия Наумовна – до тех пор, пока я не пришла в себя. Меня завернули в одеяло, принесли в избу и положили под иконами, не допуская ко мне никого – ни начальство, ни друзей-разведчиков. «Вот когда сама, как дитя, сядет на лавку, тогда и пущу», - угрожая ухватом, кричала всяким раз неурочным посетителям Евдокия Наумовна. Сама я ничего не помню: была в беспомощном забытьи. А потом, когда поправилась, целый месяц гостила дома в Москве…
Из датированной 1945 годом боевой характеристики на старшего сержанта Е. Усанову как бойца спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии: «...Два раза находилась в глубоком тылу противника. В исключительно трудных условиях проявила мужество, стойкость и отвагу. Бесперебойно обеспечивала радиосвязь группы с Центром. За боевые заслуги при выполнении специальных заданий награждена орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды».
- Когда после демобилизации я возвращалось воинским эшелоном из поверженного Кенигсберга в родную Москву, другие фронтовики с восхищением разглядывали меня как кавалера солидного «иконостаса»: шутка ли - два солидных ордена и три боевые медали! Дескать, такая молодая, а уже вдоволь хлебнула лиха: на войне ведь ни за что не награждают. И всякий раз добавляли: «Отчаянная ты, наверное, девка! Ой, отчаянная, коль таких высоких наград удостоена!», - улыбаясь, рассказывает Екатерина Никитична. – Да, просто так на войне не награждают. Мне мои ордена дались кровью и потом. А выжила лишь потому, что как воспитанница Осоавиахима во всех отношениях была заранее готова к трудностям и фронтовым лишениям. А смелого и, добавлю, умелого вражеская пуля, как известно, боится! Я много и часто встречаюсь с молодежью и всегда неустанно призываю представителей подрастающего поколения усердно готовить себя к делу защиты Родины и Закона (а милиция и внутренние войска для меня родные еще с далекого теперь уже сорок первого!) и прежде всего – готовить себя именно через занятия в героико-патриотических объединениях и оборонно-спортивных организациях! Еще Александр Суворов говорил: «Возьми себе в пример героя!». И я в целом довольна, ведя со стороны нашей российской молодежи по-настоящему уважительное к нам, фронтовикам, отношение. Достойное своей великой Родины растет у нас поколение, скажу вам. А, значит, моя жизнь прожита не напрасно…
Юрий РЖЕВЦЕВ.

НА СНИМКАХ: юная диверсантка-разведчица столичной милиции Катя Усанова на боевые задания в тыл врага неизменно уходила с немецким автоматом в руках и огромным маузером в наплечной деревянной кобуре. Октябрь 1943 года;
красноармеец Екатерина Усанова среди боевых побратимов по спецроте «88-го истребительного батальона НКВД СССР». Осень 1943 года, станция Быково, дворцовый комплекс; Плюс портрет фрагмент
боец спецчастей оперативной разведки Генштаба РККА старший сержант Е. Усанова перед демобилизацией. Лето 1945 года, Восточная Пруссия;
все последние десятилетия ветеран спецчастей оперативной разведки НКВД СССР и Генштаба Красной Армии Екатерина Никитична Лявданская ежегодно посещает Калининград, чтобы встретиться здесь с однополчанами. Фото Станислава ЛОМАКИНА.
Вложения
6.__.__________________________._2008._______._________.jpg
5.__._.___________._______._________.jpg
4._________________________1945_____.jpg
3.____________________________.jpg
2._______._______._______1943_____.jpg
1._________1943_____.jpg
Последний раз редактировалось sobkor 06 мар 2009, 22:36, всего редактировалось 1 раз.
sobkor
Форумчанин
Сообщения: 7584
Зарегистрирован: 08 авг 2005, 19:04
Откуда: Калининград
Контактная информация:

Сообщение sobkor »

А это из моей рукописи Правоохранительной энциклопедии Калининградской области:

ЛЯВДАНСКАЯ (в девичестве – Усанова) Екатерина Никитична, ветеран спецчастей оперативной разведки НКВД СССР и Генерального штаба Красной Армии, участница боёв за Восточную Пруссию, старший сержант в отставке.
Родилась 24 декабря 1923 года в селе Раково Зубцовского района Тверской области. Русская. Партийность: с 1937 года – член ВЛКСМ, а в 1942-1991 гг. – член ВКП(б)-КПСС.
Образование: в 1941 - восемь классов общеобразовательной школы на родине; летом-осенью 1941 – сначала двухнедельные Курсы медсестёр, а затем - радистов Осоавиахима Таганского района города Москвы; весной 1944 - Курсы радистов при Разведывательном отделе штаба 3-го Белорусского фронта в городе Смоленске; в 1954 - Московский геологоразведочный институт.
С октября 1941 года – боец-доброволец в рядах Истребительного мотострелкового полка УНКВД г. Москвы и Московской области (с 26 июня 1942 года - 308-й стрелковый полк внутренних войск НКВД СССР 23-й отдельной стрелковой бригады внутренних войск НКВД СССР), предназначавшегося для диверсионно-разведывательной работы в тылу противника в интересах штаба обороны Москвы и командования Западного фронта и, в первую очередь, для выявления и уничтожения фашистских танков. В частности, в составе чекистских специальных диверсионно-разведывательных групп неоднократно (но не менее семи раз) в пешем порядке забрасывалась на оккупированную территорию, в том числе в Юхновский и Медынские районы современной Калужской области и Наро-Фоминский - Московской.
В данном качестве ярко отличилась весной 1942 года в ходе операции по выводу через линию фронта из вражеского тыла разрозненных деморализованных подразделений 1-го гвардейского кавалерийского корпуса имени Совнаркома УССР: под угрозой решительного применения против малодушных оружия подчинила себе группу младших офицеров и бойцов, вознамеривавшихся было бросить на произвол судьбы находившегося под их опекой раненого полковника и разбежаться.
Приказом № 63/е от 7 июля 1943 года по N-й части НКВД СССР была награждена медалью «Партизану Отечественной войны» 2-й степени.
В конце июля 1942 года в связи с предстоящей передислокацией 308-го стрелкового полка внутренних войск НКВД СССР с Западного фронта на Северный Кавказ в состав Грозненской дивизии войск НКВД СССР, красноармеец Е.Н. Усанова как профессиональный диверсант-разведчик переведена в роту капитана А.П. Голощёкова (место дислокации – подмосковная станция Быково), входившую в свою очередь в состав 88-го истребительного батальона УНКВД г. Москвы и Московской области (но в действительности данная в/ч - Спецшкола подрывников УНКВД г. Москвы и Московской области).
2 ноября 1943-6 марта 1944 гг. - боец спецроты Управления войск НКВД по охране тыла Западного фронта.
На службу в спецчасти оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии привлечена 6 марта 1944 года, при этом в течение весны 1944 года – курсант Курсов радистов при Разведывательном отделе штаба 3-го Белорусского фронта в городе Смоленске. По выпуску – радистка из числа секретных сотрудников в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта, сержант по воинскому званию.
В данном новом качестве для себя дважды забрасывалась за линию фронта и оба раза - в тыл Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск. Так, 9 июля-2 августа 1944 года старший сержант Е.Н. Усанова – на боевом задании на территории Литвы: радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Колос» (2-го формирования) лейтенанта А.А. Моржина.
Предположительно, с сентября 1944 года - радистка специальной диверсионно-разведывательной группы «Кросс» в/ч «Полевая почта 83462» 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта. Уже старший сержант по воинскому званию.
В ночь с 27 на 28 сентября 1944 года в составе ДРГ «Кросс» десантирована с борта самолёта в лесной массив, находившейся в 40 км восточнее восточнопрусского города Эльбинга (ныне – польский Эльблонг).
Приземление было неудачным: купол парашюта зацепился за высокие кроны деревьев, поэтому, чтобы спуститься, пришлось обрезать стропы, в результате при падении на землю с большой высоты получила сотрясение мозга. Однако, превозмогая сильные головные боли и тошноту, осталась в строю и в течение последующих четырёх месяцев мужественно, не раз рискуя жизнью, выполняла свои нелёгкие служебные обязанности.
25 (по другим данным - 20) января 1945 года последней из ДРГ «Кросс» (но в группе с командиром) самолётом была эвакуирована из вражеского тыла на «большую» землю.
Из датированной 1945 годом боевой характеристики на старшего сержанта Е. Усанову как бойца спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии: «...Два раза находилась в глубоком тылу противника. В исключительно трудных условиях проявила мужество, стойкость и отвагу. Бесперебойно обеспечивала радиосвязь группы с Центром. За боевые заслуги при выполнении специальных заданий награждена орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды».
Наград, о которых идёт речь, была удостоена: ордена Отечественной войны 1-й степени – на основании приказа командующего 3-м Белорусским фронтом № 0489 от 27 апреля 1945 года; ордена Красной Звезды - на основании приказа командующего 3-м Белорусским фронтом № 0855 от 31 октября 1944 года.
19 июня 1945 года откомандирована из Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта для дальнейшего прохождения службы в 208-й армейский запасной стрелковый полк 3-го Белорусского фронта.
После демобилизации вернулась в Москву, где поступила на учёбу в геологоразведочный институт.
Во второй половине 1940-х вышла замуж за офицера ВМФ Кима Соломоновича Лявданского (ныне – капитан 1 ранга в отставке), в связи с чем сменила фамилию. Мать троих детей – двух дочерей и сына.
По окончанию вуза работала по специальности в Калининградской области и на Камчатке – по месту службы мужа-военного моряка.
Начиная с конца 1990-х годов, ежегодно навещает Калининградскую область с целью дальнейшей пропаганды здесь боевых подвигов своих боевых побратимов – представителей оперативной разведки из числа непосредственных участников боёв за Восточную Пруссию.
Кавалер большого количества государственных наград, включая три ордена – двух Отечественной войны 1-й (1945) и 2-й (1985) степени и Красной Звезды (1944), - а также многочисленных медалей и, в том числе, «Партизану Отечественной войны» 2-й степени (1943), «За оборону Москвы» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». По представлению КРОО «Союз работников правоохранительных органов» в июле 2008 года постановлением правительства Калининградской области удостоена памятной медали «60 лет Калининградской области»; данная награда была вручена в торжественной обстановке 26 июля 2008 года в ходе торжественного митинга в посёлке Заозёрное Озёрского района у стен Малого мемориального храма Георгия Победоносца.
Проживает в городе Москве.
Юрий РЖЕВЦЕВ.

НА СНИМКАХ: осень 1941 года. Справа - красноармеец Е. Усанова;
Екатерина Никитична Лявданская. 2006 год.
Вложения
___________________2006.jpg
___________________1941.jpg
Ответить